Страница 12 из 20
Впрочем, французский король мог вводить особый налог для защиты королевства без необходимости консультироваться с собранием представителей его подданных. К тому же королевские владения приносили ему ежегодно двадцать шесть тонн серебра в доходах. Король Англии мог распоряжаться лишь годовыми пятью тоннами серебра со своих собственных владений, и поэтому намного сильнее зависел от количества собираемых в его государстве налогов.
У Франции было ещё одно важное преимущество. Её отделял от Англии пролив Ла-Манш (да, была ещё английская Гасконь, но её от Англии отделяло ещё более длительное и опасное морское путешествие). Английскому королю, чтобы вести войну за французский трон, нужно было сперва переправить свою армию на континент. При этом у французской короны был собственный сильный военный флот. К тому же на помощь Франции мог прийти её союзник – итальянская торговая республика Генуя, со своим собственным большим и испытанным в боях флотом. В то же время английский король собственного военного флота не имел и мог рассчитывать только на то, чтобы реквизировать купеческие суда для несения боевой службы, предварительно переоборудовав их. Это означало, что реквизированные корабли не смогут участвовать в транспортировке во Фландрию английского экспорта – шерсти, тем самым снижая размеры английской внешней торговли, а вместе с ней и доходов королевской казны, которые весьма и весьма от неё зависели.
Наконец, военный союз между Францией и Шотландией обеспечивал необходимость для английского монарха держать на севере страны существенный военный контингент, на случай нападения со стороны шотландцев.
В начале XIV века французская армия была реорганизована с целью усиления королевской власти. Эти преобразования стали результатом войны с фламандскими повстанцами, завершившейся победой Франции в 1328 году. К моменту начала Столетней войны армия короля Филиппа VІ насчитывала примерно 20–25 тысяч человек, но в случае необходимости ее численность могла быть увеличена вдвое. В 1339 году под знамёнами короля Филиппа было полсотни тысяч воинов, и ещё двадцать тысяч было мобилизовано для службы на французских боевых кораблях.
Поскольку по численности населения Англия уступала Франции более чем вдвое, король Эдуард не мог созвать такую же большую армию. В том же 1339 году он пересёк пролив Ла-Манш со всего лишь четырьмя с половиной тысячами солдат. Конечно, он мог рассчитывать – но на другом театре военных действий – на своих гасконских подданных, которые могли выставить от четырёх до семи тысяч бойцов. Также ему на помощь могли прийти города Фландрии, с трудом мирившиеся с недавним подчинением французским королём, а также некоторые князья из территорий Священной Римской империи – проще говоря, немцы. Без этих внешних союзников рассчитывать на победу над Францией было бы сложно.
Ядром как английской, так и французской армий были латники, которые могли быть как рыцарями, так и наёмниками из неблагородных сословий. В середине XIV века рыцари в качестве защитного вооружения носили кольчугу – рубаху, сплетённую из железных колец, каждое из которых было соединено с четырьмя соседними. Такая кольчуга весила около пятнадцати килограммов. Весь этот вес приходился на плечи воина. Кольчуга надевалась поверх стёганой куртки и закрывала рыцаря от шеи (хотя иногда делались кольчужные капюшоны, так называемые хауберки) до колен. Ноги были защищены кольчужными же чулками. Голову прикрывал железный шлем: либо открытый, либо с откидывающимся забралом. и в этот период обычно имевший остроконечную форму. XIV век стал началом появления пластинчатого доспеха, достигшего апогея развития через сто пятьдесят лет, и пока что только отдельные железные пластины дополняли кольчугу: нагрудная кираса, а также элементы защиты конечностей. Появившийся позже полный пластинчатый доспех мог иметь массу свыше тридцати килограммов, но этот вес был распределён по всему телу.
