Страница 13 из 24
Стивен окинул взглядом собравшихся и прочитал в глазах каждого из них звериную страсть к смерти. Им уже было неважно виновен или невиновен этот бедный юноша в жутком преступлении. Для себя они бесповоротно решили, что шоу должно состояться в любом случае, а остальное - мелкие пустяки, не идущие ни в какое сравнение с всеобщим воодушевлением и радостью от любования казнью преступника.
- Смотри гадёныш какой, - похрипела низенькая старушенция с поразительно мерзкой физиономией, стоящая в первых рядах, - Укокошил собственного дядюшку, а на лице ни капли раскаяния.
- Молодежь нынче пошла, - вторила ей другая бабулька с лицом стоптанного башмака, горестно качая головой, - Никакого почтения к старшим. Того и гляди: или ограбят посреди дня, или тюкнут по голове, отправив на тот свет ни за хрен собачий.
Юноша, одетый в поистрепавшиеся за время заключения сюртук и брюки, смиренно принял упрёки в свой адрес. Легкая ухмылка пробежала по его лицу. Спорить с кем-либо, а тем более переубеждать в этот момент ему хотелось меньше всего.
- Мне не в чем себя упрекать, ибо моя душа чиста, - обратился к согражданам приговоренный к казни необычно спокойным для такого случая голосом, - Вы имеете возможность видеть, как предаётся смерти невиновный человек, жертва чудовищной фальсификации с целью скрыть истинного убийцу. Одно мне согревает сердце - рано или поздно вы убедитесь в правдивости моих слов. И тогда вы вспомните эту минуту и эту речь, адресованную вашим безжалостным сердцам. Но не плачьте и не убивайтесь по моей несчастной судьбе. Просто помяните меня добрым словом и посмотрите в небо, откуда я буду лицезреть дальнейшее падение людских нравов. Я приму смерть с гордо поднятой головой, как и положено благородному человеку, не запятнавшему свою честь недостойными поступками. Прощайте люди и верьте, что когда-нибудь в мире восторжествует справедливость!
- Хватит трепаться! Сколько уже можно тянуть? – разнесся звонкий женский голос.
- Верно, вздерните этого сукиного сына и дело с концом, - проревел следом мужской бас.
- Вешай, вешай, вешай! – в едином яростном порыве зашлась огромная толпа, требуя незамедлительного исполнения смертного приговора.
Палач приблизился к юноше, но он, отстранившись от здоровяка, сам подошёл к свисающей с перекладины петле и, накинув её на шею, поднял глаза в небеса со словами: «Господи прими эту жертву». Доски, повинуясь движению рычага, с грохотом разошлись. Тело юноши дёрнулось вниз, верёвка натянулась, и раздался отчётливый хруст переламываемых шейных позвонков. Толпа заликовала, рассыпались громкие аплодисменты и восторженные возгласы. Через полчаса на центральной площадки не осталось ни одной души. Лишь тело Стивена Хакси, тревожимое ветром налетевшим с моря, раскачивалось из стороны в сторону и на протяжении трех дней, пока его не сняли с виселицы и не предали земле, всяк проходящий мимо эшафота, не упускал возможности плюнуть и выругаться самыми грубыми ругательствами в адрес убийцы родного дядюшки.
В тот же вечер, когда могильщики бросали мешок с телом казнённого Стивена в глубокую испускающую смрад канаву, наполненную разложившимися трупами бродяг, попрошаек и прочих исчадий земного бытия, которые то и при жизни не испытывали на себе христианскую любовь, а ныне тем более, в дом покойного Криса Эванса через заднюю дверь тихо пробрался Ник Питерс. Осторожными шагами старичок поднялся на второй этаж, подошёл к двери в самом конце тёмного коридора и трижды постучался в неё.
- Нюхт, это я, - прохрипел старик, задыхаясь после тяжелого подъёма по лестнице, показавшегося ему невыносимой мукой. Дни, проведённые в камере, подорвали его здоровье, которое и без этих злоключений не отличалось в последние годы своей крепостью.
Дверь тихо отворилась. Гость вошёл в освещаемую тусклой свечой крошечную обшарпанную комнату, нехитрый интерьер которой составляли старая деревянная кровать с наваленным тюфяком да покосившийся стул. Встретившись взглядом с хозяином комнаты, Ник присел на кровать и произнёс.
- Оно здесь?
