Страница 13 из 21
Второй сборник «Баллады чечако»
Человеку Дальнего Севера
Бывает, стих мой – грубый, не жеманный — Возьмет и ускользнет в моря мечты,Волшебный звон эльфийский слышу странный, Блеснут в глазах Аркадских рощ цветы.Раб Красоты, – любуюсь, видя горы В короне снежной, выше – звёзд не счесть;Но в хижину мою ползут, как воры, Все отзвуки Того, Что Рядом Есть.Здесь и Сейчас – безбрежно Запустенье; Бред золотой, смертельная борьба;Пороков, злобы цепкое плетенье; Рваньем убогим латана судьба.Бессчетный люд, по руслам безымянным К безвестной смерти средь лощин глухихИдет навстречу тайнам окаянным Страны полярной, поманившей их.О вас пою, и если кто над строчкой Моей помедлит, сидя в злую Ночь,И загрубевшим пальцем ставя точку, «В десятку, – скажет, – он сумел помочь»;Ну что ж, решу, не жалко мне труда;Довольный, помечтать смогу тогда.Перевод Е. КистеровойМужчины Севера
Мужчины Севера, над вами островами Плывут опалы, серебря моря,И в искрометной пляске бьется пламя Живого золота и янтаря.Как на совете, гор крутые пики Сидят вождями древними кругом,А далеко внизу Юкон великий Живым отсвечивает серебром.Мужчины Севера, вам дорог не по слухам Суровый край, чей в сердце врезан след.Он наградил вас непреклонным духом И памятью триумфов и побед.Где ваши беды? Где ваши напасти? На свалке, в грязной груде барахла!Зато в душе – азартных схваток счастье, Где вас рука Господня берегла.Вас заманил сюда волшебный зов наживы, И вы дрались, рискуя и круша.Вам повезло, и вы остались живы — К Вершине Мира вознеслась душа.На сложенной из лапника постели, Вы спали, как в раю, без задних ногИ, обжигая кожу, руки грели, Следя, как закипает котелок.Несет по насту вас упряжка удалая, Чей лай и до сих пор в ушах не смолк,И вы – как царь заснеженного края, Чьи подданные – и медведь, и волк.Вы властелин земли непокорённой, Вам горы – трон, а ваш кортеж – река.Вам лось трубит, и небосвод бездонный Звезду вам дарит вместо ночника.Милы вам сумеречные, седые дали. Там ваши руки сковывала сталь,Там вы, ломая карты, банк срывали И, всё теряя, шли бесстрашно вдаль.Так славьте Север, что, щадя и раня, Как равного, вас обнимал и бил,Короной вас венчал и гнул, тираня… Достоин власти – кто подвластен был.Мужчины Севера, вам благодарны кручи, Юкон вас лижет языком струи.Вас небо укрывает пледом тучи, Надев алмазы броские свои.Свобода научила вас бороться, Над слабаками вознеся до звёзд.Так пусть над миром в честь первопроходца Летит свободно этот гордый тост!Перевод Б. КосенковаБаллада о Северном сиянии
Я – банкрот, приятель, я гол, как сокол, а когда-то с лотком и киркойЯ пришел на Юкон и свой миллион добыл вот этой рукой.С отмороженной рожей, с изъеденной кожей – какие у мертвецов,Я совсем не похож на тех, кто вхож в узкие двери дворцов.Рыцарь Полой иглы, мастер тонкой игры, похититель подземных чудес…Этот мир срыгнул меня как кусок, который в глотку не лез.Вот он я – оборванец, слепой горбун, мои карты лежат на столе…Засмеете – пусть, только я клянусь: я богаче всех на земле!Я не пьян, приятель, не съехал с тропы, никого не хочу учить,Просто дайте срок размотать клубок, ну и глотку чуток промочить.Господи, прости, словно извести я наелся – чего б глотнуть?Вот спасибо, браток, за этот глоток, а слыхал ты про Северный путь?Про морозную глушь, про червонный куш, что немало душ погубил,И про дивную россыпь небесных огней? Эту россыпь я застолбил!Помню тот переход, тот дьявольский год – золотой девяносто восьмой:Мир попер, как чумной, за великой мечтой, запах жизни почуяв самой.Заиграла кровь старых сорвиголов, свежий ветер ударил в грудь,И любой, кто мог удержать лоток, поднимался и трогался в путь.Вот и я был с ними, одним из них, и я знал, что не подведу.Что глядеть на меня? Я был другим в девяносто восьмом году.Шла по льду толпа, и вилась тропа, будто черт торил наугад,Колея для нарт шириною в ярд и клеймо на ней с именем «Ад».Бросив жен и кров, мы рвались на зов, наши ставки шли на предел,Мы плевали на тех, кто садился в снег, и назад никто не глядел.Кто-то ныл и выл, и молитву творил, ну а кто-то был зол и нем,И кто был нехорош, стоил трех святош, и мерещилось золото всем.Там был Даго-малыш и Олсон-моряк, и при них многогрешный аз.Нарекли остряки из отпетых бродяг «нечестивой троицей» нас.