Страница 12 из 26
расследовании преступлений, направился к дому убитого.
Поймав на ночной обезлюдевшей улице кэб, юноша, скользя задумчивым взглядом на
затихшие улицы, за время поездки не усомнился в правильности своего порыва. Чутьё, неоднократно
помогающее ему в расследованиях, подсказывало, что разгадка близка и кроется где-то в недрах
лавки ростовщика. Прибыв на место и рассчитавшись с кучером, коронер вынул из кармана сюртука
связку ключей и, отворив входную дверь, пригляделся в темноту окутавшую дом. Поставив саквояж
на пол, юноша достал из него потайной фонарь, зажёг скрытую в его недрах свечу и шагнул внутрь
дома. Переступая по скрипучим половицам, Брайн дошёл до столовой, в которой был обнаружен
труп, и приник к полу, пытаясь найти зацепку к выявлению подлинного убийцы. Внимательно
просматривая дюйм за дюймом каждый отрезок деревянного настила, коронер не заметил, как к нему
со спины тихо подошёл маленький человечек.
- Если не ошибаюсь, вы коронер по делу убитого Криса Эванса, - промямлил незнакомец и
коснулся рукой плеча юноши.
Брайн от неожиданности выронил фонарь, который тут же погас и покатился с шумом по полу.
- Вы кто? – спросил он темноте, пытаясь дотянуться до револьвера, висевшего справа на ремне.
- Я Нюхт, - ответил таинственный человечек и зажёг спичку, осветившую его необычное лицо.
Глава вторая.
Судебное заседание плавно подходило к концу. Были выслушаны доводы обвинения и
аргументы защиты с просьбой о снисхождении к обвиняемому ввиду его преклонного возраста. Зал
набитый битком родственниками убитого и зеваками, собравшимся с целью воочию лицезреть
порождение дьявольских сил воплощенных в хлипком старичке, боязливо прижавшегося к скамье, единодушно требовал виселицы для жестокого убийцы. Королевский судья, рассмотрев
обстоятельства дела, склонялся к этому же вердикту и поэтому с интересом ожидал последнее слово
обвиняемого, надеясь услышать из уст старика слова раскаяния и объяснения своему чудовищному
поступку.
Но стоило обессилевшему Нику Питерсу с трудом встать со скамьи для произношения своей
речи, как двери зала с шумом распахнулись и перед очами всех собравшихся предстал коронер Брайн
Терри, прижимающий к груди холщовый мешок.
- Чёрт возьми, - строго гаркнул судья, приподнимаясь с кресла, - Вы что себе позволяете?
- Извините ваша честь, - подходя к судейскому подиуму и склонив голову, молвил юноша, - я
нашёл свидетеля, который прольёт свет на обстоятельства дела, рассматриваемого вами.
- Надеюсь, это ценный свидетель, если вы столь бесцеремонно позволили себе врываться на
судебное заседание, - сбавляя гневный тон, благодушно произнес судья и, усевшись в кресло, добавил секретарю, - Пригласите его в зал для дачи показаний.
Повинуясь приказу, юный секретарь вскочил со стула, но коронер жестом руки его остановил
со словами: «Ваша честь он уже здесь».
Брайн Терри подошёл к трибуне для дачи свидетельских показаний, подставил к ней стул и, водрузив на него мешок, скинул ткань в сторону. По залу пролетели возгласы удивления. Перед
очами собравшихся предстал невысокий ростом не больше двадцати дюймов худощавый человечек.
Облачённое в покрытые заплатками рубаху и штаны, обутое в заношенные до дыр сапоги, странное
создание испуганно озиралось по сторонам и беспрерывно хлюпало носом.
- Прошу вас представьтесь, - склонившись над столом и с интересом разглядывая необычного
свидетеля, обратился к нему судья.
- Кобольд Нюхт, служивший верой и правдой Крису Эвансу на протяжении всей его жизни, -
объявил необычный человечек и, достав из кармана штанов большой батистовый платочек, громко в
него высморкался, - Извините, ваша честь.
- Протестую, - взвился с места королевский обвинитель, яростно тыча пальцем в кобольда, -
Какое могут иметь значение для рассматриваемого дела слова этого, прости господи, существа?
