Страница 38 из 185
— Кто ты? — заговорила она.
Незнакомец оглянулся вокруг, а потом пристально посмотрел на неё. Затем заговорил:
— Аналогичный вопрос хочу задать и тебе.
Голос у него был необычным, глубоким: в нём не было того оттенка роботичности, что был присущ их собратьям, и огромных пауз между словами. Речь осмысленна и, как уловила Литрис, с налётом иронии.
— Нет. Ты первый. Кто ты, и что помнишь последним?
— Хорошо-хорошо, только убери оружие. Я простой полисмен. Во время бомбардировки помогал эвакуации гражданских, а потом мои системы вырубило. Это всё.
Литрис оглядела переулок и мгновенный его анализ опроверг вышесказанные слова:
— Здесь не было никаких гражданских. Ты лжешь.
— Нет, это действительно последнее воспоминание, записанное в мои блоки памяти. Я и сам удивлён. Причин обманывать у меня нет: я безоружен, а в меня сейчас целятся из револьвера, шесть пуль которого пробьют в моей голове дыру размером с орех.
Охотница за довоенными технологиями критически оглядела его, высчитывая в голове, можно ли ему доверять, но потом всё же опустила оружие. Его поведение не вызывало подозрений, ибо, хоть он и накинулся на неё первым, это был скорее акт выполнения протоколов безопасности, нежели простое нападение. Вот только история вызывала сомнения. «Неправильно записанные воспоминания? Или умышленная фальсификация? Покажет время…» — подумала она и ответила:
— Ладно. Допустим, я поверю тебе. — Подала ему руку, помогая встать. — Сейчас мы пойдем в место, где тебя приведут в норму. Попутно расскажу о том, что же случилось после взрывов. Твой серийный номер?
— NK-VTN.
— Приятно познакомиться. Меня же поначалу звали LE-TRS.
Дорога обошлась без происшествий, Беннеты радо приняли нового робота, и вскоре Литрис убедилась, что причин для недоверия попросту нет. Лишь одно не давало ей покоя. Форма, в которую был одет Валентайн (так его окрестили позже), была сравнительно новой и чистой, словно только недавно куплена в магазине. Двухсотлетней её уж точно назвать было нельзя.
***
Он остановился пред её дверью и уже поднял руку для того, чтобы постучать, но остановился в нерешительности. Что-то подобное ему ещё никогда не случалось проделывать, так что сейчас его мучил некий дискомфорт. Да и неизвестно, как к нему теперь относится леди: быть может, она страшно обиделась или пребывает в чрезвычайно расстроенных чувствах до сих пор. В любом случае, он пообещал себе не сердиться на любую её реакцию.
Раздался стук, и спустя пару мгновений детектив услышал звук шагов. Миссис Джексон открыла дверь и удивленно замерла, увидев его. Кого-кого, но Валентайна сегодня в гости она не ждала. После всего-то наговоренного между ними…
— Здравствуй, — мягко сказал робот.
— Оу, Ник, прости, я не ждала твоего прихода, — торопливо начала извиняться за свой неряшливый вид она, попутно поправляя порванное платье.
— Вижу, что к первому часу ночи ты ещё не спишь.
— Да-да, так получилось, что… — она стыдливо потупила взгляд, и нить разговора оборвалась.
— Слушай, мне так стыдно, — слова давались тяжело, но миссис Джексон чувствовала, что просто обязана сейчас выговориться, иначе чувство вины съест её полностью. — Я не должна была так себя вести. Я не только унизила тебя, а ещё и мешала всем своим поведением, привлекая внимание к себе и…
— Я тоже повел себя ненадлежащим образом, леди. Вместо того, чтобы дать тебе время для того, чтобы первоначальный шок прошел, мы с Литрис немного неправильно поняли ситуацию. Да и мне не стоило вести себя так импульсивно: естественно, что потеря частички себя станет настоящей утратой для женщины с довоенным правильным воспитанием.
— Похоже, мы заварили ту ещё кашу, — с грустной улыбкой сказала она, прислоняясь головой о дверной косяк, и посмотрела в светящиеся в темноте глаза робота. — Значит, ты принимаешь мои извинения?
— Ну конечно. А в качестве своих хочу предложить кое-что другое.
Он подал ей руку, и она изумленно глянула на него:
— Прогулка?
— Нет. Пошли-пошли.
