Красный Герцог

Внимательно изучив информацию, Генрих понял, что освобождение отца не будет зависеть от его собственных желаний. Ему придётся выполнять те задания, что ему поручат. Тогда для помощи родителю ему придётся или уговаривать офицеров, или делать всё в самоволку, что будет несомненно рассматриваться как военное преступление. Если ты военный преступник, можешь не мечтать о спокойной жизни в загородном доме. Ты будешь извечным врагом своей страны.

– Ты поможешь мне? – Генрих с надеждой в голосе спросил Вольфа. Для него это было важнее всего, так как ему нужна была поддержка в этом сложном пути.

Тот вечер был последним, когда они наслаждались красотой за окном в тихой обстановке вдали от всего плохого.

Раннее утро встретило их приходящим в палату врачом. Это была немолодая женщина в белом халате. У неё в руках была стопка папок, по которым она прочитала находящихся в палате новобранцев и проинструктировала их. Начался день медицинской проверки, судя по тому, что говорили, нужно было пройти целую кучу различных врачей, которые уже в конце обследования выдадут вердикт – вернётся Генрих домой или его отправят на фронт.

Врачебные осмотры проходило множество людей и приходилось ждать в длинных очередях. Генрих думал, что может скоротать между ними время, если будет говорить с Вольфгангом, но тот куда-то пропал. Бесконечный поток людей струился по коридорам, то и дело кидая Генрих в разные стороны, замедляя и ускоряя его. Впервые приходилось иметь с такой ситуацией дело, Генриху задавали вопросы касательно его психологического состояния, а также проверяли его физические способности. Некоторые доктора проводили настолько неприятные операции, что Генрих в начале и не решался с ними сотрудничать. Люди проверяющие возможности его тела, лестно отзывались о прекрасном состоянии здоровья. Психолог же был опечален причиной ухода в армию. Ей стало грустно и она не стала его задерживать дольше необходимого.

В конце дня Генриха ждала жирная папка на столе главного врача. Личное дело, куда складывали бумаги все врачи, где красовалось имя и фамилия Генриха. Главный врач внимательно рассматривал её, проверяя каждую страницу, иногда возвращаясь на предыдущие. Закрыв папку, он встал и пожал руку Генриху. Его конечный вердикт: Генрих находится в отличном состоянии и готов к несению службы – эти слова были самыми волнительными за последние дни. Уже в течении следующего дня его ожидал огромный железный локомотив, что увезёт его. Генрих никак не мог уснуть. Ожидание следующего этапа жизни сковало его изнутри, сильно опьянив сознание.

Утро для Генриха началось около семи. Так рано Генрих никогда не просыпался. Обычно он вставал в девять и просыпался он самостоятельно. Редко его будил кто-то другой, не считая вчерашнего дня, когда он и другие новобранцы были разбужены сотрудниками госпиталя. В день отправки их разбудила громкая, душераздирающая сирена. Когда этот звук окутал Генриха, он не понимал, что происходит и что следует делать в такой ситуации. Он был встревожен и чувствовал страх. Сначала ему даже показалось, что это был вопль того самого кабана, который преследовал его всего несколько месяцев назад. Успокоение нашло его, когда он прошёлся взглядом по комнате и увидел спокойные и немного раздраженные лица своих товарищей. Они вставали с кроватей и заправляли их.

Один из парней, что временно был расположен в той же палате, заметил недопонимание от происходящей ситуации на лицах Генриха и Вольфганга.

– Поднимайтесь ребята. Нас вот-вот заберут.

Этой фразой он привлек к себе внимание обоих. Но когда на него молча подняли взгляд, не долго ожидая, он продолжил собираться.

Вслед за ним начали собираться и Вольфганг с Генрихом. Когда заправлялись кровати, к ним в палату незаметно заглянул врач, который принес им черные пакеты. Он вручил каждому новобранцу по пакету и сказал ждать вызова.

Получив свой пакет, Генрих посмотрел его содержимое и увидел, что внутри находилась темно-зеленая форма. Генрих вывалил все на кровать и начал надевать её на себя. На ощупь она была грубой и неприятной: места пошива царапались и раздражали кожу. Никогда в своей жизни он не носил одежду более мерзкую, чем эта.

