Страница 7 из 37
– А зачем они это делали?
– А зачем из единокровных хорватов, сербов и боснийцев сделали лютых врагов? Разделяй и властвуй.
ЦРУ и НАТО нашу общую культуру не разрушат
– Почему-то сразу вспоминается «воспитательная лекция» в детском саду по поводу русских и украинских имён Ирины Фарион, широко ныне известной русофобки и депутата Верховной Рады от партии «Свобода». Помнится, она учила ребятишек заменять русские имена на украинские.
– Кстати, едва ли не больше австрийцев и поляков над украинизацией Юга России поработала Советская власть. Тогда это называлось «коренизацией». Дошло до того, что донецкие шахтёры пожаловались Сталину: мол, не осталось практически ни одной русской газеты, и нам, русским рабочим, живущим в Донбассе, нечего почитать на родном языке!
– То была поддержка национального самосознания народов, населяющих российскую империю. Что в этом плохого?
– Скорее то было стремление интернационалистов ослабить русских как народ имперский, державный. Страну-то собирались метнуть в пожар мировой революции, где сгорели бы все. Потом, конечно, к началу 1930-х одумались, поняв: такая политика ведёт к разрушению страны. Но за эти годы украинизация Малороссии очень сильно продвинулась. Третья волна началась в 1991 году. При поддержке взявших Кремль либералов. Я отлично помню, что говорили деятели из окружения Ельцина. У них была установка: чем агрессивнее будут националистические режимы в странах, возникших на развалинах СССР, тем больше гарантий, что мощное евразийское государство не возродится. Начиная с Кравчука, практически все президенты Украинской республики были националистами – твердокаменными или пушистыми. Не важно. Достойно изумления другое: при столь жёсткой массированной атаке на русских остались ещё миллионы людей, ощущающих себя русскими, хранящих свой язык и культуру! Независимо от крови, между прочим.
– Это личное наблюдение, почерпнутое от общения с людьми?
– Да. Кстати сказать, я заслуженный работник культуры Автономной республики Крым. Стал им в 2009 году за активное участие в Ялтинском телекинофоруме «Вместе», о котором «Литературная газета» много пишет. На Украине шли спектакли по моим пьесам. Помню, когда в Харькове была премьера «Халам-бунду», меня пригласили на телевидение. В прямом эфире ведущие спрашивали меня по-украински, потом сами же переводили вопросы на русский, а мои пространные ответы не переводили. Я поинтересовался после эфира: что за цирк? Ответили: «Ну, мы же на Украине, украинский язык – государственный». «А почему тогда ответы не переводите?» «Зачем? Родной-то у нас – русский!» Кафкианская ситуация. Но понятно, зачем это делается: право на свою государственность надо мотивировать.
– А что, мотивация не может существовать без крена в национализм?
– Коммунисты считали, что может. Кстати говоря, точно так же считали и в Российской империи, определяя этническую принадлежность человека не по крови, а по вероисповеданию. Есть взаимоисключающие теории этноса, но есть и историческая практика. Объединили фламандцев с французами в одно государство под названием Бельгия. Ну, и что, разве фламандцы и французы превратились в условных бельгийцев? Нет, остались собой, хотя живут в одной стране. Пока. А чехи и словаки уже разошлись.
– Но на Украине националистическая мотивация, как показывают события, даёт противоположный эффект, фактически раскалывая страну.
– Тут имеет место скорее межцивилизационный конфликт. Лев Гумилёв, один из основоположников науки об этногенезе, считал белорусов, украинцев и великороссов единым народом, называя его восточнославянским супер-этносом. Интересно, что казанских татар он тоже включал в этот самый восточнославянский суперэтнос. Спорно, а тем не менее. Однако западных украинцев он относил к западноевропейскому суперэтносу. На территории во многом искусственно, административно образованной нынешней Украины сошлись именно две цивилизации, у которых совершенно разные ценностные ориентиры, менталитет, разная история, разные герои. Чтобы срослось, нужны десятилетия, терпение и терпимость, но всё равно без гарантий. А нынешняя львовско-киевская элита капризна, как диатезный ребёнок, который никак не может собрать игрушечную железную дорогу, подаренную добрым дядей Сэмом.
– А вот сейчас борьба двух культур или двух цивилизаций, как вы говорите, это тоже происки проклятого ЦРУ?
– Знаете, один академик-паразитолог каждую лекцию начинал со слов: «Хотим мы того или не хотим, а черви в нас есть!» То же самое можно сказать о ЦРУ. Базы НАТО под Курском – золотой сон американских ястребов.
– А война двух культур – это надолго?
– Думаю, нет. Наши культуры так тесно связаны, переплетены, что пока не разорвать. К тому же, извините за прямоту, молодая украинская культура против зрелой русской – то же самое, что я, недужный, на ринге против Кличко.
…И о патриотизме
– Юрий, вот все говорят, что присоединение Крыма к России стало и таким актом окончательной реабилитации патриотизма в нашей стране…
– Да, патриотом в России теперь быть можно, хотя сама необходимость реабилитации патриотизма говорит, о чудовищной степени разгрома нашей государственности в 1990-е, тогда «либеральная жандармерия» могла устроить писателю тёмную за «вредное» отчизнолюбие. Кстати, в 1994 году я опубликовал у вас в «Комсомольской правде» статью «Россия накануне патриотического бума». Мне звонили и спрашивали: «Юра, ты спятил?»
– То есть, публицист Юрий Поляков сейчас без работы, да?
– Почему? Теперь надо следить, чтобы патриотизм не приватизировали те, кто разбогател на разворовывании и разоружении страны под чужие гимны и общечеловеческие лозунги. Они очень постараются патриотизм оглупить и обезобразить, чтобы потом снова объявить его «последним прибежищем негодяя». Но надеюсь, этого не случится, и патриотизм окончательно станет нашей национальной идеей.
– Теперь понятно, почему Путин снова вернулся в Кремль, да? Чтобы всё-таки вот эту задачу по реабилитации патриотизма выполнить?
– Ну, я не знаю, возможно… Я не настолько посвящён в механизмы власти…
– Вы же часто бываете в Кремле…
– Бываю. И знаете, заметил, что, начиная с 2001 года, звёзды на башнях Кремля становятся всё ярче, а у орлов растут крылья…
Золотое кружево страсти
В прошлом году вышел в прокат фильм Валентина Донскова «Небо падших», снятый по одноимённой повести Юрия Полякова, главного редактора «Литературной газеты», деятеля культуры, писателя, по произведениям которого создано более десятка экранизаций. В 2012 году Юрий Поляков был председателем жюри конкурса неигрового кино XX фестиваля «Окно в Европу».
– Юрий Михайлович, ваша повесть издана в 1998 году, сейчас, через 15 лет, появился фильм. Кажется, что многое вокруг изменилось, но всё-таки это кино рассказывает о наших современниках…
– В своё время повесть была воспринята как сверхсовременная. Много раз переиздавалась. И если её ставят через пятнадцать лет, это говорит о том, что она попала в разряд «долгоиграющих» книг. Сочиняя её в 1996—1997, я держал в качестве образца горьковского «Фому Гордеева». В сущности, мой Павел Шарманов и есть Фома Гордеев «лихих девяностых». При всём обилии фильмов про «бандитскую Россию», наше отечественное кино в том времени ещё не разобралось. Почему? Потому что, замышляя фильм, режиссёр должен читать настоящую современную отечественную литературу, а не продукцию «букервальда». Ещё желательно не думать при этом о «Золотом орле», «Кинотавре», а тем более – о «Нике». Восторг тусовки – серьёзное предостережение настоящему художнику.