Страница 32 из 44
Возвратившись на катер, Питер наполнил бак горючим, причем с радостью отметил, что бензин стоил здесь значительно дешевле, чем в Англии. Потом, оставив на катере одних девочек, он не спеша направился к шлюзу. Отлив достиг самой низкой точки; и дно прохода от шлюзовых ворот к главному каналу и дальше до устья реки почти совсем обнажилось. Противоположный берег виднелся в двух-трех милях. В широком устье вверх и вниз медленно двигались черные точки судов всех разновидностей.
— Как успехи, Майкл? — несколько небрежно спросил Питер, стоя на шлюзовых воротах.
— Пока никаких, но будут, — бодро откликнулся Майкл.
Питер молча постоял еще некоторое время, поглядывая в даль, простиравшуюся за водным пространством. Где-то там, за рекой, находится Дордрехт. Но где? Питер должен был признаться самому себе, что он не имеет ни малейшего представления, куда нужно направиться после выхода из гавани; к тому же им предстояло идти в кромешной темноте, и эта дополнительная трудность никак не могла, конечно, улучшить его настроение.
Он вернулся к бассейну и осмотрел баржи, ломая голову над тем, как получить ответ на интересующие его вопросы. При его появлении на некоторых баржах начали свирепо лаять собаки. На других баржах из кормовых кают, где виднелись огромные рулевые колеса, его равнодушно рассматривали детские глазенки.
— Ты англичанин, да?
Питер вздрогнул, ожидая увидеть перед собой чиновников таможни или отряд полиции. Однако голос принадлежал всего-навсего краснолицему шкиперу баржи. Он стоял на набережной позади Питера.
— Да, — несколько виновато признался Питер. — Наш катер стоит вон там. Мы идем в Дордрехт.
— О! А путь туда знаете?
— Нет.
Шкипер дружески улыбнулся Питеру. Прежде всего ему не терпелось рассказать, что во время войны он плавал на многих английских грузовых судах и служил в голландском военно-морском флоте в Англии. И только после этого он наконец заговорил о том, что так волновало Питера.
— Никаких трудностей нет. В камере шлюза будет, наверное, судов двадцать. В полночь они поплывут дальше, а вы старайтесь не отстать от них, понимаете? Когда суда выйдут из порта, некоторые из них пойдут налево — во Флиссинген, но большинство повернут направо — в Дордрехт или в Антверпен. Суда, идущие в Антверпен, поднимаются вверх по течению четыре-пять часов. Следующие, в Дордрехт, идут полтора часа до Южно-Бевеландского канала. Вот этим путем вы и должны идти. Кстати, мне тоже нужно в Дордрехт. Вот там стоит моя баржа "Два брата".
Поблагодарив шкипера, Питер спросил, можно ли катеру пойти следом за ним.
— Я пошлю сына довести ваш катер до канала. Он знает, как дойти до канала и как войти в него. Он тоже говорит по-английски — во время войны он учился в школе в Англии, в Портсмуте. Пожалуй, будет лучше, если сын проводит вас до Дордрехта.
Предложение голландца очень обрадовало Питера, и он принял его с радостью. Договорились, что за несколько минут до открытия шлюза, в одиннадцать часов сын шкипера Виллем явится на "Нырок".
— А пока до вечера, — сказал шкипер баржи.
— До вечера. — Питер пожал протянутую ему руку и вернулся на «Нырок» в более бодром настроении, чем когда уходил.
Керол была в восхищении от новостей, которые принес Питер, но Джилл тут же высказала свои сомнения.
— Моряки тоже предложили нам помощь, — напомнила она Питеру, — и ты знаешь, что произошло.
Питер действительно, как он признался, не подумал о том, что он, может быть, повторяет свою прежнюю ошибку. Но он почему-то верил, что голландец не обманывает его, и прямо сказал об этом.
— Но как ты можешь это знать?
— Не знаю, но чувствую, что это невозможно, — настаивал Питер.
— То же самое ты чувствовал и в прошлый раз, — уколола его Джилл.
— Они не могут быть жуликами, — вмешалась Керол. — Если у них есть баржа, значит, они, ясное дело, баржевики.
— Ну ладно, — сказала Джилл. — Только потом не говорите, что я вас не предупреждала. Питер промолчал.
— Вот что, — сказал он спустя некоторое время. — Мы все сейчас утомлены. Давайте немного поспим — ведь половину ночи нам придется пробыть на ногах. Кто сходит за Майклом?
