Страница 21 из 55
– А кого ты встречал?
– Черт, дай вспомнить. Футболистов?
Пайпер покачала головой.
– Качок.
– Заучка.
– Очень даже, – она гордо улыбнулась. – Я люблю литературу, искусство, и все, о чем предупреждал мой отец, что не будет оплачивать мои счета. Но он все равно меня поддерживал.
– Не знал, что у Мэдди есть сердце.
– Он тоже не знает об этом. Он надеялся, что я найду хорошего мужчину и выйду замуж сразу после колледжа, – вздохнула она. – Он ожидал, что у меня будет большой дом, семья и дети... но не так скоро.
– И ты не вышла замуж за отца Роуз?
– Боже, нет. Джаспер был ошибкой. Он был высокомерным, популярным, эгоистичным президентом братства. Но он преследовал меня, и он был единственным, кто когда-либо это делал. Но он встречался со мной только потому, что думал, что будет выглядеть лучше с хорошенькой девственницей под руку. Я была слишком наивна, чтобы понять его игру. И вот однажды... упс.
– Maмамама, – пробормотала Роуз.
– Ты сказала это, фрикаделька.
– Итак... – я попытался выразиться деликатно. – Ты залетела.
– Мой отец был в ярости. Он платил за все – за колледж, за мою квартиру, за еду, за книги. Отдалился от меня в тот момент, когда я отказалась выйти замуж за Джаспера. Он сказал, что даст мне работу, и я согласилась, но...
– Ты ничего не знаешь о футболе.
– Бинго. Но он сказал, что я достаточно умна, чтобы научиться. Я бросила все, начала работать, родила ребенка, а теперь... – она пожала плечами. – Вот к чему мы пришли.
Роуз сначала улыбнулась матери, но потом повернулась и одарила меня дразнящей улыбкой. Банан сделал свое дело. Она схватила кусочек фрукта, раздавила его в пальцах и протянула мне руку. Когда я не пошевелился, она пискнула и запрыгала на барной стойке.
– Она делится с тобой, – объяснила Пайпер. – Она не делает это для кого попало. Я бы сказала, что ты прощен.
Она делится со мной?
Я не мог оставить ребенка в подвешенном состоянии, но не хотел подходить слишком близко. Роуз ничего не поняла, уронила банан мне в руку и завершила момент тихим ворчанием и улыбкой.
Она взяла себе еще кусочек и предложила маме. Пайпер проглотила его с фальшивыми причмокиваниями. Роуз это понравилось.
Почему двадцатифунтовый сгусток энергии чувствовал себя в безопасности, прикасаясь ко мне? Будучи рядом со мной? Поделившись со мной бананом?
Я съел кусочек банана, чтобы сделать ребенка счастливым.
– Она... – я не знал, что сказать.
– Потрясающая, – прошептала Пайпер. Она прочистила горло. – И становится такой большой. Мне кажется, что она уже взрослая.
У нас были разные определения взросления.
– Я много работаю, – сказала она. – Вынуждена. У меня есть няня, но она дорогая. И моя работа держит меня вдали от дома больше, чем может позволить мой бюджет.
– Из-за меня?
– Ну, мистер Хоторн... скажем так, вы не очень хороши ни для одной из наших карьер в данный момент. Ты еще хуже для моей личной жизни.
– Не может быть все так плохо. Тебе понравилось джакузи.
Она не клюнула на приманку.
– Но теперь ты понимаешь. Я не могу валять дурака в джакузи с плохишом-полузащитником. Я должна думать о своем ребенке. Она на первом месте.
Боже. Теперь я чувствовал себя полным мудаком. Ее ребенок не имел никакого отношения к тому, что произошло в джакузи, но все было связано с моим сопротивлением быть проданным. Несправедливо, что моя вражда с агентством разлучала Пайпер с ее ребенком.
Год назад это не имело бы для меня значения. Черт, неделю назад мне было бы насрать. Но сейчас? Я только что съел кусочек смятого банана, поданный мне хихикающим ребенком, который смотрел на меня без страха.
Мне никто никогда так не доверял.
– Смотри, – я глубоко вздохнул. Ненавидел то, что собирался сделать. – Я еще раз поговорю с Мэдди.
– Ты сделаешь это?
– Да. Нет смысла так много работать. Если Мэдди так сильно хочет торговать, он может тратить свое время, трахаясь со мной.
