Дурмар

Он заозирался. К его удивлению, звон мечей тоже стих. Остальные люди так же, как он, зажимали руками уши, сорвав шлемы. Агония была настолько невыносима, что Имперцы снимали доспехи, открывая голову, в попытках избавиться от неё. Сражаться дальше было выше их сил. Теснясь на месте, они изнывали.

Кьянаты почувствовали это, этот шанс. Позабыв про усталость, они пустили жала в дело. Первыми погибли те глупцы, кто избавился от брони. Их головы, словно сочные фрукты, накалывались на клинки. Брызнувшая алая кровь отрезвила других. Будто от прокаженных, они начали пятиться от кьянат. Жалкие, извивающиеся от боли, и бесполезные, как черви, вылезшие после дождя, люди зашевелились на земле.

Купаясь в тёмных потоках крови, нелюди стали меняться. Это было видно по глазам – в них просыпалась власть. С удвоенной силой они потянулись за повернувшими назад Имперскими. Попеременно падая и поднимаясь, люди спешили убраться как можно дальше от скрежета, которого не слышали уши, но который чувствовался всем телом. Кьянаты двинулись за ними, добивая оставшихся. Но отступать думали не все. Некоторые, превозмогая боль, давали отпор. Люди и нелюди спутались в бойне.

Гриваль тоже не мог оставаться на месте. В поисках спасения он двинулся прочь. Свернув в сторону, Гриваль, не разбирая пути, пошёл вперед, надеясь, что гул умолкнет. Продираясь сквозь репешки и отшатываясь от встречаемых на пути соратников и врагов, он пытался найти тихое место. Где-то оно ведь должно быть. В последний раз оступившись, Гриваль упал. Не в силах продолжать даже ползти, он обессилено прильнул к грубому стволу вяза. Скорчившись, не сразу понял, что поодаль, с другой стороны дерева, кто-то есть. Услышав шаги, Гриваль напрягся и замер, на секунду позабыв о боли. Чувство опасности заставляло молчаливо терпеть. Поступь приблизилась. Гриваль настороженно ждал, но вместо человеческой речи его слуха коснулся говор кьянат. Два звука, два голоса. Один тяжёлый и грубый, а второй дребезжащий и дряхлый. Он узнал их, слышал не раз. Скрываться не было причин. Обернувшись, Гриваль высунул голову из-за ствола. Он не ошибся: Яэр говорил о чем-то с агвой. Гриваль хотел подняться и подойти, но в следующее мгновение случилось то, что заставило его окаменеть. Одним резким движением Яэр поднял меч, сжатый в руке, а затем взмахом прошёлся острием по горлу старейшины. Та от неожиданности схватилась за клинок, от чего металл врезался в пальцы. Но уже в следующее мгновение она дернулась, и Гриваль увидел, как по мечу стекает желтоватая жижа крови. С ней из старческого тела уходила жизнь. Руки, ещё пару мгновений назад так крепко сжимавшие меч, ослабли и соскользнули, оставшись безжизненно болтаться вдоль тела. Резко пришедший в себя Гриваль метнулся назад за ствол, в свое ненадежное укрытие. Осознание того, что он видел нечто недозволенное, заставляло перестать дышать. Прошла ещё пара секунд, и раздался глухой удар. Несомненно звук чего-то тяжёлого, сваленного на землю, за ним звон брошенного меча. Наступила тишина. Сердце бешено колотилось, и казалось, его оглушительный гул разносится на многие десятки лимов. Но это было не так. Шаги размеренно засеменили прочь.

Какое-то время Гриваль не решался выйти из убежища. Ему все казалось, что это финт, и Яэр ещё тут, позади. Но, набравшись смелости, он выглянул, только чтобы увидеть агву, распростертую на земле. Гриваль ползком подобрался к ней, но сомнений не было – старейшина была мертва. На лице застыло удивлённо выражение, а из распоротой шеи все ещё текла кровь.

Вдали послышались кьянатские голоса. Мгновенно придя в себя, Гриваль рванулся от них. Как можно дальше от агвы. «Нельзя позволить, чтобы меня видели рядом. Нельзя!» Эта простая мысль билась в голове, заставляя припустить ходу. Гриваль не помнил, сколько он бежал, пока кто-то с силой не дёрнул его за рукав. От внезапного рывка Гриваль снова упал. Стремительно развернувшись, он увидел знакомую копну тёмных волос.

– Вот ты где! А я тебя все ищу. Думал, уж не найду.

Гриваль все ещё непонимающим взглядом окинул спутника с головы до пят.

