Падение Рипера(ЛП)

В это мгновение я поняла, что абсолютно не смогу убить его.

Ни хера.

– Открой дверь, Мел! – снова позвала Джесс.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к ванне, пытаясь осмыслить ситуацию. Ладно, значит, у меня будет ребенок. Отсчитывая месяцы, я прикинула, что это произойдет этим летом, после окончания семестра. Это было хоть что-то ... Дверь снова задребезжала.

– Мел, если ты сейчас же ничего не скажешь, я ворвусь, – сказала Джессика с тревогой в голосе.

– Не говори глупостей, – мягко ответила я. Все это было так нереально ... – На выступе над дверью лежит отмычка. Это должно сработать.

Я снова услышала дребезжание, потом дверь открылась, и вошла Джессика. Она посмотрела на меня сверху вниз и нахмурилась.

– Какого черта ты делаешь?

– Сижу на полу в ванной.

– Хм, Мел?

– Да?

Она медленно опустилась передо мной на колени и взяла одну из палочек.

– Это то, о чем я думаю? – спросила она шепотом.

– Это зависит от того, что ты думаешь, – ответила я, чувствуя себя отстраненной. Я была в шоке? Должно быть, я была в шоке. Очаровательно.

– Похоже на два положительных теста на беременность.

– О да. Тогда это определенно то, о чем ты подумала.

– А они твои? – осторожно спросила она, глядя на меня так, словно я была очень хрупким стеклом, которое может разбиться в любую минуту. Я вздохнула и повернула голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Они мои, – прошептала я, чувствуя, как слезы текут по моему лицу. – Черт, Джессика. Как я мог быть такой глупой? Я же лучше знаю. Я умнее.

Придвинувшись ближе ко мне, она притянула меня к себе и провела рукой по моим волосам. – О, Мелли. Мы пройдем через это – я обещаю. Мы пройдем через это вместе ... Через все, что ты решишь сделать.

– Я не сделаю аборт, – быстро сказала я. – Я не хочу его убивать.

– Тогда ты его не убьешь, – сказала она мне твердым голосом. – И если у кого-то есть проблемы, можешь отправить их ко мне. Это я сумасшедшая, помнишь? Я просто порежу их – проблема решена.

Потом она скосила глаза и показала мне язык.

Внезапно я почувствовала себя лучше.

Это было страшно и ужасно, но мне не придется проходить через это в одиночку. Джессика была здесь, и, несмотря на ее сумасшедшие, странные манеры, была одна вещь, на которую она никогда не срывалась. Дети. Она любила детей в общественном центре, вкладывала душу и сердце в их обучение и наставничество.

Если бы у меня была Джесс, чтобы помочь мне, я была бы в порядке.

– Сегодня поеду в тюрьму, – тихо сказала я. – Как ты думаешь, мне стоит сказать ему сейчас?

Джессика нахмурилась.

– Ты хоть представляешь, как он отреагирует?

– Нет. Мы никогда не говорили ни о детях, ни о чем другом.

– Ну что ж, может быть, сегодня ты сможешь его прощупать, – сказала она. – Получить представление о том, что он думает на эту тему. Если настанет подходящий момент, скажи ему. В противном случае просто подожди, пока не будешь готова. Я знаю, что это, вероятно, похоже на конец света, но у тебя есть несколько месяцев, чтобы все выяснить. Ты не должна делать все это сегодня.

Она была права.

– Спасибо, Джесс.

– Не беспокойся, – ответила она, прижимаясь ко мне. – Знаешь, я всегда представляла себе, что этот разговор пойдет в другую сторону.

– Что вы имеете в виду?

– Я всегда думала, что это я случайно залечу, – сказала она со смехом. – Хотя я рада, что это ты. Я не готова пройти через беременность, роды и прочее дерьмо.

– Как тебе всегда удается говорить одновременно и то, что правильно, и то, что неправильно?

– Просто дар, наверное. У каждого есть свои таланты.

* * *

Сколько бы раз я ни навещал Пэйнтера в окружной тюрьме, я так и не привыкла к тому, что меня обыскивают, – я чувствовала себя грязной. Как будто со мной было что-то не так, потому что я навещала кого-то в том месте, куда приличные люди не должны ходить.

