Страница 144 из 322
– Как это нет! – возмутилась стоящая у дверей Лиза. – Защитим, жизни не пожалеем, а защитим!
– Ну, во-первых, я и сам могу просто поскользнуться и упасть, а во-вторых, уважаемый доктор, они насчет жизни всерьез говорят. Сами небось помните Тоню Матвееву: если бы не ваша помощь, то осталась бы она инвалидом. Так что доктор в команде очень даже нужен. Вы согласны?
– Э… с высказыванием вашим, скорее согласен, а с предложением…
– Лиза, радость моя, сменщицу пока пригласи! Где она?
– Да тут же, за дверью – засмеялась Лиза. Сейчас позову…
– Даница, верная моя защитница! Отвечай честно и без лукавства! Вот Николай Николаевич к нам в команду на работу просится, ты за него замуж пойдешь?
– Да… то есть он с нами работать будет?
– Вот и все, благословляю вас, дети мои… друзья мои и защитники. А теперь чтобы сорок восемь суток я вас не видел: отправляетесь в отпуск. Лиза, проследи…
Но мало для счастья нужно не только юным девочкам и добрым докторам. Братья Рейнсдорфы получили по заводу в управление – и были счастливы, хотя заводы еще только строились. Степан Андреевич, еще только узнав, что ему предстоит делать, продемонстрировал незаурядные ум и сообразительность, сразу предложив отправить с дюжину человек "на учебу" в Америку, а его братец, внимательно ознакомившись со списком станков, которыми предполагалось оснастить пушечный завод, задал один-единственный вопрос:
– Александр Владимирович, вы предполагаете лейнировать орудия полевых калибров?
Поэтому когда я выдал ему чертежи пушек, которые заводу предстоит выпускать, он и не удивился особо. Удивился чуть позже, поняв, что это, собственно, и не чертежи, а эскизы, и пушки-то ему самому придется спроектировать…
А Степана Андреевича пришлось свозить в мой городок, показать моторостроительный завод – но мне кажется, что он до конца так и не поверил, что у янки нам в этой части учиться пока нечему. Зато идея профтехучилищ ему очень пришлась по душе, и у меня возникли смутные подозрения, что в Ярославле этих училищ скоро будет больше, чем цехов на заводе…
Однако для братьев это счастье было, скажем, технологическим. Конечно, делать любимую работу в свое удовольствие – счастье. Но пока Рейнсдорфы работу еще не полюбили – просто потому, что они пока ее еще и делать не начали. А вот одному человеку мне очень хотелось подкинуть работенку по-настоящему любимую, причем я заранее знал, что человек с ней справится прекрасно и будет добавки просить. Но – что в данный момент мне было гораздо важнее – сам факт того, что человек этот "работает на канцлера", авторитет канцлера не просто поднимает, а делает практически абсолютным.
А канцлеру без авторитета никак нельзя, потому что ему приходится делать такие вещи, которые вызывают довольно резкое неприятие в народных массах. Не широких – широким массам на канцлера вообще пока плевать, а в тех массах, которые власть, собственно, и осуществляют и которые это осуществление обеспечивают. И мне было сейчас крайне важно, чтобы "осуществляющие" верно "проводили линию партии" среди "обеспечивающих".
И я очень жалел, что пока – надеюсь, что именно "пока" – мне было просто нечем "человечка" заинтересовать. Просто некогда было – но стараясь "приблизиться" к этому человеку я попутно обрастал другими единомышленниками. То есть скорее всего "попутчиками", но пока они льют воду на мою мельницу, буду их холить и лелеять.
Странным образом мне удалось добиться полного согласия с московским Градоначальником. То есть я имел в виду такое согласие обеспечить любыми средствами, включая его, градоначальника, замену – тем более что жалко его не было бы потому что градоначальник этот умудрялся испортить все, что делал сам. То есть не совсем испортить, но сделать далеко не лучшим образом и – чаще всего – слишком поздно. Однако моя инициатива насчет переноса "функциональной" столицы в Москву получила полную и безоговорочную поддержку со стороны Сергея Александровича. Причем даже не потому, что возвращение первой столице именно столичных функций повышала влияние Великого Князя – он и так этим самым Великим Князем был, между прочим родным дядей самого царя. А разговор наш случился еще в июле четвертого года, когда я окончательно решил, что из Петербурга страной управлять слишком неудобно.
