Дьявольские игры(ЛП)

Каким‑то странным образом его слова помогли мне сосредоточиться – может, я и не могла в полной мере скрыть, что моя гордость задета, но я точно не могла позволить, чтобы злость затуманила мой разум. Я просто не могла позволить себе совершить какую‑то глупость. Софи, конечно, милашка, но она не «Рипер», поэтому она понятия не имеет, с чем мы имеем дело. И я единственная, кто сможет нас отсюда вытащить.

Отрезвляющая мысль.

Хантер схватил меня за предплечье и поднял на ноги. Затем потянул за собой по лестничному пролету из гостиной. Я слышала, что за нами следуют Скид и Софи. На втором этаже Хантер справа открыл дверь и втолкнул меня в нее, вошел сам и прикрыл дверь. Я оглянулась. Это была спальня.

С кроватью.

Неожиданно вся эта ситуация приобрела совершенно новым смысл, о котором раньше я не задумывалась. Лиам, конечно, и мог быть чертовски большим лжецом, но в отношении одного он был честен. Я совершенно точно чуть ранее чувствовала его возбужденный член задницей. Либо он все это время носил протез на причинном месте, либо он меня хотел. И теперь у него была отличная удобная кровать, чтобы сделать это.

Дерьмо.

Он схватил меня за руки, и я услышала, как звякнул замок наручников, открываясь. Хотя, я и не была свободна – он крепко держал мои запястья, пока подталкивал по комнате. А я отказывалась идти сама, стоя, как вкопанная. Он наклонился и мягко заговорил мне в ухо:

– Эм, ложись на чертову кровать.

Его теплое дыхание обожгло ухо, и я повсюду чувствовала его запах. Со мной явно что‑то было не так, потому что это меня завело.

– Это кажется не очень хорошей идеей, – проговорила я, стараясь не показать нервозности в голосе. Мне нужно было прервать этот ход событий и как‑то начать контролировать ситуацию. – Давай поговорим об этом.

– К черту разговоры, – пробормотал он, сцепляя мои руки спереди моего тела. Он подошел еще ближе, и взял обе мои руки одно своей ручищей. Я ощущала его тепло рядом со мной, как его большое тело завладевает и окружает меня.

И я вновь почувствовала его член.

И речи быть не могло, чтобы я с чем‑то спутала эту гигантскую штуковину, упирающуюся мне в низ спины. Двойное дерьмо. Мне нужно его чем‑то отвлечь.

– Не думаю, что ты понимаешь, что происходит, – быстро заговорила я. – Знаю, ты хочешь найти Тока. Я это поняла – если бы кто‑то напал на одного из братьев нашего клуба, я бы тоже хотела его найти. Но Ток порезал меня в прошлые выходные...

Хантер замер, а потом я оказалась в воздухе, поднятая и уложенная прямо ему на грудь, пока он нес меня. Он опустил меня на кровать, перевернул на спину, влез своим телом мне между ног одним простым мягким движение, а руки завел за голову и удерживал их наверху.

– Что, мать твою, ты делаешь? – потребовала я ответа.

– Объясни, как это он тебя порезал, – приказал он сурово, его глаза были ледяными. – Сейчас же.

Я закрыла глаза, пытаясь подумать.

О, я на той вечеринке, вместе со всеми своими друзьями и семьей, и вот этот парень, которому я должна была доверять, рассвирепел по какой‑то причине (которую мне знать не позволено) и порезал меня большим, нет, гигантским ножом. Потом мой папа попытался его застрелить, мне наложили пару швов, а теперь все мы притворяемся, будто бы этого не было.

Не‑а, в этом нет ничего странного.

Я собиралась сказать Хантеру, что это был несчастный случай, если бы мы зашли настолько далеко, что он нашел бы повязку у меня под корсетом. Как по мне, в это легко можно было бы поверить, учитывая, что большинство людей не разгуливают с ножевыми ранами. К тому же, рана была не такой уж и серьезной. Конечно, побаливала, особенно когда я надавливала, но порез был совсем неглубоким.

Глубоко вдохнув, я попыталась придумать наилучший способ решить эту ситуацию. Ток, разумеется, сейчас не был моим любимчиком, но он все еще был «Рипером», и это было наше личное дело. Я не могла дать Хантеру ничего, что он мог бы использовать против клуба. С другой стороны, мне нужно было держать его на своей стороне, потому что я не хотела лежать трупом в какой‑то канаве.