Иногда встречающиеся суждения о неповоротливости рыцарей (не могли подняться, если упали, на коня их приходилось сажать, поднимая на канатах и тому подобное) являются мифами. Рыцари в полном вооружении вполне могли вскакивать в седло своих весьма дорогих, иногда стоивших целое состояние боевых скакунов, могли ходить и бегать, и тем более сражаться врукопашную. Надо сказать, что существовали и очень тяжелые доспехи, в которых, действительно, было почти невозможно пошевелиться. Но это были доспехи для рыцарских турниров, так сказать, спортивный инвентарь, а не боевое оружие.
Конные рыцари обеспечивали армии элемент мобильности. Они могли действовать как конница: совершать рейды на территорию врага, в сражениях атаковать вражеский строй, и особенно – преследовать врага, бегущего с поля боя, превращая неудачу в полный разгром. Но довольно часто рыцари верхом лишь передвигались к месту битвы, а во время сражения спешивались и сражались с противником в пешем строю. Оружием рыцарей был прямой длинный меч, который также служил символом статуса рыцаря. Если латник сражался верхом, то был вооружён трёхметровым копьём-лансом. Иногда в схватках верхом рыцари использовали боевые топоры (известен эпизод в начале сражения при Баннокбурне в 1314 году, когда шотландская армия разгромила превосходящую её по численности армию английского короля Эдуарда II: шотландский король Роберт Брюс в единоборстве сразил боевым топором английского рыцаря, устремившегося на короля с лансом наперевес). В рукопашной схватке в пешем строю рыцари использовали и большие боевые топоры и боевые молоты – рубящие и ударно-дробящие инструменты убийства, насаженные на двухметровые древка.
Но рыцари были лишь ядром армии, а не всей армией. Обе воюющие стороны дополняли латников-рыцарей наёмной пехотой. У англичан такой пехотой главным образом были лучники. Надо сказать, что лучники могли быть и конными, вооруженными помимо лука ещё и копьём, и способные сопровождать конных рыцарей в их рейдах по территории врага. Но наиболее многочисленными были пешие лучники, вооружённые длинными простыми (то есть сделанными из одного куска дерева) луками длиной от 170 см до 2 м и с силой натяжения между сорока и пятьюдесятью килограммами. Англичане познакомились с этим точным и эффективным оружием во время своих войн по покорению Уэльса. Для них очень неприятным сюрпризом оказалось, что стрела из такого лука может насквозь пробить, например, церковную дверь. Английские монархи оценили возможности длинного лук, и законодательно постановили, что все мужчины в их владениях обязаны по воскресеньям упражняться в стрельбе из длинных луков в цель. Каждая деревня, стоило королю объявить, что он собирает войско для нового похода, была обязана выставить по крайней мере одного лучника. В сражении лучник имел в колчане до двух дюжин стрел, каждая длиной в три четверти метра, и мог выпускать их со скоростью до десяти в минуту. Отряд лучников мог буквально закрыть стрелами небо. Длинный лук бил на расстояние около ста пятидесяти метров, а начиная с шестидесяти метров мог пробивать рыцарские кольчуги.
Не надо думать, что французы не уделяли внимания дальнобойному оружию. Им также был известен длинный лук, но они предпочитали использовать арбалет, короткий мощный лук, смонтированный на ручном станке и натягивающийся с помощью разнообразных механических приспособлений, самым простым из которых был крюк, подвешенный к поясу арбалетчика, за который он должен был зацепить тетиву, чтобы натянуть её и таким образом взвести арбалет, распрямившись из согнутого положения. По мере роста мощи арбалетов были придуманы системы рычагов или лебёдок для натяжения тетивы. Стрелять из арбалета было легче, он бил точнее, и обучиться стрельбе из арбалета было гораздо быстрее, чем стрельбе из длинного лука. Арбалет был обычным оружием городских ополчений на континенте. Однако это оружие имело свои недостатки. Арбалет был тяжелее лука и стрелял медленнее из-за более сложного и долгого натяжения тетивы, не быстрее четырёх раз в минуту, а обычно лишь один – два раза. Очень часто арбалетчики стреляли из-за больших щитов-павез, у которых имелся упор, позволявший ставить их на землю. Такие щиты обеспечивали определённую защиту от стрел противника на то время, пока арбалетчик приводил своё оружие в боевое положение.