За те недели, что он провел взаперти, я знала, что клуб работает над тем, чтобы выяснить, что, черт возьми, произошло с его офицером по условно-досрочному освобождению. Если у них и была полная история, то никто меня в нее не посвятил. Официально он все еще находился в административном отпуске, хотя до меня доходили слухи, что против него могут выдвинуть обвинения.

Я просто надеялась, что Пэйнтер не будет втянут в это.

С другой стороны, сегодня был мой последний визит сюда – завтра его выпустят. По словам Риза, все это было ненормально, и мне не следовало беспокоиться о Пэйнтере.

Конечно, он же не был беременным.

К тому времени, когда они наконец-то привели его ко мне, я так нервничала, что начала дрожать.

– Привет, детка, – сказал он теплым голосом, садясь напротив меня за стол и табурет, выкрашенные в ярко-оранжевый цвет. Все они были привинчены к полу, видимо, чтобы ни один из них не мог быть использован в качестве оружия.

Прекрасно.

– Привет, – прошептала я, улыбаясь ему. Мы не должны были касаться друг друга, но иногда он протягивал свою ногу к моей под столом. – Ну, как дела?

– Готов убраться отсюда, – сказал он, одарив меня улыбкой. – Я скучаю по тебе. А также скучаю по езде на байке. Черт, я даже скучаю по долбаному Паку. Ублюдок навещает меня дважды в неделю. Как тебе такой выпендреж?

Это вызвало у меня смех, потому что я знала, как много значили для него эти визиты.

– Итак, хотела поговорить с тобой кое о чем, – начала я.

– Что случилось?

– О жизни клуба. – Хм... как это сказать? – Все говорят, что эта ситуация необычна – надзирательница хочет наказать клуб или что-то в этом роде. Но я также знаю, что у вас есть братья, которые уже отсидели. А как же их семьи? Я знаю, что у большинства из них есть старухи, дети и все такое. Что делают такие парни, если их сажают в тюрьму?

– Все, что угодно, – сказал он, склонив голову набок. – А почему ты спрашиваешь?

– На днях была в доме Дансер, – сказала я ему. – Смотрела на фотографии их детей. У них очень хорошая семья. Как Бам-Бам ухитряется быть хорошим отцом и при этом делать то, что нужно для клуба? Похоже, это такой жесткий баланс.

Пэйнтер прищурился, глядя на меня.

– Почему бы тебе не задать мне настоящий вопрос, – сказал он серьезно. Я сделала глубокий вдох.

– Ты хочешь когда-нибудь иметь детей?

Пэйнтер откинулся на спинку стула, изучая мое лицо. Затем он медленно покачал головой.

– Ни за что, блядь.

Что-то сжалось внутри меня. Я хотела бы сказать, что это было мое разбитое сердце, но шансы были высоки, что это была изжога. В последнее время это случалось со мной все чаще и чаще.

– Никогда? – спросила я, мой голос небольшой.

– Мел, я вырос в приемной семье. Был одним из счастливчиков, потому что меня избивали, но никогда не насиловали. Но я видел, как насилуют детей. Смотрел, как дети сводничают. Сбежал, когда мне было одиннадцать, с парой других мальчиков и после этого жил на улице, вплоть до того, что меня отправили в колонию. Хочешь угадать, что я сделал, чтобы меня посадили?

Я сглотнула. – Что ты сделал?

Горькая улыбка исказила его лицо. – Ни хрена, черт возьми. Они бросают вас в туда, если им больше некуда вас посадить. У меня была плохая репутация – нарушитель спокойствия. Никто из приемных семей не взял бы меня к себе. Я провел там шесть месяцев, прежде чем они нашли мне новое место, но к тому моменту я уже кое-что понял.

Он наклонился ближе, пристально глядя на нее.

– Если ты все равно собираешься отсидеть срок, то с таким же успехом можешь совершить преступление.

Затем он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Ни в коем случае я бы не принес ребенка в этот мир. Не рискнул бы сделать это с ним, и я точно знаю, что был бы дерьмовым отцом. Я даже не люблю детей. Они странно пахнут, совершают безумные поступки и всегда неожиданно выскакивают. Если ты хочешь иметь папочку, тебе лучше поискать его в другом месте.