Кобольд беззвучно кивнул, подошёл к стене и провёл длинными когтём по кирпичной кладке. Стена, как по мановению волшебной палочки, разошлась и перед взором старика предстала небольшая ниша, до верха заставленная сундуками. Мистер Питерс от удивления присвиснул и, поднявшись с кровати, приблизился к сокровищнице. Собрав все силы, старик снял верхний сундук на пол, отворил его и, склонившись над ним, замер от изумления. Ларь был дополна нагружен золотыми монетами и драгоценными камнями.
- Вот он ключ к абсолютному счастью, - вставая на колени перед сундуком, вымолвил старик, пересыпая вожделённое богатство трясущимися заскорузлыми руками, - С такими сокровищами я стану богатейшим человеком Англии. Прощай нищее полуголодное существование, постыдное выпрашивание жалких подачек. Отныне все будут сдувать пыль с моих башмаков, надеясь на моё благоволение и снисходительность.
- Ты не бойся, Нюхт, - оторвав взор от богатств, обратился Ник к рядом стоящему кобольду, - Со мной ты будешь как у Христа за пазухой. Ни в чём не будешь нуждаться. Любая твоя прихоть будет тут же исполнена. Я умею быть благодарным, не то, что твой прежний хозяин, держащий тебя в чёрном теле. Хитро ты, конечно, всё устроил, чтобы отвести от меня обвинения.
- Всемерно признателен за признание моих заслуг, - ответил домовой, заходя за спину старика, вновь склонившимся над сундуком, - Да только, мы – кобольды невероятно преданные существа, посвящающие всю свою жизнь заботам о господине, его благополучии и безопасности. Богатства нас не прельщают, лишь служение во благо хозяина согревает наши сердца. Прискорбно видеть неблагодарность господина, обязанному достатком маленькому кобольду. Каждая монета и каждый камешек в этих сундуках появились благодаря моим стараниям и советам. И что же я получил в награду? Эту вонючую комнатку и миску объедков с хозяйского стола.
Ник, увлечённый любованием сокровищ, не прислушивался к ворчанию кобольда и должно быть даже забыл в эти минуты об его существовании. Нюхт вынул из голенища сапога длинный тонкий кинжал и с размаху всадил его в спину старика, не подозревающего такой подвох.
- Зачем? - завалился на бок и глухо захрипел Мистер Питерс.
- Во-первых, мой долг, как кобольда, лично отомстить за убийство господина, - глядя в глаза умирающего старика, ответил без тени эмоций на лице Нюхт, - Во-вторых, я по горло сыт отношением людей к своей персоне и более не нуждаюсь ни в хозяине, ни в его покровительстве. Возможно, вам в диковинку это слышать, но кобольды замечательно могут обходиться и без людей. Ну и в-третьих, я не намерен богатство, принадлежащее мне по праву, делить ни с кем бы то ни было. Вижу по вашим посиневшим губам, что вы готовитесь предстать перед всевышним. Передайте ему моё искреннее сожаление о том, что ради свободы мне пришлось пожертвовать тремя человеческими жизнями. Засим разрешите откланяться и не мешать вам преспокойно отходить в мир иной.
В опустевшей комнате, вперив остекленевший взгляд в потолок, лежало безжизненное тело мистера Ника Питерса, так и не успевшее при жизни насладиться всеми прелестями материального благополучия. В другом конце коридора в хозяйской комнате на широкой кровати, устланной атласными покрывалами, возлежал довольный собой кобольд Нюхт. Попивая кофе и прикусывая плюшками, он представлял - какой фурор в его родной деревне произведёт его приезд на телеге дополна наваленной сундуками с сокровищами. Возня с избавлением от надоевшего хозяина его изрядно утомила, хоть но она того и стоила. Расправиться собственными руками с ростовщиком не позволял кодекс кобольдов, гласивший, что домовой ни при каких условиях не вправе причинить вред своему господину. А этот старый дурак Ник Питерс ни в какую не соглашался прикончить соседа, боясь неминуемой кары за содеянное. Только посулы сметливого кобольда о завладении огромными сокровищами, сокрытыми в доме Криса Эванса, обладателем, которых становился нищий старик, и клятвенные уверения в избавлении от виселицы смогли перевесить чашу весов сомнений. Подбросить улики несчастному племяннику было уже не так сложно. Нынче дело завершено и можно было с лёгким сердцем наслаждаться плодами хитроумной авантюры.