Мы не козыри были, скорее – снос, вечно в шрамах и навеселе,Черти старой закваски, под небом Аляски мы варились в одном котле.Мы хотели выжить и шли вперед, и сметали все на пути.Мы играли честно, на жизнь и смерть – нам должно было повезти.И пришел наш день, мы сорвали банк, отыскав золотое дно,Но от денег, баб и других забав к той поре мы отвыкли давно.Одичавшие псы, мы тянули носы, словно звери к теплу из тайги,И от запаха девок, вина и белья в небеса уносило мозги.Город это капкан для таких, как мы, ну а золото будит спесь:Ты не хочешь часть, хочешь все и всласть, это все ты получишь здесь.По колено в воде копаться в руде – это было уже не про нас,Лучше золото сыпать на груди блядей и идти с танцорками в пляс.Промотавшись в пух, потерявши нюх, мы совсем с катушек сошли,И, продав рудник, еще через миг очутились вконец на мели.Тут пришел ко мне Даго-малыш и сказал, что была ему весть в эту ночь…От двоюродной бабки – она померла, но явилась во сне помочь;И велела она на север идти, там тропа для диких зверей:Мы пойдем той тропой за Полярной звездой, и судьба будет к нам добрей…Я послал его к черту, но тут ко мне Оле Олсон пришел и сказал,Что племянника мертвого видел во сне, тот в три года жить приказал;Из толпы мертвецов племянник кричал о пути, что на север ведетИ упрется торцом за полярным кольцом в небывалый брильянтовый грот.Я погнал его прочь, но в ту же ночь мне приснился двоюродный брат,Он сказал мне, что вскоре у Полярного моря я найду невиданный клад.Надо только пойти по лосиной тропе в долину, где правит смерть,И по склону хребта спуститься туда, где встречаются море и твердь.Разбудив дружков, я сказал, что готов на серебряном клясться Цепу,Что это Рок, и пришел нам срок – искать золотую тропу.И вновь мы укрылись в родной глуши, звери с душой детей…Льдины крошились, как карандаши, с хрустом медвежьих костей,Река тащила нас на горбу, а солнце, как на костре,Сжигало тьму, и песни ему орали мы на заре.Мы шли на шесте и на бечеве, и волоком через холмы,Мы лодку сожгли, чтоб гвозди добыть, и новую сделали мы.Мы на ощупь путь выбирали свой, в тумане кружа наугад,Мы видели белым полярным днем нескончаемый солнца закат,Протоку, где хариус тучей кишел, утеса узкий карниз,Где бились бараны, и сбитый летел с тропы вертикально вниз,Затон, где лось охлаждал свой пыл, забравшись по брюхо в грязь,Скалу, с которой угрюмый медведь глядел на нас, не таясь.Сквозь пену каньона мы плыли вперед, наш путь был ясен и прост —Туда, где клыкастые морды гор рычали на стадо звезд.Весна и лето, и осень прошли, жирный блеск покрыл небеса,А мы все на север, на север брели, сквозь скалы и сквозь леса.Была надежда, как ночь, слепа, и все-таки пробил час,И нам открылась наша тропа – Господь не оставил нас:Кровавыми язвами на ногах, душой, уставшей от бед,Нащупали мы на мшелых камнях неприметный лосиный след.И солнце блеснуло свинцом из тьмы, и снова сгустилась мглаЛуна, голодная, как и мы, качаясь, над нами плыла.Стояла мертвая тишина – мы боялись ее спугнуть:Оглохшему уху была слышна нездешнего мира жуть.Придя в себя и отбросив страх, мы стали готовить ночлег,И вдруг увидели в небесах огней серебряный бег:Бесшумно они плясали в ночи, блестя сквозь желтый туман,Как женские ножки, мелькали лучи в тени небесных полян,И длился, длился их котильон, рождая в душе экстаз,И мы смотрели, не зная, что он – только для Божьих глаз.Забыли мы золотой свой сон, задумав иную блажь —Найти небесный этот огонь, чтобы стал он навеки наш.Край тундры палево-золотой был словно кровью облит,На кочках ягель мерцал седой, как мрамор могильных плит.По ним, меж ними, вперед, в обход – тропа уводила прочь,И ужас, будто могильный грот, томил наши души всю ночь.Дрожало небо живым огнем лиловым и голубым,Опалом, яхонтом, янтарем с мерцанием золотым,И вдруг – черта на своде ночном, как будто чей-то клинок,Блистая сталью и серебром, его пополам рассек;И словно конный отряд пролетел, знамена пронес во мгле,Мечи сверкнули, и тучи стрел, горя, понеслись к земле.На камни в ужасе рухнули мы, узрев, как духи огня,Сошлись на поле небесной тьмы, друг друга разя и гоня.И дальше пошли мы в рассветный час, болота кончились вдруг,Туман предгорий окутал нас и небо, и лес вокруг.