Пигмалион и Галатея

И это было правдой.

— Ты же едва ее знаешь, — недоверчиво проговорил Эдвард, — ты отсчитал в уме время, что был с ней. Несколько месяцев — это немного. Ты до последнего не понял, что она не человек. Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о том, что поддался сиюминутному влечению.

— Ты читаешь мои мысли? — раздраженно воскликнул Эмметт.

Его злило, что каждый из вампиров порывался читать ему лекции о том, как это опасно. Вредно. Словно он должен был это изменить. Словно их существование было само собой разумеющимся в мире, в то время как его обращение было ошибкой. Но это не ошибка. Эмметт хотел жить. Пусть даже в таком облике. И, если повезет, рядом с ним всегда будет Розали.

— Это проклятье, — спокойно пояснил Эдвард, — досталось на пару с вечностью. Пойми, я не любитель подслушивать, но твои мысли… они такие громкие. Отчаянные. И я знаю, что такое вечность. Как многое меняется за это время. Всего лишь пытаюсь предупредить.

Эмметт не ответил. Разговор раздражал его. Он не был юнцом, что ничего не смыслил в жизни. И его сложно было винить в легкомыслии. Ему пришлось слишком рано научиться принимать взвешенные решения.

Розали не была его мимолетной прихотью. Не была попыткой заглушить свою тоску. Пусть он пережил много драм в своей жизни, но даже не это стало основным, что подтолкнуло его в объятия этой девушки. В детстве его испугали воры. Они жили в плохом районе, и их дом подвергся нападению. Однажды ночью воры залезли в дом. Это сильно испугало всю семью. В конце концов, они переехали в более спокойный район. Но страх не оставил мальчика. Эмметту начали сниться кошмары. И тогда его папа придумал игру. Он ставил стулья вокруг его кровати и натягивал между ними покрывало. Эта укромная палатка создавала ощущение безопасности.

Когда Розали появилась в его жизни, он чувствовал то же самое. Весь мир напоминал ту самую самодельную палатку. Под покровом ночи они прятались. Обнажали души. Эмметт не знал кого-то еще, с кем тишина могла быть такой уютной. Тишина, что превращалась в сладкую музыку. Рядом с Розали даже долгая ночь становилась мимолетным мгновением.

Эмметта осенило. Он не думал о том, почему его не шокировало признание Розали. Почему не испугало то, что она другая. МакКарти не отказался от нее сразу же, как понял, с кем связался. Дело в том, что в глубине души он всегда знал, что Розали другая. Возможно, еще тогда, при первой их встрече.

— Я хочу, чтобы это было у тебя, — сказала девушка в один из вечеров.

Она вложила в его руку серебряный крест. — Хочу, чтобы ты вспоминал обо мне. Иногда. Пожалуйста.

Эмметт испытывал смешанные чувства. Смущали ее слова. Словно она прощалась с ним. А он не готов был отпустить ее.

— Спасибо, — пробормотал он, — но, скажу честно, я не слишком-то религиозен.

МакКарти потерял веру в бога, когда с его родителями случилась беда. Да и сестре молитвы не помогли. Казалось, он остался совсем один.

— Я тоже, — призналась девушка, — хотя мне так нравится эта вера людей, что кто-то сильный и благородный присматривает за ними. Что что бы ни случилось, есть кто-то великий, что вопреки всему любит их. До сих пор у меня не было этого права. У меня нет храма, бога. Я не чувствовала, что достойна чьей-то любви. И тут появился ты.

— И тут появилась ты, — улыбнулся Эмметт.

Он накрыл ее руку своей. Так обыденно и просто, но каждый раз эти невинные прикосновения воскрешали в его душе мир.

— У меня нет права входить в храм. Ни в одной религии мне нет места. Но здесь, в твоей студии, я нашла свой храм. Свою веру. Ты — все, чего я хотела от жизни.

Эмметт заключил ее в объятия. Парень не хотел лукавить. Он о многом просил в жизни. Хотел, чтобы жизнь родителей сложилась по-другому. Чтобы сестра излечилась. И куча мимолетных желаний, от исполнения которых, как ему казалось, его жизнь станет счастливее. И ни в одном из них не было Розали. Но она появилась, и он понял, что это то, чего он на самом деле желал. Похоронив один мир, ему было тесно в другом. И вот появилась она и зажгла в нем новую веру. Убедила дать жизни новый шанс.

