Страница 22 из 26
душа от души твоей.
Слова выходили из уст дамы путанными и скомканными, но не по причине её косноязычия, а
лишь потому, что человеческий язык настолько примитивен и однообразен и не мог при всем
желании герцогини выразить всю гамму чувств, пылающих в её душе к покойному мужу.
Присутствующие в этот миг на площади разом стихли. И суровые гномы, и жизнерадостные эльфы, и изможденные осадой горожане склонили головы, проникнувшись горем владелицы замка, потерявшей любимого. Огорченные исчезновением гостеприимного хозяина замка эльфы и гномы
растеряно застыли, не понимая как действовать дальше. Заметив настороженность гостей, герцогиня
просияла улыбкой и громко обратилась ко всем собравшимся на площади.
- Храбрые воины! Как хозяйке замка мне очень приятно видеть вас в качестве дорогих гостей.
К сожалению, наши залы слишком малы, чтобы вместить такое количество пирующих. Поэтому
праздновать будем прямо здесь – на площади. Любимые подданные мои, скорее выносите столы и
стулья. Несите все запасы еды и вина из погребов, я возмещу вам все расходы на проведение
торжеств. Отблагодарим наших спасителей за их смелость и отвагу.
Мигом вся живая масса пришла в движение, хаотично разбежавшись по домам и башням, чтобы спустя считанные минуты возвратиться, неся в руках мебель, корзины с едой или катя перед
собой бочки, наполненные доверху вкуснейшим вином. Через час площадь было не узнать. Длинные
ряды столов наполнились посудой с выложенными блюдами такого необыкновенного аромата, от
которого закружились головы изголодавшихся воинов. Чего там только не было. Рыба в любом
кулинарном исполнении и во всём многообразии обитающая в водах Средиземного моря. Мясо на
любого ценителя: нежнейшая отварная перепелка, запеченные с травами поросята, тушеная
крольчатина с овощами и апогей всего пиршества - зажаренный на вертеле бык. Наисвежайшие
овощи и фрукты, которыми так славиться земля Лангедока. Вино лилось рекой, не переставая
наполнять опустевшие кубки пирующих. До поздней ночи на главной площади замка разносились
здравицы высокочтимым королям эльфов и гномов, звучала музыка и песни захмелевших
гистрионов, соревнующихся между собой в искусстве восхваления победителей. В этот день для всех
сидящих за праздничным столом не существовало разделения на людей, эльфов и гномов. Лавинор
по-приятельски похлопывал Гвинода по плечу, рассказывая очередную забавную историю.
Захмелевший гном, отвечая взаимностью, так крепко прижимал к себе развеселившегося эльфа, что у
того от могучих объятий бледнело лицо и сбивалось дыхание. Люди братались со спасителями, давая
взаимные клятвы в нерушимости дружбы между народами. Общий враг связал их в один крепкий
узел, в котором забывались старые обиды и процветали согласие с миром.
Глава пятая.
На исходе второго дня после битвы в Нарбонне, когда солнце упокоилось за линией
бескрайнего горизонта и луна воцарилась в своём сумрачном царстве, в небольшой комнатке
караульной службы освещаемой огарком свечи за столом сидел Клод - начальник стражи замка
виконта Безье. Пережевывая тушеные бобы с зайчатиной, он попеременно то горестно вздыхал, то
что-то бубнил себе под нос. Завершив с нехитрой трапезой, мужчина отхлебнул из кружки
прокисшую бурду, именуемую грудастой поварихой компотом, и проворчал: «Уж лучше было бы
напиться».
