Страница 20 из 23
Кивком головы я подтвердил догадку «социалиста» о моей переквалификации в фантасты – и вошел внутрь. Черт, и криминалист уже здесь. Он тоже не преминул отреагировать на то, что обречено сегодня стать Сенсацией Дня в масштабе нашей редакции.
– Познакомишь с инопланетянкой? – подмигнул мне спец по уголовке.
Я мог бы ответить: «О’кей, а ты меня с кем познакомишь из своих подопечных? Проститутки, наркоманки, детоубийцы – с кем еще ты там якшаешься?»
Но нет, я только глупо улыбнулся и кивнул.
Тут я издали заметил, что дверь редактора приоткрыта. Чтобы пройти к себе, мне не миновать этой зияющей прорехи, сулящей малоприятный диалог. Ладно, попробую бесшумно прошмыгнуть – авось не засвечусь.
Но если уж с самого начала все пошло не по-моему, оно пойдет так и дальше: по опыту знаю. Вот и сейчас я бесплотным ангелом пролетел мимо редакторской двери – и тотчас услышал его нелюбезный отклик:
– Куда ж вы так торопитесь?
Когда редактор был недоволен, он переходил на «вы», тогда как обычно всем у нас «тыкал». «Выканье» воспринималось как оскорбление, каковым, по сути, и было.
Я сделал шаг назад, вошел в его кабинет и плотно закрыл за собой дверь, не желая, чтобы наш разговор был услышан и дал пищу для дальнейших коллегиальных упражнений в остроумии.
Я даже подошел к редакторскому столу чуть ближе, чем обычно, чтобы у главного было поменьше причин начинать сейчас разговор на повышенных тонах.
Какое-то время, однако, разговор не начинался вовсе – ни на повышенных, ни на пониженных. Где-то с минуту редактор просто внимательно смотрел на меня. Гамма чувств выражалась на его лице: укоризна, печаль, недоумение…
043
Наконец редактор прервал молчание протяжным вздохом:
– Мда-а…
Я только развел руками: дескать, ну да, такие вот дела.
– И все-таки это глупо, – сказал редактор.
Я кивнул и виновато улыбнулся.
– Зачем тебе это все-таки нужно было? – тут он нахмурился, вышел из-за стола и встал у окна, оборотившись ко мне спиной. Это тоже можно было расценивать как знак нерасположения.
Я понял, что надо все-таки хоть как-то оправдаться и вербальными средствами.
– Вы дали такое задание, – вяло начал я. – Ну я и…
– Главное, что там твоя подпись, – вдруг повернулся ко мне редактор. – Если уж захотел пошалить, мог бы не подписываться.
– А я всегда подписываюсь, – сказал я, что было чистой правдой. Хотя я умолчал о том, что вчера впервые в жизни подписался под чужим текстом.
– Если б не эта подпись, – продолжал редактор, – подпись, которая известна всем нашим читателям, эту дичь могли бы принять за неудачный анекдот, что ли. А так… даже не знаю, что подумают.
– Да так и подумают, – уверенно зацепился я за предположение редактора. – Это же среди всякого хлама на предпоследней полосе. Ее, во-первых, далеко не все даже просматривают, а только специфическая аудитория – любители кроссвордов и так далее. Во-вторых, если кто и прочтет, на подпись не обратит внимания. А если и обратит, то тут же забудет. Ничего примечательного. Глупый анекдот на глупой полосе.
– В нашей газете нет глупых полос, – возражал редактор. – Точнее, до сегодняшнего дня не было.
– Скажите тогда: не было глупых заметок.
– Да нет, такое-то, может, и было…
– Ну вот видите! – нарочито обрадованно воскликнул я. – Одной больше, одной меньше.
– Насчет «одной больше» ты это брось, – строго посмотрел на меня редактор. – Чтоб больше такого не было.
– Не будет, – отвечал я, хотя полной уверенности в этом не испытывал. Вдруг для спасения Ю придется выкинуть еще что-нибудь в этом роде.
– Ладно, иди, – тяжело вздохнул редактор, – что с тобой поделать… – Уже когда я выходил, он добавил: – Вообще-то я тебя считал совершенно адекватным человеком, даже, пожалуй, слишком, адекватным. Так что даже двойственное чувство теперь испытываю: не только раздражение, а и какое-то любопытство, что ли…
– Ну что ж, всегда приятно ошибиться в людях, – улыбнувшись, произнес я, не подумав, что моя реплика прозвучала довольно по-идиотски.
