Уроки ирокезского

Однако работать для счастья Родины мне предстояло не только в России, так что я отправился в очередное – хотя и весьма недалекое – путешествие. Сначала – в Астрахань, а затем…

Небольшой городок – а, если по-честному, то большая деревня – под названием Мешхеде-Сер была потрясена, когда с моря примчалась "большая лодка", которая затем сама вылезла на берег. И с которой уже на твердую землю спустился ярко раскрашенный бело-зеленый автобус. Правда, вокруг автобуса уже суетились солдаты, так что массовых волнений на этой почве все же не возникло – но обсуждения случившегося не прекращались несколько месяцев. Сначала обсуждали собственно "лодку", а затем – того, кто на ней приплыл. То есть меня.

В эту персидскую деревеньку я прибыл на большом "Хиусе" один. То есть Даница со мной не поехала: все же Персия – страна мусульманская, народ постоянное ее присутствие рядом со мной может неправильно понять – а мне было просто необходимо, чтобы меня поняли правильно. Так что со мной на двух других "Хиусах" прибыли молодые парни общим числом в двадцать человек при шести "Самураях" и с вооружением, достаточным для победы над персидским полком. Однако я все же не воевать приехал, а на переговоры с шахом – и встретили меня как самого долгожданного и уважаемого гостя. Не потому, что я был самым-самым, а потому, что был первым (вообще первым!) европейским правителем, кто соизволил посетить эту страну.

С Музафер-ед-Дин-шахом у меня уже сложились довольно "дружеские" отношения – но пока "по переписке". Вообще-то товарищ был забавный: с одной стороны всячески внедрял просвещение в Персии, народу помогал в трудную годину, но с другой – проматывал невероятные деньги на показную роскошь и всякие безделушки. И результат был бы плачевным – но я еще до "вступления в должность" начал активно торговать с персами, да так, что доходы персидских купцов от внешней торговли более чем удвоились – и ожидаемый "финансовый кризис" в стране не наступил. Тем более что закупал-то я товары "легко доступные" – тот же розовый известняк, или разнообразные орехи и фисташки. Хлопок опять же, рис… А после того, как на севере страны я выстроил несколько мелких фабрик по производству томатной пасты, помидороводство в Персии тоже стало весьма прибыльным занятием…

Став же канцлером, я переоформил личный долг шаха царю (почти в миллион рублей, между прочим) в плату за небольшую концессию (по добыче свинцовой руды), в верховьях реки Сефидруд – и даже договорился, что туда железную дорогу выстрою. Ну, пока дорога еще строилась – от Баку, потом вдоль Аракса в Джульфу (имея в виду заодно дотянуть ее до Нахичевани), теперь от Джульфы рельсы клались в сторону Тебриза – а там и до рудника как-нибудь она дотянется. Когда-нибудь – но инженеры, дорогой этой занятые, намекнули, что дальше до Тегерана ее провести будет совсем просто. Ну да, а потом можно рельсы дотянуть до поселка Бендер-Аббаси…

Собственно, по этому поводу я с Музафер-ед-Дин-шахом и приехал договариваться. Договорился – и мне стало понятно, почему в моих "прошлых жизнях" верноподданные предпочли его свергнуть и возвели на престол десятилетнего мальчишку: тот по крайней мере навредит стране меньше. Потому что шах, узнав, что я дорогу выстрою и эксплуатировать буду за свой счет, больше вопросов задавать не стал. То есть поинтересовался, сколько денег получит шахская казна – и все. Причем и не торговался… даже по пункту гласящему, что любые месторождения в радиусе двадцати пяти верст от дороги я имею право получить в концессию без дополнительных концессионных платежей…

Конечно, я шаху привез и "богатые дары": только разных сапфиров было килограмм десять, хотя и "мелочью", а в довесок еще воистину уникальный камень (изготовленный Андреем Новиковым): размером с перепелиное яйцо кристалл двуокиси циркония. Правда сама эта "двуокись" в чистом виде оказалась весьма хреновой (для "драгоценного камня" – быстро мутнела), и Андрей туда еще чего-то добавлял. И вот первый немутнеющий камень я шаху и подарил, предупредив все же что "это не алмаз" – но он подарку сильно образовался. И контракт подписал, да и не помешал мне пообщаться с наследником…

