Страница 80 из 83
- Руби их, робята!
Да в самую гущу бросился...
Только секира над башкой ветром кровавым свистела.
Худо б пришлось нападавшим, ежели б не стали вдруг падать враги, один за другим, словно молнией пораженные. Удар копейный отбив, оглянулся Олег Иваныч - Ульянка, на амбар взобравшись, из самострела в шильников целилась. Эх, девка-девка, велено ж те было у Акинфия сидеть, не высовываясь... Нет, не послушала наказа - по-своему сделала. Ну, выходит, и хорошо, что не послушалась. Помощь оказала изрядную. Вот, кстати, и сам Акинфий! С сыновьями в воротах показался. Все оружны...
Смекнули шильники - плохи дела, побросали оружье, сдались. Все, кроме главного - Тимохи. Тот долго не думал - вскочил на поленницу, с поленницы на овин вспрыгнул, ну, а там и тын рядом. Перемахнул - да таков был...
Был бы...
Ежели б Олег Иваныч за ним не следил пристально. Знал, за кем...
Бросился сразу следом. На поленницу - эх, раскатилась поленница-то, чуть снова не зашиб ногу, капканом когда-то израненную, но успел, удержался, на овин перепрыгнул. С разбега - через ограду... Хорошо - сугроб с той стороны...
От снега и не отряхивался - некогда было. Вон он, Тимоха, к воротам погостным бежит, шильник... Открыты ворота-то, не заперты. Видно, бабы стирать пошли к проруби, али так, после отъезда ключника, закрыть забыли.
За стеной уж, у бань, нагнал Олег Иваныч шильника.
Ощерился тот, обернулся. Ка-а-ак махнет секирой! Еле успел присесть Олег Иваныч - полбашки б точно снесло! Мечом крутанул... Неудачно коротковат меч, не достать Тимоху. Тот это дело тоже быстрехонько сообразил, осклабился. Все ближе подбирался с секирой. Ну, подходи, подходи. Какое главное правило фехтовальщика? Правильно - быстрота, натиск... и хитрость. Вообще, фехтование весьма интеллектуальный спорт. Тут как в шахматах прежде, чем сделать ход, старайся предвидеть возможные ответы. Только, в отличие от шахмат, счет на секунды идет... даже - на доли, на четверти. Тяжела секира Тимохина, да и меч коротковат. А значит, заманивать его нужно атаками ложными. А куда заманивать? Олег Иваныч быстро осмотрелся... Ага есть куда.
Отступил Олег Иваныч к баньке.
Кругами ходил Тимоха, словно волк, для последнего прыжка примеривался. Размахнулся секирой - да сразу ударил, не давая возможности врагу пырнуть в брюхо, хоть и окольчуженное. Опаслив Тимоха был, опытен. Ну да и Олег Иваныч не на помойке найденный - того и ожидал, вмиг отклонился влево. В последний момент изменил направленье удара Тимоха, левее взял. Ну, и то предвидел Олег Иваныч, успел меч подставить, еще бы не успеть...
Страшной силы удар был - переломилось лезвие надвое.
А вот об этом позабыл Олег, увлекся слишком.
Захохотал Тимоха, секиру для удара последнего поднял...
Прыгнул Олег Иваныч, обломок бесполезный выбросив... Пнул ногами в живот шильника, только кольчужка звякнула. Ха! И чего этим решил добиться? Засмеялся Тимоха, отступил в сторону. В ту сторону, куда и надо было. Не ему, Олегу Иванычу. На желоб ледяной, что от бань вел к речке...
Так, смеясь, да ничего не поняв еще, и покатился вниз по ледяной дорожке... Ухнул прямо в прорубь! Только ледок тонкий стеклами разлетелся, да поднялись по сторонам студеные брызги...
Стрелой скатился к реке Олег Иваныч, секиру брошенную подобрал - не выплыл бы гад! Хоть и тяжела для купанья кольчужица - вынырнул Тимоха, об лед затеребил руками. Увидел пред собой в заснеженных сапогах ноги... Глаза подняв, завыл тоскливо, смерть свою близкую чуя...
Не ведал жалости Олег Иваныч - не тот человек был Тимоха Рысь, чтоб к нему какую-то жалость испытывать - ахнул с размаху секирой - раскроил башку надвое! С хлюпаньем ушел под воду шильник, затянула тело под лед водица студеная...
Туда тебе и дорога, Тимоха Рысь. В геенну огненную, кою заслужил ты вполне делами своими черными...
Усталый, опустошенный, вернулся Олег Иваныч на двор ключника Игната. Солнце из-за туч выглянуло, луч желтый прямо на крыльцо пал, высветил... В сиянье том по ступенькам женщина спустилась. В сарафане простом, в шушуне, на плечи полушубок овчинный накинут. Лицо бледное, исхудалое, под глазами круги синие. А сами глаза - прежние, золотисто-коричневые, блестящие! И волосы - из-под шапки, золотом...
Софья...
Поцелуй долгий, жаркий. С Олега Иваныча аж шапка на снег слетела.
- В подпол поди, Олежа, - обнимая, шепнула боярыня. - Гриша там, вчера еще брошен...
Кивнул Олег Иваныч, разжал объятия. Вошли в нижнюю горницу, Олексаха мечом приподнял половицу. Холодом пахнуло, а уж темень...
- Лестницу тащите, ребята!
- Да не надобно лестницу, - гулко откликнулись снизу, - руку протяните только...
Вытащили отрока. Весь дрожит от холода. Лицо отощалое, узкое, волосы по плечам. Глаза синие - усмехаются.
- Ну, наконец-то! Явились, не запылились. Давненько вас дожидаемся.
Заплакав вдруг, на шею Олегу Иванычу бросился.
Там же и формы нашли, в подполе. Монеты бесчестные печатать. Упаковали тщательно - на суде пригодятся. Пока схоронили убитых, пока то, се - и вечер подкрался.
К вечеру выехали к Капше-реке всадники боярина Ставра. Остановил боярин коня, задумался.
- До Куневич ведь недалече, а, Митря?
- Недалече, боярин-батюшка!
- К ночи доскачем?
Посмотрел Митря Упадыш на небо, почесал боро-денку козлиную, качнул головой отрицательно:
- Нет, не успеем, батюшка... Вон, туча идет, как бы не забуранило. Лучше б в распадке лесном переждать...
Махнул рукой боярин. Пес с ним, в лесу - так в лесу. Велел костер жечь да зимний шатер ставить. Завтра поутру - в Куневичи...
Десяток воинов было со Ставром, не считая Митри. Все окольчужены да оружны - вояки опытные.
С утра раненько засобирались Акинфиевы ловушки да капканы ближние проверить, не попалась ли дичь, ну, заодно и, Бог даст, запромыслить кого. Пир на весь мир устроить задумали - в честь помолвки Олега Иваныча, человека житьего, да новгородской боярыни Софьи. Батюшка с дьячком с утра уже крыльцо церковное еловыми ветками украсили, старались. Олексаха с Демьяном, да Званом, да Терентием тоже с Акинфиевыми пошли - зверье промышлять, к обеду обещали вернуться.
Из друзей Олеговых одна молодежь зеленая - Гришаня с Ульянкой - в деревне остались, с кручи на санях пошли кататься. Весело! Олег Иваныч с боярыней своей тоже разок прокатился - да в сугроб оба. Посмеялись, плюнули да пошли в баню - как раз поспела... Первый-то парок - в самый раз!