Дурмар

Превозмогая боль, Й`оль осмотрелся. Гриваль, находившийся по левую руку, едва держался на ногах, заткнув уши в бесполезных попытках унять агонию. Все же, несмотря на то что его так же трясло, ему хватало сил, чтобы устоять. Болезненно щурясь, Й`оль посмотрел на кьянат. Многие все еще ошарашенно вертели головами, не зная, куда стоит бежать. Их рты были все так же открыты, но крик из них не выходил. Над прогалиной повисла странная, почти неестественная тишина, лишь изредка прерывающаяся вскриками на общем наречии и топотом немногочисленных нелюдей, решившихся на побег.

В царившей панике никто не знал, с какой стороны стоит ожидать нападения, и многие просто жались друг к другу, не в состоянии решить, куда же бежать, в какую сторону, и вообще есть ли хоть одна, где их не поджидают вооруженные люди. Предчувствуя новую стрелу, крутили головами, словно пытаясь увидеть, предсказать, хотя каждый знал, что это мало поможет. Даже увидев выстрел, увернуться от него было вряд ли возможно. Стрелы не последовало. Какое-то время было тихо, но бежать не решались. Самые отважные во главе с Яэром вышли вперед, затолкав детей и многочисленных дряхлых кьянат за спины, укрывая их собой. Женщины, под стать мужчинам, тоже вышли вперед. Прозябать позади они не хотели. Звонким рывком они доставали из запястий жала, в любой момент готовые пустить их в ход, вонзив в тела врагов по самую ладонь.

Неслышимый звук стал стихать. Постепенно редея и становясь прозрачнее, он размывался, а с его уходом к Й`олю начал возвращаться дух. Понемногу ноги переставали дрожать, а руки вновь почувствовали силу. Перед глазами подрагивало, а в ушах все еще звенело, отдавая в саднящую голову, но Й`оль встал. Рядом с ним все так же был Гриваль. Ему тоже стало лучше, и он смог отнять руки, проговорив:

«Что это было?»

— Не знаю, в ушах еще звенит. Голова не соображает. Но сейчас есть кое-что важнее. Здесь люди, ведь так? На нас напали.

И в подтверждение его слов из-за деревьев показались первые тени. Они, словно отделившись от залегшего среди стволов полусвета, двинулись в атаку, с каждым лимом все больше сокращая расстояние. Доспехи, отливающие серебром в лучах заката, бряцали в такт шагу. Рокот, как лавина, настигал, становился все более оглушающим, опасным. Тени все не кончались. Солдаты в безликих Имперских доспехах прибывали. Опущенные забрала скрывали лица палачей, без сомнения человеческие. Те, что были ближе, начали доставать мечи, добавляя к какофонии звон смертоносного металла. Некоторые, показавшись, останавливались, поднимая арбалеты. Приложив немного усилий, натягивали тугую тетиву, клали стрелу в ложе и щелчком отправляли в полет, метко всаживая ее в спину.

— С востока! Они идут с востока. Скорее!

Убедившись, что солдаты не успели взять их в кольцо, те, кто не мог сражаться, поспешили убраться, прокладывая путь на запад. Й`оль растерялся. Без своего короба он чувствовал себя не так уверенно. К тому же кинжал — его единственное оружие — был сейчас не при нем. Й`оль был беззащитен. Солдаты не станут нежничать, пустят его в расход так же, как других. Какое им дело, что он человек? На нем нет чёрной одежды Империи, а значит, он чужой. Гриваль пришёл в себя раньше. Гордо поднявшись, он вперил яростный взгляд в солдат. Отсутствие оружия с лихвой компенсировала его ненависть.

Первые мечи обрушились на изящные головы тех, кто не успел сбежать. Воины кьяната выступили вперёд, поставляли под удар жала, парируя. Воздух заходился от звона, вибрируя.

Яэр, воплощая собой Смелость, первым ринулся в бой, показывая пример остальным. Безжалостно вонзая острый клинок в бреши лат, резал плоть. Пылом и дерзость он сильно выделялся в толпе, что не могло остаться незамеченным. Солдаты Империи, завидя лидера, бросились к нему, ведь каждый был научен, что нет ничего слабее обезглавленной армии. К Яэру стали стекаться все больше людей, каждый из которых хотел забрать его жизнь лично, чтобы потом, развалившись в очередном кабаке и не соображая от выпитого эльмиума, бахвалиться этим подвигом. Кьянат сражался отважно, но враги напирали, готовые задавить его количеством.

