Страница 7 из 22
Спуск оказался более сложным, чем думал в начале Генрих, когда ещё надеялся не спускаться. В самом начале обхода, он на всякий случай, нашел спокойную тропу, но даже не успел до неё добраться. Юноша, какое-то время лежал на груди и стонал от резкой боли, но потом перевернувшись на бок, и начал вглядываться в ту сторону, где был Вольфганг, надеясь увидеть веселящееся лицо охотника. К большому сожалению, и легкому чувству страха, ему не удалось найти взглядом Вольфа, и Генрих ещё сильнее испугался. Всплыла молниеносная мысль, что его друг убежал в страхе или потерял его. Между тем местом, где мог быть Вольфганг и сам Генрих были кусты, откуда, как и казалось, ему был слышен звук шуршания листьев. Который, как оказалось, и на что изначально надеялся юноша, ему ничуть не почудился. Что-то действительно там было, и продолжало ещё пару секунд создавать специфический шум. Когда Генрих принялся вглядываться в зелённую кучу листвы, почти сразу, оттуда выбежал поросёнок. Маленький и бурый, визжащий комок бежал в сторону лежащего человека, и Генрих бы уже подумал, что это какая-то шутка, что он будет уже второй раз атакован более меньшим противником. Поросёнок пробежал мимо него, что было удивлением для Генриха, так как если его не собирались атаковать, а убегали из страха, то детёныш не должен был бежать в его сторону возможной опасности. Такое поведение показалось для животного очень странным. Следя за тем, куда бежит животное, Генрих перевернулся на спину и оперся на локти. Он видел как поросёнок убежал в огромную нору, что была позади Генриха, где маленькое существо и скрылось во тьме. Потеряв контакт и интерес к животному, Генрих поднялся на ноги, и когда он приступил отряхиваться от грязи, то услышал повторный шум. Это был визг. Но визжал уже не маленький поросёнок, визжало что-то более крупное и свирепое, Генрих направил взгляд в сторону норы и стал медленно пятиться назад, испытывая прилив первобытного ужаса.
Ему навстречу, на всех четырёх лапах мчал кабан, родитель был рассержен и, сверкая своими крупными клыками, намеревался наказать оказавшегося на его территорию человека.
Кабан с каждой секундой был всё ближе и ближе к Генриху, уже с небольшой дистанции его было видно во всей красе. Он был полностью взъерошен, засохшая грязь на шерсти напоминала иглы, которые торчали из его шкуры, а из пасти капала набирающаяся от бешенства пена, чистой животной ненависти.
Сам того не ведая, Генрих отпрыгнул в сторону и уже находился сбоку от своего противника. Их обоих разделяли сущие сантиметры, острый клык легко мог задеть глаз Генриха, но будучи в опасной близости, не дотянулся. Не рассчитав такого быстрого маневра, кабан на полной скорости влетел в дальние кусты, где исчез в густой зелени.
– ВОЛЬФ! – Генрих начал кричать во всю глотку, не думая о том, что крик может приманить второго родителя. Юноша думал только о том, чтобы не остаться один на один с бешеным животным. – ВОЛЬФГАНГ!
Безумным взглядом он проводил по вершинам оврага, пытаясь найти своего друга. Сердце билось, выпрыгивая из груди, пульсирующая кровь затмила сознание и шумом отдавалась в ушах. Спасения не было, был только страх, и шум пульсирующей крови в ушах. Никто не придет на помощь, Генрих остался один на один с тем, с кем и не надеялся встретится. Но через это ужасное чувство он смог уловить неприятный звук, что доносился до него из зеленых кустов. Это был звук, который так сильно походил на то, когда отрывают от варенной курицы ножки, звук того, как рвётся плоть и ломаются хрящи. Кабан вырывался из куста, он запутался в нем когда на скорости влетел в него. Своей силой он вырывал кусты с корнями из земли, желая выбраться из этой нелепой ловушки. Генрих ощущал себя в аналогичной ситуации и бежать ему было некуда. Позади была гигантская нора, где было темно. У него там просто не было бы шансов. Впереди был свирепый зверь, что превосходил его в скорости, силе и весе. По бокам были крутые склоны, поднимаясь по которым, он рисковал в очередной раз скатиться вниз. Под ногами валялись хрупкие ветви и заросшие мхом камни, которыми он смог бы защититься от зверя, но врятли это было бы удачно.