— Надеюсь, ты никогда не пожалеешь, что пошел за ней. В моей жизни была женщина. Я думал, что она спасла меня. Иногда я думаю, что у всего этого был бы другой план. Умри я тогда, сейчас я был бы человеком. Встретил бы Беллу. И мы бы зажили совершенно обыденной жизнью.

— Но ведь ты все равно ее встретил.

— Встретил. Она похожа на тебя, — лицо Эдварда осветила улыбка, — упрямая. Как решила, что мы будем вместе, так все. Ей пришлось пройти через смерть ради меня.

— Ты боишься, что подведешь ее?

— Я просто хочу сделать ее счастливой. Такой, какой она сделала меня. Мне понравилась эта твоя мысль о тишине. С Беллой я чувствую то же самое.

К ним тихо подошла Белла. Она обняла мужа со спины и приветливо улыбнулась Эмметту.

— У вас все хорошо? — спросила она.

Хотя МакКарти не желал никому зла, от него не ускользнуло, что Белла смотрела на него настороженно. Словно готовая защищать Эдварда, если это потребуется.

— Да, милая, — проговорил Эдвард.

Затем он понимающе подмигнул Эмметту.

— Все хорошо, идем. Думаю, стоит поискать Джаспера. Они что-то пропали.

***

По вине Джаспера Элис осталась без одежды. Впрочем, одежда у нее и без того была так себе, что не стоило об этом жалеть. Он снял свою рубашку и передал ее девушке. Ему нравилось, как она смотрится в его рубашке, а еще лучше она выглядела без ничего. Вампир был бы не прочь еще немного понежиться с Элис, но им нужно было возвращаться к друзьям.

— А она точно не слишком короткая? — спросила Элис, в который раз оглядывая свои ноги,

Джаспер улыбнулся. К счастью, Элис была миниатюрной девушкой, а он достаточно высоким мужчиной, чтобы его рубашка сошла ей за платье. Но все же она не переставала нервничать. Должно быть, она привыкла к своим больничным сорочкам, которые были длиной до самых пят.

— Джаспер, они поймут, почему на мне твоя рубашка, — обеспокоенно выдала девушка.

Мужчина взял ее руку в свою в надежде, что это как-то ее успокоит. Элис очень переживала, что друзья Джаспера сочтут ее слишком распутной. Или странной, сумасшедшей… По мнению девушки, у них было миллион причин, чтобы убедить друга отказаться от нее. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Элис так высоко ценила дружеские узы, что самому вампиру становилось совестно. Откровенно говоря, он пренебрегал друзьями, которые у него были, в то время как Элис, одинокая и покинутая всеми, лелеяла в себе надежду найти друга. Невозможно было не влюбиться в нее.

— Элис, я хочу, чтобы все они поняли, что ты моя. Особенно Джеймс, я видел, как он заглядывается на тебя.

— Ты ревнуешь? — спросила девушка с плохо скрываемой улыбкой.

Наверное, ее не должно было радовать то, что Джаспер сомневается в ней. Что допускает саму мысль, что их отношениям может угрожать совершенно чужой ей мужчина. Но, она радовалась. Ей было приятно знать, что он боится потерять ее. Еще девушка была безумно счастлива тому, что между ними произошло. Откровенно говоря, она и не мечтала, что может быть так хорошо. О сексе она знала немного. А то, что знала, было просто омерзительным. Разумеется, в ее мечтах принц не вел себя омерзительно. Он ласково целовал бы ее в губы и нежно держал бы за руку. Девушка была уверена, что тот, кто будет влюблен в нее, не опустится до чего-то такого грязного, как секс. Помня об издевательствах охранника, она думала, что все, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, это унижение. Унижение женщины. Лежа там, придавленная грузным и потным мужиком, без права сопротивляться, она не могла думать иначе. Но то, что вышло у нее с Джаспером, смутило ее до глубины души.