Остальное рабочее время я тупо сидел, скрывшись за монитором, и набирая пресловутые два номера, которые по-прежнему не отзывались. Время от времени ко мне заглядывали коллеги и отпускали шуточки, который раз за разом становились все площе, а после обеда, к счастью, вовсе утихли… Что ж, сегодня я, пожалуй, легко отделался – да и те хохмы, которые будут преследовать меня в течение ближайшей пары недель, как-нибудь переживу. А потом все это забудется… Если только не придется повторять снова, чего мне, конечно, очень бы не… Господи, о чем я думаю? Надо думать о Ю! Да и не думать надо, а действовать! Видно, похитителей что-то не устроило – или они купили газету и не нашли там заказанной ими заметки. Или они уже что-то написали мне на почту…
Я вновь щелкнул по странице браузера, где был открыт мой почтовый ящик. Нет, пусто. Да и если б что-то пришло, я бы услышал звуковой сигнал: громкость нарочно была вывернута на 100.
Тут я (боюсь даже предположить, в который уж раз) набрал номер Ю – и – да! да! да! – услышал длинные гудки.
– Привет! – почти сразу донесся до слуха самый приятный и драгоценный для меня голос. Звучал он как всегда – спокойно и радостно.
044
Через минуту я уже бешено несся по улице, чуть не сбивая с ног прохожих и мусорные урны. Вот когда я чуть ли не впервые в жизни по-настоящему пожалел о том, что у меня нет машины.
Между тем Ю не сообщила мне по телефону ничего особенного. Просто сказала, чтоб я подошел к ее дому, если сейчас могу. Еще бы я не мог – я бы рванул туда даже если б в этот же момент у меня в квартире начался пожар и мне необходимо было бы его тушить. Да гори все синим пламенем – только бы с Ю все было хорошо и она была бы со мной…
Когда я подбежал к любимейшему своему подъезду из всех подъездов, Ю уже дожидалась меня на улице. Я заключил ее в объятья, пытаясь оперативно перевести дух, а потом принялся судорожно целовать ее лицо, при этом все еще тяжело дыша.
– Да что ты, что ты, – смеялась Ю, слегка уворачиваясь от моих поцелуев. – Можно подумать, мы год не виделись!
– Мне показалось, что прошло даже больше, – прошептал я. – Как же я за тебя испугался…
– Не стоило, – покачала головой Ю. – Если б я знала, что ты так это воспримешь…
Я не обратил внимания на эту странную реплику, хотя это, кажется, была не оговорка – просто Ю не решалась прямым текстом объяснить мне, что именно произошло вчера вечером.
И я продолжал говорить, как я рад, что с ней все в порядке, обещал, что больше ничего такого не произойдет, практически клялся ей в вечной любви и чуть ли не прыгал от восторга. Остановиться, успокоиться и без экзальтации расспросить о происшедшем мне все никак не удавалось – или, скорее, просто не приходило в голову: она была занята другим. Ю рядом со мной, с Ю все хорошо, она улыбается, я счастлив – чего же боле?
Она не выдержала первая – и, показав жестами, чтобы я малость утихомирился, нерешительно начала:
– Ты… так и не понял, что произошло?
– Нет, не понял, – удивленно отвечал я, словно за все это время даже не удосужился задаться таким вопросом. – Но ты-то уже знаешь, ты поняла? Что это было? Что за идиоты тебя вчера увезли? Это чей-то розыгрыш?..
– Тебя прямо прорвало, – Ю засмеялась во весь голос, но смех был нервный. Отсмеявшись, она сделала очень серьезное выражение лица и негромко сказала: – Да, ты прав, это был розыгрыш.
– Чей? – воскликнул я, думая, что сейчас услышу нечто экстраординарное, чего даже предположить не мог.
– Мой, – ответила Ю.
Это меня поразило. Как ни потешно, такая разгадка как раз и оказалась для меня экстраординарной, нежданной, невообразимой. И сейчас, услышав это, я какое-то время все еще отказывался верить своим ушам.