Генрих уже чувствовал дуновение приближающейся угрозы, прохладный ветер, что бил из норы и смрад зверя раздражали его нос. Звуки освобождения закончились. Зверь покинул свою ловушку. Кабан неуклюже вышел из кустов и пристально уставившись на Генриха, начал скидывать с рыла остатки корней и веток. Он готовился к новой атаке. Она не заставила себя долго ждать. Животное молниеносно двинулось с места, поднимая за собой клубы, он пыли мчал навстречу своей жертве. Расстояния между Генрихом и кабаном сокращалось. Оставалось пять метров, четыре, три… Слеза прокатилась по щеке Генриха. В этот момент он подумал, что ему никогда не удасться увидеть как его сестра выходит замуж, как весело они с семьей обустраивают дом для пополнения. Как они вместе гуляют по городу, любуясь огромными каменными зданиями. Как он будет сидеть в кресле и смотреть за своими внуками, что играют в салочки. Он закрыл глаза в надежде что его мечта навсегда останется с ним и он сможет с ней уйти на покой. Вечно наслаждаясь маленьким раем.
Веселый смех придуманных юношью детей медленно перерос в свирепый крик, который разрывал уши. Генрих понял. что этот крик пришел к нему не из мира мечтаний. Он открыл глаза и увидел как сверху на кабана летел Вольфганг. Приняв положение для перегруппировки и держа в руке нож, он как небесный воитель, летел на встречу адскому порождению. Была ли это удача или точный расчёт, но Вольфганг приземлился прямо на кабана и всадил ему нож в позвоночник. Уже через мгновение они оба оказались лежа на земле. Вольф после приземления перекатился через плечо, надеясь смягчить удар. Его падение не выглядело безболезненным и удобным, оно было громким и неприятным. Он уже пытался встать на дрожащие от страха и боли ноги. Кабан же после сильного удара свалился на бок и лежал в паре метрах от нападавшего. Его вопль потряс весь лес. От такого громкого звука птицы покинули свои гнёзда на деревьях и принялись в панике улетать прочь, параллельно своими голосами предупреждая других жителей леса. Поверженное животное пыталось встать на лапы. Оно извивалось и пробовало передними лапами найти на ощупь землю для того, чтобы подняться.
Гневный вопль сменился плачем. В глазах зверя Генрих увидел страх и боль. Кабан не мог подняться на ноги и это было понятно по его бессмысленным извиваниям. Нож вошел в спину животного, и повредил хрящевые диски между позвонками. Зверь был парализован, его задние лапы отказали, и с такой раной он не мог больше драться или убежать. Он не сможет выжить в таких условиях. Это была верная смерть. Один сильный удар, который поставил точку в дальнейшем существовании живого существа. Животное было обречено и все это понимали, просто не знали, что делать дальше.
Вольфганг наконец-то встал на ноги. Шатаясь, на обессиленных конечностях, он шел к своей добыче. Услышав, а затем увидев это, кабан начал изо всех сил пытаться встать, уползти, оказаться как можно дальше от того, кто причинил ему столько боли и обрёк на мучительное существование. Страх в его глазах нарастал. Он рос так сильно, что передался уже самому Генриху. И ему казалось что Вольфганг идёт уже за ним самим.
Уже подойдя к кабану, Вольф упал на колени. Такое приземление вызвало новые болезненные ощущения. Оказалось, что он сильно просчитался с высотой и скоростью при падении. Просчитался во всем, что планировал, был слишком наивен и самоуверен, но его дело было сделано, насколько бы не был удачлив весь этот момент. Чтобы не упасть от бессилия на кабана, юноша упёрся на него руками, и тут животное начало визжать. Его заживо пожирал ужас, а боль в спине разносилась по всему телу.
– Я смог! Я наконец-то смог сделать то, к чему так долго готовился! – Вольфганг задыхаясь выговаривал эти слова, проглатывая их и захлёбываясь собственными слюнями, будучи в шоковом состоянии.
Генрих был напуган, он впервые смог увидеть Вольфа таким. Это выглядело так, будто рядом с ним стоял не его старый друг, а незнакомый ему человек, с незнакомым мышлением и намерениями. Они оба был в растерянности. Генрих мог бы поговорить со своим другом, отвлечь его, помочь ему, но он не знал как на это отреагирует Вольфганг в таком странном состоянии, ведь теперь жертвой, мог оказаться он сам.