По дну ущелья меж тесных скал отныне лежал наш путь,Земля как будто, разинув пасть, забыла ее сомкнуть,Набрякшие тучи роняли снег, с вершин спустилась зима,И все на свете смешала вмиг метельная кутерьма.Все выше нас уводила тропа по скользким ступеням скал,И скоро влезли мы на ледник, ведущий на перевал,Тут Даго-малыш сорвался вниз – лед занесло пургой,Мы вытащили его живым, но с перебитой ногой.Он сказал нам: «Парни, ноге – конец, а вместе с ногой и мне,Но это бред идти на тот свет нам всем по моей вине.Валите, покуда тропа видна, оставьте меня одного…»Он злился и бредил, но мы, все равно, выхаживали его.Однажды вижу, он смотрит в костер, и – мой револьвер у виска:«Гляди, – усмехнувшись, сказал он мне, – если кишка тонка…»Мы зашили его в холщовый мешок и подвесили на суку,Нам звезды глаза искололи до слез, нагнав на сердце тоску.Мы шагали молча, и страх и боль зажав глубоко в груди,И снова северные огни, мерцая, шли впереди,И снова свой ледяной балет плясали они на снегуИ словно огненный водоворот плескался в черном кругу.Зеленый, розовый, голубой – как будто веер блистал,Лучи невиданной красоты струил незримый кристалл,Шипящие змеи свивались клубком и выгибались мостом,В горящем небе огромный дракон раздвоенным бил хвостом…Не в силах глаз от небес оторвать, глядели мы в горний провал:А там, в пещере вечного зла ужасный дух пировал.Когда к седловине по леднику мы вышли, тут на бедуВступило Олсону что-то в башку – он стал бормотать на ходу.Он брел и бубнил про родной Орегон, про персики, что зацвели,Про леса, про топазовые небеса и запах мокрой земли,Про грехи бездарной жизни своей, что вовек не простит ему Бог…Как лис за косым, следил я за ним, понимая, что он уже плох.Однажды, казалось мне, что он спит, а он из палатки исчез,И свежий след по снегу пробит куда-то под край небес;И я пошел по его следам и к вечеру отыскал:На льду, как младенец, он голым лежал – закапывать я не стал.Я гнал отчаянье от себя, не чуя, что пью, что ем.Я цеплялся за жизнь из последних сил, уже не зная – зачем.Я волок поклажу по миле в день, и к ночи валился с ног,И мир вокруг был к печалям глух, как вечного льда кусок.И дни были все, как смерть, черны, но вновь в промерзлой ночиЯ видел сиянье, и каждый раз все ближе были лучи.С бесшумным шорохом, словно шелк, когда его гладишь легко,Разлило небо темным ковшом тягучее молоко.Из мрака вихрем в полярный круг внеслась череда колесниц,И разом покрыли небо вокруг лиловые всполохи спиц.Из темного чрева морей возник сверкающий копий лес,Как будто всех кораблей огни уставились в купол небес.И я застыл с разинутым ртом, дойдя до вершин земли:Пред этим величьем я был никто, пучеглазый краб на мели…Глаза мне обжег слепящий поток, но я и сквозь капюшон,Казалось, видел сверкающий сон – и был им заворожен.Там есть огромный дырявый холм, как раз, где полярный круг.Я влез по склону и заглянул в кратер его, как в люк.А кратер, браток, точно ад глубок, никому на земле незрим,Я тайну полярного мира узнал, когда склонился над ним.Моим воспаленным, ослепшим очам открыли недра секрет:Там всё сверкало – холм излучал тот самый небесный свет.Я сверху до низу всё застолбил и собрался в обратный путь,Я счастлив был, хоть не было сил, и глаза застилала муть.В том белом мире, где небо молчит, где безмолвны и лед, и снег,Голодный, больной, я напрасно искал пищу себе и ночлег.Но, видно, Господь не оставил слепца, к морю его гоня:Со шхуны, вмерзшей в прибрежный лед, заметили парни меня.Оборванным пугалом, весь дрожа, я выполз из белой глуши,Оскал мертвеца вместо лица, ужас вместо души,Мешок с костями… Они меня подкормили и дали приют;И вот я вернулся в привычный мир, и сохну от жажды тут.Одни говорят, что небесный огонь – свеченье арктических льдов,Другие, что это электроток, только без проводов,А правда в том (и если я лгу, пусть мне вырвут язык),Что это – радий… такая руда, и там ее целый рудник.Цена ей, брат, миллион за фунт, я видел – там сотни тонн.Этим радием по ночам и светится небосклон…Так вот, я всё уже там застолбил, но ты мне, приятель – в масть,Всего за сотню, лови свой шанс, бери четвертую часть.Не хочешь? Десятка – и по рукам! Я вижу, ты парень – хват…Опять не пойдет? Дрянной оборот, хоть доллар ссуди мне, брат…Проклятый доллар поможет мне. Я вижу, ты не изувер…Спасибо, браток, храни тебя Бог! Спокойной вам ночи, сэр.Перевод Никиты Винокурова