Эндшпиль

Бен посмотрел на свое отражение в окне, возле которого курил. Может, он и Монстр, но завоевать девушку, которая росла с этими монстрами через экран и играла на их стороне в мирах Азерота, Дренора и Санктуария ему по силам, потому что в этом его внешнем изъяне и крылось, в данном случае, некое преимущество.

* Айман аз-Завахири – террорист номер 1, лидер Аль-Каиды после убийства Усама бен Ладена

** Али Атва - член исламистской организации Хезболла

***

Выйдя около одиннадцати вечера из своего кабинета, Бен остановился в своей почти пустой приемной. На диване, скрестив ноги, сидела Рей. У неё на коленях был ноутбук и свет от монитора, падающий на её лицо, делал лицо девушки немного призрачным, делая её схожей с главной героиней манги Масамунэ Сиро.

- О, мистер Соло, Вы уже освободились? – Немного хриплым голосом спросила девушка, устало улыбнувшись ему. Выходило, она просидела здесь весь день. Чего в ней было больше – упрямства или желания показать, что может подчиняться даже самым нелепым приказам и следовать до конца?

- Видимо, ты слишком серьезно восприняла фразу о ненормированном рабочем дне, подписывая контракт, - заметил мужчина. – Уже поздно, Рей.

- Значит, мне и завтра здесь сидеть? – Вскинув одну бровь, поинтересовалась она, сама зная, который час, покуда ночь всегда была её временем, и девушка идеально её ощущала.

- Нет, я тебя подвезу и мы договорим в машине, - это прозвучало не предложением, а очередным приказом. – Иди за своими вещами, встретимся на выходе. Не копайся долго.

Девушка захлопнула крышку своего ноутбука и кивнула. Бен не успел спуститься, а она уже ждала его. Из её рук исчез рабочий ноутбук – естественно, ей было запрещено выносить его – поверх рубашки появилась легкая куртка. Больше всего мужчину удивило отсутствие какой-либо сумки и наличие чего-то похожего больше на белый чемодан с нелепыми оранжевыми полосками. Самое загадочное, что охранники не проявили к этому «чему-то» никакого интереса.

- Ты, как улитка, все свое носишь с собой? – Пошутил мужчина, проходя металлодетектор и расписываясь в документе о том, что он не взял на дом никаких секретных документов. Это было даже забавно, что в ФБР, где были самые современные в мире технологии, подписи все ещё ставились в журнал, покуда бумага в качестве вещественного доказательства, в случае нарушения правил, была более надежной. И хранилась в архивах дольше.

- Это мой BB-8, - улыбнулась девушка. Потом пояснила. – Я не вожу машину, пробки. Это гироколесо. Очень экологичный вид транспорта, между прочим, - добавила она, покуда мужчина очень недоверчиво хмыкнул.

- А вот оно что. Конечно, так тебя застрелить будет куда удобней, - почти серьезно сказал Бен, хотя запомнил эту деталь, открывая свою машину. Пока девушка устраивала свой «транспорт» на заднем сидении, мужчина подумал о том, насколько же велика разница между их поколениями, хотя они вроде как оба работали на одну и ту же структуру. Он ездил на чёрной, довольно приметной Эскале, в которой престиж сочетался с безопасностью, покуда машина была изготовлена на заводе Кадиллак под заказ ФБР – её невозможно было прострелить, прослушать и отследить. Рей же лихо рассекала по улицам Вашингтона на бело-оранжевом гироколесе, ещё и при этом, наверное, слушая в беспроводных наушниках какую-то сумасшедшую композицию Джавади. Эта девочка не имела власти даже над собственной жизнью, но была куда свободней, нежели он. Пока ещё она принадлежала самой себе и спала с чистой совестью.

Пока он лениво размышлял, Рей перебралась на переднее сидение. Пристегнулась. Руки сложила на коленях. Поза была расслабленная. Бена несколько сбивало с толку это её натуральное спокойствие. Даже у него оно было деланным, а Рей будто постоянно пребывала в состоянии гармонии с миром.

Она, как и все эти кибергении, видимо, полностью наслаждалась каждым моментом своей работы и Бен знал, почему. Они, эти вчерашние школьные изгои с задней парты, сейчас, получая высший доступ ко всем секретам, ощущали себя властелинами мира. Это опьяняло их настолько, что они ещё не думали о моральных дилеммах, пока к ним их никто не склонял.