Сергей Александрович встретил тогда меня, мягко говоря, довольно неприветливо. Что было естественно: неизвестно откуда-то появился некий хрен с горы, которому почему-то племянник передал всю полноту власти – и очень непонятно, что этому хрену в голову взбредет. Хотя в Петербурге вроде бы никаких резких действий он не совершил, но в Москву-то зачем приперся? Так что с первых же слов я "поспешил развеять недоумение":
– Сергей Александрович, есть мнение, и не только мое, что Первопрестольной нужно вернуть столичный лоск. Ну и столичный статус, и я, собственно, об этом с вами и хотел бы поговорить.
– Столичный статус? Но Москва и так столица…
– Столица, не спорю. Только почему-то про то, что Москва и есть изначальная столица Империи, в России вспоминают лишь в дни коронаций. А это нужно поменять, для чего сначала предполагается перенести именно в Москву Канцелярию, самого канцлера и новые министерства. Канцелярию предполагается разместить в Кремле, и я бы попросил вас Кремль от всего канцелярии ненужного в кратчайшие сроки освободить…
– То есть? Освободить от чего?
– Я список приготовил, то есть список того, что там может пока остаться, а все прочее нужно из Кремля убрать. Но, вообще говоря, этого мало, ведь и новые министерства, как я сказал, в Москве располагаться будут. И опять-таки есть мнение, что разместить их нужно будет от Кремля поблизости… а у вас, как я погляжу, поблизости только какие-то трущобы. Вот их мы и снесем, а на месте этом возведем комплекс правительственных зданий.
– Это вы о чем?
– О Зарядье, конечно. Сами подумайте: резиденция Императора, канцелярия – и рядом трущобы. Непорядок получается. Опять же – с реки на Васильевскую площадь посмотреть – и что мы видим? Самый красивый храм России? Нет, его мы не видим, потому что его загораживает какая-то синагога. Снова непорядок…
– И как вы предполагаете все это убрать? Ведь вой подымется до небес…
– Пусть поднимается. А убрать – просто наймем… вы наймете рабочих с кирками и ломами, они всю эту рухлядь снесут…
– Боюсь, вы, Александр Владимирович, не понимаете о чем говорите. Должен сообщить, что более половины проживающих в Зарядье – евреи, и когда их первый раз выселяли, меня и так иностранные газеты заклеймили…
– Антисемитом, слыхал. Но, к своему стыду, должен признаться, что мировая скорбь в глазах еврейского народа меня не волнует. У меня есть задача: сделать из Москвы столицу, и я – заметьте, я, не вы – ее выполняю в меру своего разумения.
– Боюсь, вы неверно поняли сию задачу. Я вынужден буду сообщить Николаю…
– Я думаю, не стоит расстраивать Императора. Ведь если вы ему на меня пожалуетесь, то это будет намеком на некомпетентность Его Величества, назначившего меня канцлером. К тому же семья Императора сейчас сильно занята отдыхом, а ему придется отдых прервать и отменять мои указы… до того, как отменять их будет уже поздно. Ну а если я что-то, по молодости и неопытности, сделаю не так – пусть Император меня и накажет. Потом.
Великий Князь на несколько секунд задумался над моими словами. Затем на лице его расплылась улыбка:
– Ну Николя, ну хитер! Однако самое неприятное он предлагает сделать мне…
– Да при чем тут вы! В конце-то концов, сейчас я тут сатрап! И указы издаю я – а вы же, не имея возможности указ не исполнить, всего лишь подчинились грубой – и, вероятно, тупой – силе. Ну а дабы не случилось каких неприятностей, я вам предлагаю воспользоваться личной охраной. Вы знаете, мои девушки занимаются этим делом весьма неплохо, Вячеслав Константинович соврать не даст.