Гриваль не стал медлить. Оценив ситуацию, он бойко рванул в толпу, обступившую Яэра. Безоружный, он своим телом таранил латников, сбивая их с ног. Солдаты не ожидали удара в спину, а потому отыскались те, кто совершил одну из главных ошибок, за которую в академии ментор наверняка всыпал бы им не один удар тростью по рукам — выронили меч. Не давая им опомниться, Гриваль подхватил вражеской оружие. Одноручным мечом он не пользовался уже давно, но руки ещё не забыли. Умело распоряжаясь сталью, Гриваль оставлял солдатам увечья, заставляя их отступить.

Разобравшись с остатками толпы, Яэр недоверчиво воззрился на спасителя. Несмотря на то что он видел все своими глазами, факт того, что человек может пойти против другого человека, защищая кьяната, не укладывался у него в голове. Но все же он кивнул, немного дольше обычного, признавая заслуги Гриваля.

Яэр, отбившись, снова двинулся в бой, оттесняя противников. Гриваль хотел было последовать за ним, когда кто-то потянул его назад. Он крутанулся, готовый ранить нового врага, но вместо этого увидел Й`оля. Тот, оттащив Гриваля подальше от разгорающегося пожара сражения, затараторил:

— Какого, тьма тебя пожри, ты творишь?

Гриваль от удивления округлил глаза, не зная, что ответить. Уловив эту растерянность, Й`оль продолжил:

— Я тебя ещё раз спрашиваю. Что. Ты. Творишь? Ты что, не видишь, что вокруг происходит? Люди уже здесь. Самое время бежать! И чем быстрее, тем лучше!

Грозно нахмурив брови, Гриваль всадил клинок в землю перед собой, чтобы иметь возможность ответить, но Й`оль не дал ему сказать.

— Уж ты-то знаешь, что люди не будут разбирать, кто здесь кто. Прирежут и нас за компанию.

«Я не могу уйти».

— Вот тебе новость. И с какого такого не можешь?

«Я обещал Юэй».

— Обещал что? Обещал, что донесешь сюда её янтарь. Так вон он болтается на дереве. Обещал, что передашь её слова? Так ты и передал. Взбаламутил Кьянат. Они эвон как спорили. Значит, сделал все, что просили! Пора и честь знать. Или теперь что, следить, чтобы они границу пересекли и платочком им на прощание помахать? Пришло время и о себе подумать.

«Я не могу».

— В герои записался? Или жизнь уже не дорога? Напомню тебе, что ты у нас беглый преступник. К тому же, Империи ты уже не сдался. Если тут не зарубят, в чем я сомневаюсь, так в Вамор оттащат. А там церемониться не будут. Голову тебе отрубят на потеху зрителям. Ты это брось. Пока шанс есть, нужно бежать.

Гриваль тяжело мотнул головой.

«Ты не понимаешь».

— Ну просвети дурака.

«Я, сколько себя помню, солдатом стать хотел. Из-за этого родителей смертельно расстроил. Сколько я стерпел! Да я в этой военной школе занимался больше всех! Чуть рассвет, а я уже на ногах. На теле не было живого места. А я все думал — терпи. Всё не зря. Стал солдатом. Увидел я все изнутри. Как все по кабакам, а на следующий день рассеянные ходят. Ясно ведь, что весь вечер эльмиум курили. Или как девок всяких по углам зажимали. На все глаза закрывал. Думал, я, главное, за себя отвечаю. Смотрите, какой я правильный. Людям помогу, Империи пользу принесу. А оказалось…»

Не закончив фразу, Гриваль смачно сплюнул под ноги с таким отвращением, на которое только был способен.

«Пользовались мной и не подавились. Пустили мою жизнь в Тарлат. Довольно я прощал. Так им это с рук не сойдёт».

Й`оль внимательно вгляделся в чёрные глаза. В их глубине бушевало пламя злобы и ненависти, опаляя, отчего Й`оля даже бросило в жар. Гриваля было не переубедить.

— Я надеюсь, ты понимаешь, о чем ты говоришь и не будешь потом жалеть.

«Я уже решил».

— Хорошо. Оставайся, но я ухожу. Это не моя война и не мой бой.

Гриваль и не думал спорить. Он пользовался добротой Й`оля и так слишком долго, поэтому, коротко кивнув, он сложил:

«Спасибо».

Последний раз взглянув на Й`оля, Гриваль хватился за эфес, дёрнул меч и отправился в гущу тел, скрестивших клинки.