Когда все переоделись, они сели на свои кровати и начали ждать своего вызова. Прошло пять минут. Десять минут. Ожидание чего-то неизвестного было тяжелым, особенно в такой неприятной одежде, в которой можно было почувствовать каждое движение. Каждый вздох отзывался неприятными ощущениями. Испытывая сильное желание почесать место раздражения, Генрих не заметил как в дверь палаты постучали с внешней стороны. Он краем глаза заметил, что дверь начала открываться. В комнату вошел знакомый для него человек. Это был Манфрэд, одетый уже более презентабельно, чем в те дни, когда он навещал Генриха в его доме. Плечи “гостя” украшали красивые погоны, а сапоги на ногах были начищены до блеска. Он встал в середине комнаты, убрал свои руки за спину и с высоко поднятой головой начал приветствовать новобранцев.

– Доброе утро, солдаты. Рад вас видеть в столь ранний час. Хорошо, что вы не отсыпаетесь как маленькие девочки. В течении часа вы покините этот город и отправитесь туда, где будете нести службу, и защищать свою страну. Сейчас вы выйдете и пойдёте прямым строем по коридору. На выходе сядете в грузовик, который вас доставит к железной дороге. Там получите следующие указания. – закончив свою речь, Манфрэд взглядом окинул комнату.

Услышав эту новость, все юноши начали собирать свои чемоданы, с которыми сюда приехали. Надеясь упаковать в них свою одежду.

– Отставить! Врачи получили распоряжения, и ваши вещи будут отправлены домой. – испытывая легкое раздражение, Манфрэд начал демонстрировать свой скверный характер. – Распоряжения вам были даны, так начинайте их выполнять.

Доверившись словам не самого приятного человека, все оставили свои чемоданы и покинули палату. Генрих видел как в коридоре шли и другие люди, они также шли прямым строем, покидая свои палаты. Все они выглядели одинаково: форма одного раскраса, черные грязные ботинки, уставшие невыспанные глаза. Один большой поток совершенно идентичных людей.

Выйдя на улицу, они действительно увидели грузовик, и даже не один. Вся дорога перед госпиталем была уставлена одинаковыми машинами. Массивные грузовики стояли, ожидая, что их наполнят новобранцами. Генрих шел позади всех, и когда настала его очередь залезть в машину, его остановил солдат, стоящий рядом. Он ладонью ткнул Генриха в грудь, показав, чтобы тот не двигался. Тогда Генрих потерял из виду Вольфганга и других парней, которых он хоть и не знал, но запомнил их лица, и мог бы держаться с ними рядом. Они погрузились в грузовик, который уехал, оставив Генриха наедине с теми, кого он не знал.

Затем подъехал следующий грузовик, внутрь которого зашел Генрих. Грязный, темный и вонючий – именно таким была машина изнутри, даже тут его облепила грязь. Генрих морщился от отвращения. Рушились все светлые мнения и мысли о военной карьере Генриха. Он точно не собирался задерживаться в этой “грязи”. Вслед за ним заходили и другие люди. Они садились рядом и напротив, молча смотря или в пол, или в заднюю часть грузовика, откуда можно было видеть яркий свет.

Машина двинулась и из-за этого все находящиеся внутри пассажиры не своевольно дернулись. Можно было только догадываться, как долго, и как далеко они будут ехать. В неприятной обстановке, где все они находились, время тянулось слишком долго. Кто-то засыпал, кто-то моргал и не понимал, что происходит, теряясь между сном и явью. Все они оказались в одной темнице вне времени. Вернуться из неё им удалось только тогда, когда машина остановилась, и тогда все также непроизвольно дернулись.

На фоне дневного света, что было видно в конце грузовика, показался человек. Он сказал всем выходить, после чего все начали покидать свои места. Теперь Генрих шел последним. Ему не нужно первым видеть новую обстановку, и теперь он мог положиться на тех, кто спереди. Выйдя на свежий воздух, Генрих оказался на железнодорожной станции, где находился большой поезд. Посмотрев вдаль этого поезда, Генрих никак не мог увидеть его конца. Эта машина казалась бесконечной. Посреди этой станции он видел огромную толпу людей – это были люди из госпиталя. Генрих пытался найти среди этой толпы своих соседей, но никак не мог этого сделать. Толпа стояла и ожидала дальнейших обещанных им указаний. Люди в ней бурно общались друг с другом, но только не Генрих – ему оставалось только отгородиться от всех, ожидая в одиночестве дальнейших приказов.