В её глазах впервые за весь день мелькнули искорки любопытства.
***
— Ничего себе! — тихо воскликнула она, оглядывая чердак дома, на который её и привел Ник. Причиной её удивления служила та самая знаменитая дыра в крыше здания. Сейчас она открывала вид на звёздное небо над Содружеством, усыпанное, словно сахарной пудрой, мириадами звёзд, что переливались и искрились, если всматриваться в них долго. — Я так давно не видела звёзды… Спасибо, Ник!
— Особо моей заслуги здесь нет, — он кивнул на небосвод, слегка улыбаясь. — Я нашёл какие-то тряпки, на которых можно присесть, но придётся сидеть на полу, если ты, конечно, не против.
— Конечно нет! — с жаром возразила она. — Не всё ли равно, каким образом любоваться этой красотой?
Они присели, и детектив вытянул спрятанную до этого бутылку горячительного напитка, а затем вопросительно глянул на Джоанну. «Будешь?» Та подумала несколько секунд, а потом утвердительно кивнула. «Да. Всё равно терять уже нечего».
— Извини, я не нашёл в этом доме никаких бокалов для вина, или хоть для чего-нибудь. Поэтому пришлось позаимствовать это.
Он выудил две круглые чашки из типичного «бабушкиного» сервиза, усыпанные многочисленными трещинами (а от одной даже был отколот кусочек фарфора). Были они выгоревшего розового цвета с цветочным узором на боках. При виде них Джоанна хихикнула в кулачок.
— Вино из чашек я ещё не пила. А где же блюдечка? — игриво спросила она.
— Могу принести, если леди пожелает, — принял участие в словесной игре Ник.
— Леди желает, чтобы вы не шли, а лучше разлили сей благородный напиток в наши кубки.
— Ваше слово — закон, миледи.
Настроение леди явно улучшилось. Казалось бы — и как мало для этого нужно: просто отвлечь её на что-нибудь другое. Приняв из его рук чашечку, она осторожно взяла её указательным и большим пальцем, при этом аристократически-шутливо оттопырив мизинец в сторону.
— Итак, за что будет первый бокал, леди?
Она в неопределённости пожала плечами, но всё же ответила:
— За то, что мы всё ещё живы.
— Хороший тост, — хмыкнул её собеседник.
Они чокнулись чашками, и Джоанна осторожно отпила вина из ёмкости. Деликатный горьковатый вкус разлился по горлу, от чего женщина непроизвольно поморщилась, но, распробовав горячительное, пришла к выводу, что оно весьма недурно на вкус, а двести лет хранения придали ему специфичную терпкость.
— Знаешь, а я ведь почти ничего о тебе не знаю. Ну, не считая статьи Пайпер, личного наблюдения и нескольких фактов, о которых ты упоминала вскользь, например, страх грозы.
— Подожди, — она подняла указательный палец, — я ещё недостаточно пьяна, чтобы рассказывать свою историю от начала до конца.
Затем миссис Джексон наполнила их «бокалы» вином.
— Твоя очередь для тоста…
Когда содержимое бутылки было выпито наполовину, а комната в глазах женщины начала покачиваться, она откинулась назад, легла на пол и сложила руки на животе. К ней пришло умиротворение и все прошлые невзгоды начали казаться такой чепухой, что ей опять стало неловко за себя. Джоанна обратила свой взор на звёзды, расплывающиеся в её глазах и поняла одно. Они остались такими же, как и двести, и триста, и тысячу лет назад. Звёзды никогда не менялись, всегда оставались прежними за столько веков. Значит ли это то, что она, Джоанна Джексон, дочь Максимилианы и Валериана Харрисов, тоже не меняется внутри, независимо от оболочки? И сможет ли остаться прежней, как эти звёзды, неся с собой все те принципы морали и мировоззрения? «Это покажет только время…» — пронеслась мысль в её голове.
— Итак, — прерывая все её размышления, рядом послышался голос Валентайна, который уже был тоже слегка пьян на удивление леди. — Могу ли я вновь обратиться к тебе с просьбой рассказать о себе побольше?
— Это будет слегка неинтересно, — хихикнула она. — Но я ведь обещала, а порядочные леди выполняют свои обещания. Ну, вся история Джоанны начинается с того, что я проснулась в криокамере, совершенно не понимая, что мне делать…