Приподнятое настроение, охватившее душу высокопоставленного стражника в начале недели, сменилось к её концу жесточайшей хандрой. Виной тому служили безрадостные слухи, заполонившие всю округу о гибели всей армии Гильома под стенами герцогского замка. Вести, разносимые бродячими артистами и музыкантами и не подтверждённые очевидцами, по той
причине, что таковых и в живых никого не осталось, были одна диковиннее другой. Кто-то
утверждал, что войско виконта пало из-за гнева Божьего. Дескать, Гильом и сам был, прости
Господи, гадиной, которую еще надо поискать, а уж про его воинов собранных из разбойничьего
люда и вовсе ничего доброго язык не повернётся сказать. В обосновании этой мысли её
приверженцы приводили факт появления Святого Георгия на сияющем коне аккурат перед пожаром, истребившим виконта со всем войском. Другие клятвенно уверяли, что дело не вовсе в божественной
природе, а исключительно происками ужасных тварей, вылезших под покровом ночи из реки и
унесших ничего не подозревающих воинов на дно. В пользу этой теории служило кровавое пятно, плывущее вниз по течению и распугавшее окрестных рыбаков. Сам Клод не принимал домыслов ни
одной из сторон, но загадочная гибель целой армии от мистического противника настораживала и
пугала его.
Недавнее повышение по службе до начальника стражи, казавшееся ранее пределом мечтаний
бывшего разбойника, ныне представляло собой унылое ожидание воли наследника усопшего
виконта, который может своим повелением или оставить его на высокой должности или, учитывая
прошлые прегрешения Клода, вздернуть его на первой же попавшейся виселице. Впрочем, сам
вопрос о наследовании земель и титула виконта оставался для Клода большой тайной. Существовали
ли такие у покойного Гильома так и не успевшего обзавестись семьей никто в замке не ведал.
Отсутствие наследника как такового открывало для грядущих дней еще более мрачные перспективы.
Запертый в замке с немногочисленным гарнизоном Клод оказывался легкой добычей для любого
желающего завладеть замком и землями покойного виконта. Им вполне мог оказаться и неведомый
страшный противник, от руки которого приняли смерть воины Гильома. Вот и получается, что
вместо ликования заслуженным повышением и значительной прибавкой жалования Клод чувствовал
себя, как уж на раскаленной сковороде, ломая голову о своей дальнейшей судьбе.
Печальные раздумья Клода прервал ворвавшийся в комнату стражник.
- Клод, тебе срочно надо это увидеть! – закричал давний соратник начальника стражи по
разбойничьему ремеслу.
Мужчина вскочил из-за стола и, влетев по лестнице на крепостную стену, вгляделся в сумрак.
При свете кроваво-красной луны по широкому тракту, ведущему к воротам замка, галопом несся
конный отряд, состоящий из необычных наездников и скакунов. Сияющие ярким синим светом, резко выделяющимся на общем темном фоне, они стремительно приближались ко рву, окружающему кольцом крепостные стены.
- Что за чертовщина? – пробормотал Клод, протирая глаза и силясь осознать увиденное.
Стражники высунули головы в бойницы, пытаясь понять дальнейший манёвр мистических
всадников. Отряд и не думал останавливаться перед преградой. С легкостью перелетев ров
наполненный водой, они с таким же изяществом промчались сквозь запертые ворота, остановившись
во внутреннем дворике кордегардии. Стражники на полусогнутых ногах, крепко сжимая рукояти
мечей и ложи арбалетов, крадучись ступенька за ступенькой спустились по лестнице вниз и
окружили плотным кольцом мистических визитёров, которых подобное построение нисколько не
насторожило. Неизменные каменные лица всадников, мечи по-прежнему в ножнах и кони, нервно
перетаптывающиеся на месте. Молодой стражник, не совладав с волнением, дрожащим пальцем
коснулся спускового крючка арбалета. Стрела со свистом пролетела сквозь фантомную фигуру
величественного рыцаря, ни на йоту не шелохнувшуюся, и впилась в деревянную стену сарая.
-Кто здесь главный? – грозно проревел величавый всадник, обводя взглядом трясущихся от
ужаса и перепуганных до смерти караульных. В ответ лишь прерывистое дыхание и наполненные
ужасом глаза противников.
- Я спрашиваю - кто здесь начальник стражи? – еще более рассерженным тоном прогорланил
призрак, - Болваны вы этакие! Не видите, кто к вам пожаловал?