«Й`оль? Это ты?»

– Вот ты странный! А кто ещё то? Тебя что, головой приложили?

«Что ты тут делаешь?»

– А вот это долгая история. Как-нибудь потом. Сейчас есть дела поважнее. Ты-то как?

«Сил нет».

– Ну, главное, живой.

«Объясни, что происходит».

– Если вкратце, то пришли вас спасать. Вы ж тут без нас того.

«И кьянаты?»

– Один бы я сюда не пошёл.

«Они же умрут!»

– Я тут кое-что придумал, так что не умрут. У нас план есть. Мы людей оттесним немного, припугнем. Гляди, они и отступят. Должны.

«Что? Не понимаю…»

– Это все потом, потом. Люди отступать начали. Кьянаты их гнать собираются. Выгонят людей из поселения. До Кражской равнины гнать будут. Пока там люди снова соберутся, перегруппируются, мы того. Успеем уже далеко убежать, что там уж нас не сыщут. Так ты со мной?

«Куда?»

– Видно, и правда, приложили. Говорю же. Кьянаты людей оттеснят. Поселение-то их захвачено было. Но теперь людей оттуда прогонят. А пока там никого – пожитки заберут. А то как же они без всего? Так далеко не убежишь. Вот я и иду. Мой же короб там. А без него я никуда. Мне его забрать нужно. Вот и вспомнил про тебя. У тебя ж меч отобрали. Большой такой. Я думал тебе сказать, чтобы ты его прихватил, если тебе дорог.

«Теперь понял. Я с тобой».

Опершись о колено, Гриваль попробовал подняться, но в ту же секунду снова рухнул на землю.

– В таком то состоянии ты не то что туда и обратно, ты туда не дойдёшь.

«Но мне надо…»

– Отдыхать тебе надо. А как отдохнешь, иди к Чердному кряжу. Кьянаты там собираться будут. А я пошёл. Короб сам себя не вытащит.

Гриваль хотел сказать что-то ещё, но руки не слушались, обессиленно повиснув. Й`оль был прав, он слишком устал. Сил хватило только на то, чтобы осмотреться по сторонам. Вокруг не было видно никого. Люди отступили, а кьянаты двинулись за ними. Только теперь Гриваль заметил, что досаждавший звук тоже пропал.

Он мысленно согласился с Й`олем и растянулся на земле, местами поросшей ясноткой. Глаза болезненно щипало от яркого солнца, игриво заливавшего окрестности. Наконец-то можно было позволить себе хоть немного расслабиться. Борясь со сном, Гриваль пролежал так около часа, прежде чем ощутил, что может идти дальше. Нехотя оторвавшись от тёплого ложа, он двинулся туда, куда сказал Й`оль.

Сориентировавшись, Гриваль стал прокладывать путь на юг, к Чердному кряжу. Насколько он помнил карту земель, вызубренную ещё в военной школе, до гор путь был не близкий, около пяти гиров. Продвигаясь вперёд, в какой-то момент Гриваль засомневался, что идёт верно: поблизости не было никого, идущего в том же направлении, но уже близ склона он стал встречать таких же изможденных кьянат. Кажется, они точно знали, куда идти, ведомые только им понятными сигналами, поэтому Гриваль просто двинулся следом.

Дорога стала подниматься выше, уходя меж многочисленных расщелин в горной породе, но кьянаты, безошибочно петляя, пробирались вверх. Тропа, последний раз вильнув, вывела их к глубокой теснине, где уже были другие нелюди. Дозорные, заприметив человека, подпрыгнули, готовые защищаться, но, признав Гриваля, пропустили его.

На каменистой почве развалились раненые, прибывшие раньше. Некоторые жалобно стенали, но в основном бойцы стойко переносили боль. Вокруг них суетились соплеменники, перевязывая увечья тряпьем, служившим раньше одеждой. Других лекарств не было, поэтому приходилось довольствоваться малым.

Двигались суетливо, но несложно было заметить, что все действия, движения подчинены приказам, исходившим от женщины. Она была тут явно за главного и, размахивая руками, попеременно издавала стрекот, направляя других. Завидя Гриваля и вновь прибывших, кьянатка оторвалась от работы и, энергично подойдя, спросила сначала что-то у своих, а потом перешла с расспросами к нему:

– Гриваль, кажется? Мы так не познакомились. Я Эол. Хотя для знакомства и время не самое подходящее. Скажи, ты случайно не видел агву? Она все ещё не вернулась, и я начинаю беспокоиться.