- Протест отклонен, - равнодушно изрёк судья, поправляя сползший набок напудренный парик,
- В законах не прописаны требования к свидетелю, касающееся его принадлежности. Главное и
непременное условие, чтобы свидетель был в душевном здравии и отдавал отчёт своим словам. Вы
разумное существо?
- Несомненно, ваша честь, - уверенно подтвердил кобольд, кивая головой.
-Тогда продолжайте, - снисходительно махнув рукой, разрешил судья, - от клятвы на Библии я
вас освобождаю. Думается мне, что вы не особо боитесь Всевышнего. Но помните - ваши слова
должны быть столь правдивы, чтобы мы вам безусловно поверили.
- Так вот, - переводя сбившееся от волнения дыхание, начал долгое повествование кобольд, -
Этот печальный день начинался как обычно, и ничего не предвещало трагического исхода. С утра
хозяин, плотно позавтракав, направился в банк и к обеду вернулся обратно. Затем у него в лавке
было несколько постоянных посетителей. К шести вечера приём был закончен, лавка закрылась и мы
с хозяином славно отужинали вдвоём. Завершив трапезу, мы решили развлечь себя игрой в карты, но
наши планы спутал визит Ника Питерса, являющегося нашим соседом. Надо сказать, ваша честь, Ник Питерс довольно склочная личность, привыкшая досаждать соседям всякими пустяками. Вот и в
этот раз, он явился с претензией на то, что рабочие, чинившие прогнившую крышу в нашем доме, по
случайности испортили его газон. Выслушав старика, мой хозяин велел убираться ему прочь и не
тревожить его покой столь ничтожными жалобами. Стоя в прихожей, они обменялись взаимно
крепкими ругательствами и в довершении хозяин посоветовал старику обратиться в суд, если он
считает претензии обоснованными. На том они и разошлись. Заверяю вас, никакого применения
силы ни стороны хозяина, ни стороны старика не было. Они, конечно, повздорили, но на момент
завершения разговора оба пребывали в полном здравии. Затем рассерженный хозяин сильно хлопнул
входной дверью, запер её и мы уже никем нетревожимые сыграли несколько партиек в вист, распивая ром. Около десяти вечера, собираясь на покой, мой господин велел подать вечерний чай. Я
направился на кухню, поставил на плиту чайник и тут услышал, как скрипнула дверь, выходящая на
задний двор.
Кобольд громко высморкался в платок, обвёл внимательным взглядом присутствующих в зале
и продолжил.
- Приникнув к приоткрытой двери кухни, я всмотрелся в коридор и увидел осторожно
переступающего по полу племянника хозяина молодого Стивена Хаксли. В руках он сжимал топор, взятый с заднего двора, которым ваш скромный слуга раскалывал поленья на мелкие щепки для
растопки печи.
Нюхт боязливо обернулся назад и кивнул головой в направлении крепкого юноши, сидевшего в
первом ряду и тотчас изменившегося в лице. Изумление от услышанного отразилось в его глазах.
Пожилая женщина, сидевшая справа от вероятного убийцы и доводящаяся ему матерью, а
покойному ростовщику родной сестрой, закатила глаза и бухнулась на пол без чувств. Зал зашумел, как встревоженный улей.
- Тихо, тихо, господа, - королевский судья хлопнул ладонью по столу, призывая публику к
спокойствию, - Святые небеса, да помогите уже кто-нибудь этой даме и откройте окна. Это всё
больше напоминает духовку, нежели судейский зал.
Зеваки, набежав к распростёртому телу, подняли женщину под руки, и, усадив на скамью, сбрызнули на её бледное лицо водой из поднесённого графина. Бедная дама пришла в чувство и, жадно хватая спёртый воздух, обхватила в отчаянии голову руками. Констебли проворно отворили
окна, впустив в душный зал порывы прохладного бриза. Публика угомонилась, все расселись по
местам и в воцарившейся тишине прозвучал слабенький голосок кобальда.
- Надо добавить для ясности, ваша честь, что мой хозяин держал втайне моё присутствие в