Жаль, что это все ненадолго. Первый год в ФБР – это как приятный сон для молодежи, но пробуждение будет равносильно похмелью. Начнут дрожать руки и постепенно появляться плохие привычки. Вот эта девочка, наверное, быстро променяет свой матэ на какую-то водку со вкусом грейпфрута, едва начнет переступать закон и поймет, что делает это не ради всемирного блага, а из-за чужой жадности.

- Ты же хотела поговорить, – заметил Бен, забивая адрес девушки в навигаторе. Только сейчас, когда все двери были захлопнуты, мужчина уловил удивительную смесь запахов, исходящую от юного дарования. От неё пахло, как от ледяного стакана с Куба Либре, в которую по случайности вместо лайма уронили целую палочку корицы. Наверное, парни с ней не сексом занимались, а сальсу отплясывали, распевая Guantanamera, а уже затем выпивали её до дна.

Неожиданно Бену тоже захотелось сальсу, кубинскую сигару, ощущение горячего песка между пальцами и эту девушку с цветком гибискуса в волосах и ароматом рома с колой на теплой, как тростниковый сахар, коже. А потом можно было и сделать ещё одну революцию на маленьком островке Свободы. Или…не одну.

Мужчина немного горько улыбнулся. Девушку-то он получит, но это будет не так восхитительно, как он себе нарисовал, ровно как и его визиты на Кубу, где он ничего, кроме мрачных стен Гуантанамо, не видел, и это место никак у него не ассоциировалось с ритмом гуахира и красоткой, которой была посвящена самая знаменитая песня Острова Свободы.*

Смешно сказать, он и кубинский ром пил только у себя дома. Не было у него времени на песок или сигару.

- Нет, это вы хотели поговорить, я-то уже все сказала, – покачала головой Рей, – да и что мне вам сказать сейчас, вы и так все обо мне знаете, даже вон адрес не спросили, куда ехать.

- Не знаю что это за духи у тебя такие странные.

- Как? В досье не было? – Фыркнула Рей, но на вопрос не ответила. – Вы ведь нарочно это сделали, мистер Соло, признайтесь? Заставили сидеть меня целый день перед кабинетом, а потом… потом мы вместе вышли и в одной машине… Вы не возьмете меня в свой отдел, потому что это будет грубым нарушением субординации. Если трахаешься с коллегой – это ничего, но с подчинённым это уже статья даже для Вас… классный вы стратег, Вам бы в шахматы играть, – прозвучало с грустным восхищением. Не зря Кайло Рен сделал ей дурацкий мат вчера ночью.

- Да, я не возьму тебя, это правда, – пропустив мимо ушей её слова о шахматах, своим ничего не выражающим тоном подтвердил Бен. – И сделаю тебе огромное одолжение, за что ты будешь благодарна годы спустя. Я видел сотню таких детей, как ты. С горящими глазами и волей к свершениям. И знаешь, никто не дожил и до тридцати. Вы, идеалисты, сдыхаете намного быстрее, потому что на пути к цели не видите ям и гвоздей под ногами.

- Зато не зря, – пожала плечами девушка. Первые капли не предсказанного ни одним прогнозом дождя забарабанили по бронированной крыше. Звук был глухим, что свидетельствовало о повышенной шумоизоляции.

- Это ты начиталась романов. Об одном из тридцати тысяч напишут красивую повесть, остальные канут в неизвестность, пополнив равнодушную бухгалтерию смерти.

- Спасибо, конечно, что прикрываете свое нежелание работать со мной трогательной заботой, даже не ожидала от вас такого участия. – Рей косо усмехнулась и от того стало даже немного неприятно, хотя да, по справедливости он был тем монстром, которому, и правда, было плевать, за что она отдаст жизнь и когда. – Но вы же сами были таким. Я читала, вы в 17 лет пошли в армию.

- Нет, я не был идеалистом. – Бен замолчал, рассматривая дорогу. Думал, сказать ей или нет. С одной стороны это было глубоко личное, с другой – показав, что он тоже был человеком, он словно перекроет свое душевное уродство. Рей сможет найти объяснение его жестокости и таким образом он станет на шаг ближе к цели. – Я не хотел воевать. Был убежденным пацифистом и художником. Мечтал поступить в Королевский Колледж Искусств в Лондоне. Это было… наивно.