Я думал, это хорошие новости. Пайпер это не убедило.
– Почему бы тебе просто не согласиться на сделку? – спросила она. – Это отличная возможность для тебя... и твой единственный шанс продолжать играть.
Роуз потянулась ко мне. Я не доверял себе, чтобы взять ее протянутую руку.
– Это было бы самой большой ошибкой в моей карьере. В моей жизни.
– Опять драматизируешь?
– Ты знаешь, какая команда хочет меня больше всего, – сказал я. – Айронфилд отдали бы их левое яичко, – я остановил себя прежде, чем ребенок узнал бы от меня что-нибудь похуже. Двадцать минут в моем присутствии, и я уже был худшим влиянием в ее жизни. – Айронфилд отчаянно хочет подписать со мной контракт.
– Но разве это не хорошо? Они выиграли чемпионат в прошлом году.
И если я не хочу обменять будущие чемпионские кольца на кастеты, я и близко не подойду к этой команде.
– Им известна моя репутация. Хуже того, они знают, на что я способен на поле боя – законно или нет. Они хотят, чтобы я был в их команде, но не в качестве стержня их защиты, – выдохнул я. – Они торгуются за меня, потому что хотят, чтобы я причинял людям боль.
Глаза Пайпер расширились.
– Чтобы ты…
– Они хотят, чтобы я был зверем. Не игроком, а животным. Чудовищем. Они попросят меня нарушать правила. Играть грязно. И самое худшее... я знаю, что могу. Я знаю, что смогу. Я трачу каждую минуту каждого дня, пытаясь контролировать свои мысли и действия, но во мне есть ярость. Если я перейду в Айронфилд, они будут ожидать, что я стану злодеем. Я стану опасным, диким и полным ненависти. Я не хочу становиться таким мужчиной, красавица.
– Коул…
Я не дал ей договорить.
– Я поговорю с Мэдди. У тебя есть дела поважнее, чем проводить со мной каждую свободную минуту. Я снова буду работать с ним. Тебе нет смысла упускать время со своей маленькой девочкой.
Пайпер обняла ребенка, удерживая ее на барной стойке. Такое естественное, заботливое и любящее движение, а она даже не осознавала, что делает это.
– Коул, это очень великодушно с твоей стороны.
– Если у нас есть дела, почему бы не заняться ими в рабочее время?
– Это правда.
– Или за ужином.
Пайпер подняла бровь.
– Прошу прощения?
– Ты слышала.
– Ты... приглашаешь меня на свидание?
Это было проще, чем просить ее остаться.
– Не будь самонадеянной, красавица. Теперь, когда ты знаешь, почему я хочу остаться с «Монархами», мы можем обсудить мои варианты за ужином.
– О... Конечно.
– А потом мы обсудим мои планы в джакузи.
Она закатила глаза, но мне понравилось, как она ухмыльнулась. Роуз потянулась к ней, и она посадила ребенка на бедро и закинула на плечо сумку с подгузниками. Сваливает. Пытается придумать причину сказать «нет»... или, может быть, что она наденет, когда скажет «да».
– Мы можем поужинать, – Пайпер выгнула бровь. – Но это будет чисто профессионально.
– Конечно.
– Я серьезно, Коул.
– Ты не веришь в меня.
– Я не могу ввязываться ни в какие... сложности.
– Я прослежу, чтобы меню было очень простым.
– Хорошо, один ужин, – она одарила меня дьявольской улыбкой. – Тогда... возможно, в джакузи.
Я воспринял это всерьез, но Пайпер умела дразниться. Я последовал за ней к двери, но только Роуз оглянулась. Она помахала мне нескоординированным взмахом пальцев.
Я никогда не думал, что буду прощаться с ребенком, но помахал рукой, когда дверь закрылась.
Я тут же набрал номер Мэдди.
Я сказал себе, что звоню, чтобы агентство отстало от моей задницы. Решил, что будет легче договориться с Пайпер, если я сделаю ей одолжение и освобожу ее от ответственности за посягательство.
Но настоящая причина была не в этом.
Я сделал это, чтобы помочь ей.
Я сделал это, потому что ребенок дал мне кусок банана.
Я сделал это, чтобы сделать Пайпер счастливее.
Мэдди ответил после второго гудка.