Да, шах, для которого миллион рублей в год – большие деньги, явно зря престол занимает. Но я-то грабить соседа не буду: мне сосед нужен сытым, здоровым – и очень дружелюбным. Ну а раз нужен такой – он таким и будет…

Глава 52

Нельзя сказать, что у лейтенанта Свешникова жизнь в последнее время была уж очень однообразной. Сначала – преобразование резервного батальона в учебный полк – с повышением в звании, что было приятно. Затем – изучение новой техники и обучение новых офицеров (прапорщиков, что было противно, но – служба). После того, как случайно, в Петербурге, во время командировки в старый Генштаб, Свешников увидел вживую "величайшее достижение русской инженерной мысли" – аэроплан инженера Гаккеля – рапорт с просьбой направить на обучение воздухоплаванию, а затем – спустя почти что год – направление на учебу и службу.

Правда, перед отъездом лично канцлер "запугивал" будущих авиаторов сложностями обучения и тяготами жизни, но никто (то есть почти никто) из кандидатов не "испугался". И вот теперь, после долгого – в целых пять суток – пути поезд добрался, наконец, к долгожданной цели. Именно поезд: офицеров в "отряде", как назвал группу канцлер, было всего лишь двадцать пять, но почти все оказались людьми уже семейными, так что ехали они из Москвы в специально выделенном поезде о семи вагонах. Это если не считать двух вагонов багажных и специального вагона-ресторана. Ну да, еще два вагона занимала охрана – но поезд-то военный!

Самое странное, что офицерам так и не сообщили, куда их направляют. Правда, люди бывалые, они довольно быстро сообразили, что поезд едет явно не в Париж какой-нибудь, а напротив в сторону Оренбурга. А оттуда – уже в Ташкент что ли? Но нынче утром, еще когда рассвет лишь едва забрезжил, поезд на каком-то полустанке вдруг резко свернул (Свешников это заметил, проснувшись по нужде) и очень неспешно пошел куда-то на север. А еще через час прибыл… в общем, куда надо было, туда и прибыл.

Поначалу офицеры несколько удивились тому, как их здесь встретили: каждому был назначен провожающий, на каждого – хотя и поселили их в двух соседних домах – был выделен "Самурай", причем не армейский, а гражданский, с мягкими кожаными сиденьями… Да и предоставленные квартиры приятно поразили: полностью меблированные, и даже вся посуда на кухне имеется. Как и белье постельное, и… даже полотенца из дорогущей ткани фротэ (местные их называли почему-то "махровыми") в роскошной ванной комнате развешены были. А ещё в каждой квартире уже стоял телефон, рядом с которым лежала красивая "телефонная книжка", на первой странице которой уже были напечатаны самые важные номера. Причем почти все номера эти были пятизначные!

Сопровождающие сообщили, что завтракать, обедать и ужинать можно ходить "вот в ту столовую во дворе", а можно заказать – и обед принесут домой. Можно и самим готовить – но именно что самим: все же горничных и поварих брать с собой было запрещено. Хотя и их тоже можно было вызвать на дом – по тому же телефону.

На первое обустройство офицерам выделили полдня, сообщив, что "к двум часам за ними придут проводить на службу". И пришли – правда, как раз на службу пришлось все же ехать – на поданном во двор автобусе. Причем очень недалеко…

У большого ангара, расположенного где-то в паре верст от городка, их встретил… канцлер? Интересно, когда успел-то? Однако чуть позже этот вопрос стал уже вовсе не актуален…

Говорят, что лишних знаний не бывает. Бывает, еще как бывает! Оказалось, что фарси я учил совершенно зря: Музафер-ед-Дин-шах персидского языка не знал. И большинство его приближенных и министров тоже не знали, все они говорили на азербайджанском. Так что с шахом мы общались на французском, а с наследником – вообще на русском. Вот его-то официальный воспитатель Сергей Маркович Шапшал мне и поведал о странностях языковой специфики Персии: почти вся знать и купечество знали как раз азербайджанский, бывший фактически лингво-франко во всей Средней Азии, а многие из них (сами по себе персы) вообще фарси не владели. Так что, хотя я и выучил на фарси с дюжину приветственных фраз, ни одна из них не пригодилась.