– Это был несчастный случай, – медленно проговорила я, что было отчасти правдой. Я была практически уверена, что у Тока и в мыслях не было ранить именно меня, когда он доставал свой нож. – Мы просто тусовались на вечеринке в прошлый выходной...

– Тусовались? – спросил он, и глаза Хантера стали еще холоднее, что в принципе было невозможно, но ему это как‑то удавалось. – Что за история у тебя с Током?

– Ничего. Черт, ничего, понятно? Хотя, я понять не могу, тебе‑то какое дело?

– Ты и представить не можешь, до чего мне есть дело.

– Да мне вообще пофиг, – пробормотала я. – Ты хочешь услышать подробности или нет?

– Рассказывай гребаные подробности.

– Мы были на вечеринке, – продолжила я. – Поздно еще не было, да и там было все прилично, хотя двигалось все в направлении хаоса. Я пошла искать отца, чтобы пожелать спокойной ночи, мы с Софи собирались уехать. Я прошла мимо группы парней, и вдруг кто‑то упал мне под ноги, а его нож полоснул меня по ребрам. Вот и вся история.

Хантер опустил руки с обеих сторон от меня, его пальцы легко пробежались по корсету, выискивая рану. Я сжала зубы, когда он ее нашел, отказываясь признавать укол боли. Но меня, видимо, что‑то выдало, потому что он зарычал.

Зарычал.

Как взбешенный волк. Нет, как плаксивая собака, решила для себя я. Одна из тех маленьких тявкалок. Волки надирают задницы, а Хантер – нет. Он был всего лишь большим лживым засранцем.

Тогда его руки переместились к передней части корсета и начали расстегивать крючки. Это было неправильно. Я схватила его запястья, пытаясь оттолкнуть его, но он полностью меня проигнорировал. Правда. Он настолько был сильнее меня, что я даже не была уверена, что он вообще заметил мое сопротивление.

– Что, блядь, ты делаешь?

– Мне нужно посмотреть, – сказал он. – А тебе нужно было раньше сказать об этом. Я мог сделать тебе больно в баре. Почему, мать твою, ты мне не сказала, когда это случилось?

У меня челюсть отвисла.

– Это не твое дело, – выпалила я. – Все, что меня касается. И даже не пытайся сказать, что тебя волнует, больно мне или нет.

Грудь тут же вывалилась, когда корсет был расстегнут. Я попыталась прикрыться, ненавидя неожиданное и ужасающее чувство уязвимости.

– Ты мое дело, – жестко отрезал он. Он не стал медлить и жадно меня оглядывать. Нет, его прикосновения были совершенно безличными – почти как на приеме врача – когда он прощупал место вокруг пореза, скрытого белой повязкой, которую я наложила раньше.

– Не очень большой, – сказал он и выглядел при этом весьма озадаченным.

– Да что ты? Я, кажется, говорила, что это пустяки. Три дюйма в длину и где‑то пол дюйма в глубину.

– Они отвезли тебя в больницу?

– Они позаботились обо мне, – рявкнула я. – Они всегда обо мне заботятся. Вот поэтому, если хочешь жить, ты должен меня отпустить и убираться к чертям из города.

Он засмеялся, звуча почти как старый Лиам, а потом обратил внимание на мою грудь. Я прикрыла ее руками, но он поймал мои запястья и закинул руку высоко мне за голову. Я боролась, но все было без толку. С его силой невозможно было справиться, и, может он и не был весь покрыт мышцами, его поджатое тело было будто из стали.

– Черт, ты такая красивая, – проговорил он низким жестким голосом. Я даже толком не могла понять, сказал он это мне или самому себе. Но его слова ударили мне прямо между ног, и я ощутила себя идиоткой, потому что, даже узнав, что он все это время играл со мной, этого все равно было недостаточно, чтобы убить во мне желание. Он опустил свое тело на мое, одним коленом сильно раздвинул мои ноги. Я вся напряглась, отказываясь подчиняться, и мне показалось, что я даже нашла бы в себе силы оттолкнуть его, если бы он начал, к примеру, трогать мою грудь.

Вместо этого он опустил голову и прошелся носом по длине моей ключицы вверх, щекоча шею. Это было такое легкое прикосновения, такое слабое, что я даже решила, что, если бы я не видела Лиама так отчетливо, подумала бы, что мне все показалось. Он глубоко вдохнул, а выдохнул у моего уха.