— Я схожу, — вызвалась Керол. — Нам и в самом деле нужно немного отдохнуть. Мы еле держимся на ногах. В таком состоянии и думать нечего охотиться за сокровищами.
До половины одиннадцатого, когда Керол разбудил чей-то голос с берега, на «Нырке» все было спокойно. Керол зевнула, соскочила с койки и выглянула в иллюминатор. Это оказался сторож; моста, — он пришел сообщить, что скоро поднимет мост для пропуска судов из шлюза. Керол разбудила остальных, и вскоре они, освеженные сном и чувствуя себя значительно бодрее, чем днем, уже занимались каждый своим делом. Оживление и шум вокруг них усиливались, на баржах один за другим застучали мощные моторы; канал словно повеселел, украсившись разноцветными ходовыми огнями судов.
Вслед за грохочущими звуками и жалобным писком послышался звон стальных цепей — это поползли вверх подъемные фермы моста, и на нем вспыхнули зеленые сигнальные огни вместо красных.
Питер завел мотор и тоже зажег ходовые огни. Как раз в этот момент с носа баржи, груженной кирпичом, послышалось бодрое "алло!".'Это Виллем рапортовал о своем прибытии.
Сын баржевого шкипера оказался подростком, лишь на год-другой старше Питера. Это был худой, но сильный юноша. Его волосы цвета льна были гладко зачесаны назад. На нем была клетчатая рубашка, а поверх нее — синий свитер.
Виллем, должно быть, обрадовался случаю вести катер в качестве лоцмана и быстро подружился с компанией в рулевой рубке, где его познакомили с каждым членом команды в отдельности. Еще больше обрадовался он чаю, который ему принесла Керол; пока Питер подводил «Нырок» к воротам шлюза, собираясь занять место в общем потоке судов, Виллем оживленно делился своими воспоминаниями об Англии и о своих школьных днях.
— А ведь мы все еще школьники, — сказал Майкл. — У нас — школьная команда.
— Вот как? А ваши родители, разве они не с вами?
— Нет, — призналась Джилл.
— И вы четверо, вы пересекли Ла-Манш на этом суденышке и сами добрались до Тернезена? — Виллем был явно поражен.
— Да, — ответила Керол. — У нас каникулы, и мы путешествуем одни.
— Ого! У нас говорят, что англичане — нация моряков. Это, конечно, правильно.
— Да, но ведь «Нырок» — хорошее судно, — заметил Питер. — А это уже половина успеха.
— А Питер у нас первоклассный шкипер, — добавила Керол.
— Да, это, должно быть, так. Иначе вы не смогли бы проделать такой путь. Нет, никогда! — И Виллем
посмотрел на Питера с нескрываемым восхищением. — А сейчас вы идете в Дордрехт, да? Знаете, есть одна странная история, в которой упоминаются Дордрехт и Англия. Отец рассказал мне ее несколько лет назад, но, по-моему, это неправда. Хотя… Кто знает…
— Что это за история? — спросила Джилл.
— Нехорошая история, — нерешительно ответил Виллем. — Но я все же расскажу ее вам. Во время войны, когда немцы захватили Голландию, население продолжало бороться с ними. Однажды немцы обнаружили много бриллиантов и других драгоценных камней на очень большую сумму; спрятали их голландские патриоты…
Питер уголком глаза взглянул на членов своей команды и увидел, что все они изумленно уставились на Виллема. Он крепко сжал губы в знак того, что они должны молчать.
— Патриоты внезапно напали на немцев и сумели отбить у них ценности, — ничего не подозревая, продолжал Виллем. — Они поручили одному старому моряку в Дордрехте спрятать драгоценности. В ту же ночь он скрылся из Дордрехта со всеми ценностями, и больше его в Голландии никто не видел. Потом узнали, что он добрался до Англии, и, можно не сомневаться, вместе с ценностями. Позднее, после войны, голландская полиция наводила справки в Англии. Ей ответили, что старик Ян — так его звали — действительно прибыл туда, но никаких ценностей при нем не оказалось. Когда голландские полицейские приехали в Лондон и попросили разрешения повидаться с Яном, им сообщили, что он умер. Конечно, они этому не поверили. Так вот, англичане утверждали, что Ян ничего с собой не привозил и что он умер. А по мнению голландцев, англичане отобрали у старика ценности и убили его или упрятали в тюрьму.