Страница 8 из 20
Дошли до глетчера. Край ровным обрывом, лед откололся и осел. Промышленники с помощью багров ловко забираются на глетчер. Сначала мой этюдник попал на глетчер, потом Василий Платонович поднял меня, а вверху подхватили. Шумят ручейки,-много их и разноголосые. А с края глетчера струйками водопадов блестят трещины -- иногда глубокие. Но тут нет широких, и идти легко. Обрывки водорослей по глетчеру делают узор.
Дошли до земли. Мыс Людлоф. Наконец-то я на Земле Франца-Иосифа! Много лет мечтал. В 1914 году в поисковой экспедиции за Седовым я надеялся быть здесь, но...
Промышленники уже сложили из камней гурий (оппз^ навательный знак). Я красной краской написал на боль", щом камне Серп и Молот, СССР, а ниже на другом "" "л/п "Седов" -5/У111-1928 г.". А с другой стороны -- имена бывших на бер.егу.
Мокрые ноги не позволяли остаться писать этюды. Набрали цветов: бледно-желтые маки. Приятелям я сказал, чтобы взяли по два камня плоских. Сообразили, в чем дело, и взяли не только по два. Обратно дорога короче. Спуск с глетчера был прост, я просто скатился на подставленную спину капитана. На пароходе переоделся -- и снова на лед. Написал этюд -- "Седов" у Земли Франца-Иосифа" и потом на камнях более 50 раз повторил. Писать было легко -- ведь все приятели!
Солнце поднялось, и спины ледников засветились, будто свет идет из толщи льда.
В салоне на тарелке цветы, взятые с корнями и с землей. 6 августа. Море тихое, как вчера, и так же легко зеленеет с синими полосами. В поисках итальянцев зашли в пролив между островами. Остановились у ледяного поля, занесли якорь. Птицы кружатся, бороздят воду. Ледники как спины спящих чудищ.
Светло, ветра и в помине нет. Остановились на ночь. Течением в пролив двинуло айсберги, появился туман.
Успели выскочить! Почти у самого берега узким проходом между глетчерами и берегом проскочили. На пароходе мало кто заметил, какой опасности мы подвергались. И много раз капитан выводил ледокол из ловушек, подстроенных льдами, туманом, ветром. Не заметили -- спали крепко. Прогулка по земле для всех была праздником, и теперь спят.
Ушли от айсбергов. В тумане проплывают редкие льдины. 8 августа. Радио из Матшара. Радист беспокоится, спрашивает, куда, в какую дыру опять забрались, что такая плохая слышимость. Весь день идем в тумане.
9 августа. Пробиваемся во льду. Сегодня взяли II медведей, четырех живыми. Не понимают медведи опасности или уж очень уверены в своей силе. Один, идя к пароходу, катался, чтобы показать свои мирные намерения. А медвежата на палубе едят охотно компот, хлеб.
10 августа. Разбудил голос 2-го штурмана -- докладывает капитану: -- Лед нажимает, может затереть!
Через час идем по свободной воде. Мы проходим в местах предполагаемого нахождения итальянцев. Но у нашего самолета колеса, лыжи, но не поплавни. А подняться можно только с воды. Ледяные поля все в проталинах.
В вечере уже предосеннее. Облака тяжелеют. Небо на горизонте окрасилось желтой полосой.
13 августа. Третий день стоим в тумане. Льдина заметно разъедается водой. И заметно на льдине, что стоим около трех суток -- банки, бумага, мусор.
В кают-компании разговоры на тему -- Архангельск, Я же думаю, как бы еще выше побывать на берегу.
Туман ушел. Двинулись. Подошли близко к острову Виктория. Остров выгнул ровную блестящую спину глетчера. Края старого облома с пятнами свежего снега. Большой медведь важной медленной поступью пришел почти к самому пароходу.
Осторожный обычно капитан так увлекся желанием оказать помощь погибающим итальянцам и так усердно всматривался в берег, давал свистки, что мы попали в лабиринт неподвижных айсбергов. Смерили глубину -- три с половиной сажени. Айсберги на мели. Капитан дал сигнал в машину и в трубку тихо сказал: -Нажми, старина!
Механик вышел на палубу, огляделся, сдвинул шапку на затылок, свистнул и ушел в машину. Выбрались благополучно. Опять почти никто не заметил.
Убили зайца пудов на тридцать. На краю тонкой льдины лежит. Много народу пустить опасно. Двое, как акробаты, скатились с лестницы. На льдине каждое движение рассчитано, точно и грациозно. Багор пробует льдину Легкий прыжок. Льдинка покачнулась, но промышленник уже на другой, третьей, пока льдинка собралась перевернуться. Сняли шкуру, взяли и тушу для обитателей "медвежьего дома".
Ночь, небо затянуто не темным, а многокрасочным пологом, на горизонте -- ярко-красочным. Кажется, не одно, а три солнца светят из-за облаков. Яркий предзакатный свет собрался в трех местах. А на другой половине неба бахромчатые занавеси шоколадного цвета на синеватом, слегка мутном фоне.
14 августа. Туман несется полосами -- то редкий и посветлеет, то сдвинется почти к самому пароходу, и мы затериваемся в океане.
16 августа. Туман. На большой льдине озерки пресной воды. Снова берем запас.
20 август а. К пароходу из тумана выплыла медведица с медвежонком. Медвежонка взяли живым.
Из тумана появляются и исчезают, проходя мимо, льдины причудливых форм -- очень похоже на карнавал...
Оборачиваюсь. Рядом старик промышленник тоже наблюдает за льдами. А карнавал льдов все идет и идет. Между льдинами появляются нерпы, зайцы...
Вечером по радио слушаем чей-то доклад о походе "Малыгина". Начало пропустили. Участник похода "старался": говорил, что они были "накануне прикосновения к неприкосновенным припасам", что "льда кругом больше, чем у них провизии и угля". И трогательно рассказывал, как встретили первые льды,-- они "ласкались, как ласковые собаки". Радио дало нам веселый вечер.
21 августа. Получено распоряжение обследовать восточную сторону Земли Франца-Иосифа. Туман разнесло. Океан тяжелый, темно-стальной с белыми гребнями. Редкий снег.
22 августа. Мокрый снег хлопьями облепил пароход. Стоим у льдины. Нет, не стоим, а с льдиной куда-то несемся. Можно попросить капитана показать на карте, где мы, но не все ли равно: лишь бы двигаться не на юг. а еще на север.
Вечером встретили "Гобби". Идет на поиски итальянцев и Амундсена. Сравнительно небольшое судно, машина на корме. На палубе два гидроплана в собранном виде, стоят под стрелами, всегда могут быть опущены в воду. Подошли близко. Капитан "Гобби" и начальник экспедиции Ларсен приехали к нам. С "Гобби" нас усердно фотографировали и вели киносъемку. Чтобы не повредить крылья самолетов, "Гобби" носом подошел к борту "Седова". Иной мир. Чужая речь, костюмы. Хозяйка судна, американка Гобби, и ее спутница одеты по-мужски. По виду у них на судне все хорошо прилажено, но у нас как-то теплее, проще и уютнее.