Ишемия

Но вот руки мужчины просто погладили её. Не так бережно, как обычно, скорее, небрежно, однако это было лучше, чем ничего.

Рей покоробило, что Бен даже не переспросил, уверена ли она, а просто кивнул, принимая к сведению свою победу. Но затем он улыбнулся ей, и стало легче. Дышать, стоять, целовать его. Получать поцелуи и поглаживания в ответ. Ощущая ладонь Бена у себя на затылке, Рей едва не вздохнула с облегчением – кажется, в этот раз пронесло, и ссора, не став трещиной, прошла мимо.

Не важно, какой ценой. Важно, чтобы Бен был счастлив.

- Знаешь, а я ведь соскучилась очень сильно, - прошептала Рей, которая не ощущала, на самом деле, особого желания близости, но ей хотелось сгладить момент. Зацеловать эту тревогу вокруг. В конце концов, это ведь она была виновата, что настолько плоха, что ему с ней плохо. Что ж, Рей знала, когда и в чем она была хороша.

Она была готова отказаться от чего угодно и отдать ему всю себя, лишь бы Бен не превратился со временем в Финна, который едва скрывал к ней презрение. Дважды она не справится, точно слетит с катушек. И, поудобней устраиваясь на мужчине, который осел на диван, Рей даже не понимала, что лишь усугубляет проблему, отказываясь спорить и так бездумно отдавая ему свое тело. Легкая победа. Она сегодня была легкой победой, которой Бен всегда захочет воспользоваться.

Девушка запустила руки под его футболку. Бен, довольно улыбнувшись, закрыл глаза и откинул голову. Его внутренний покой был восстановлен, он был почти удовлетворен. Почти. Но Рей это исправит. Ощущая, как девушка заводит его поцелуями и возится с ремнем его джинсов, Бен почти урчал.

Всё было так правильно. Так хорошо.

Особенно, когда Рей соскользнула с его рук и уперлась своими коленями в пол. На секунду Бен приоткрыл глаза, и их взгляды пересеклись. Девушка тут же опустила свои и наклонилась, чтобы поцеловать его в низ живота, забавно ткнувшись носом в кожу.

Бен нахмурился. Её глаза не горели, как обычно. Они были потухшими, грустными, уставшими. Они будто невесело спрашивали “серьезно, Бен, ты получишь от всего этого сейчас удовольствие? Ломая меня, будешь довольно стонать?”

Вся её фигура сейчас выражала больше горечь, чем страсть. Сгорбленная. Одно плечо выставлено чуть вперед. Голова опущена. Пальцы, которыми она никак не могла справиться с застежкой, чуть дрожали. Проклятие, она была больше похожа на того скованного раба с гробницы Юлия Второго*, нежели на влюбленную девушку. Но не спорила с ним, просто… да, заняться сексом ей всегда было проще. Так она общалась с ним куда лучше. Но кому из них?

Кардо говорил, что такой девушке нужна опора, но, скорее, он пользовался ею, сбрасывая гнев за плохие дни. Постаравшись завоевать Рей, он с каждым днем предавал это маленькое доверие, которое скорее тлело, чем горело. А сейчас он вообще своим гневом поставил её на колени. Её! Свою любимую, славную девчушку! Даже не задумавшись о том, что она, собственно, ощущает. Как будто какое-то никогда не нужное Рождество действительно было важным. Настолько, что он так спокойно принял то, что Рей безропотно сдавалась, а сейчас вообще собиралась делать минет, вроде как искупая вину, которой не было. Недалеко же они ушли от той ночи на Гавайях и бестолкового секса. А сам он не очень-то отличался от её бывшего, с которым Рей решала проблемы с помощью безропотности и кокаина.

Неужели он хотел того же? Тихую, сломанную девчонку, которая будет во всем соглашаться?

- Рей, иди ко мне, - накрыв её дрожащие пальцы, тихо позвал Бен. Легонько потянул её на себя, возвращая на диван и усаживая обратно. Крепко обнял. Смысла в таком сексе не было, никто из них не получит удовольствия. Такой секс они уже проходили во Франции. – Не стоит делать то, что тебе не нравится просто потому, что кто-то не в силах справиться с дурным настроением. Ты выше этого. Мы выше, – он погладил её по волосам, ощущая, как она тяжело дышит.

- У тебя всё так просто, Бен, - её голова была все так же опущена. – Сорвал злость, а потом «мы выше». Какие «мы», если ты все так же видишь во мне только шлюху, ну? Знаешь, может, ты и прав. Может, нам просто стоило эти отношения держать только на свободном сексе, не более.

Девушка вывернулась из объятий и села на диван, подобрав колени. В глаза ему не смотрела, говорила как-то очень устало.

- Я задолбалась от того, что мужчины, услышав, что что-то идет не по их правилам, сразу сводят все в пошлость. Вот скажи, когда ты летишь в Бордо, в Дортмунд или не важно, куда, ты же не потрахаться летишь, так зачем обвиняешь меня в том же? Я устала, Бен. Очень, блядь, устала, что мы снова вернулись к этой теме. Ты злишься на Ункара, да? Ты порой не лучше. Его рану зашить можно, а то, что твои слова делают со мной… тут шов под анестезией не наложишь. Не понимаю. Ты бесишься, что не можешь вылечить меня, и сам же все усугубляешь, сам выталкиваешь меня на острие, где мне больно.

Рей вскинула голову. Бен выглядел и сердитым, и растерянным от её слов. Девушка тяжело вздохнула. Ей правда было с ним хорошо, как никогда до этого. Чувство его плеча и по ночам, и в принципе её успокаивало. Он был её равновесием, и снова падать Рей не хотела, но знала – они упадут. Оба. Обязательно. Потому что Бен Соло хоть и был влюблен, не менялся. Сдерживался, да, но меняться – не менялся. А то, что сдерживалось и копилось, всегда взрывалось. И Рей, как умела, оттягивала этот момент. Но вот он наступил, и вдруг она поняла, что не может молчать. Ещё десять минут назад промолчала бы, но когда он поднял её с колен, ей не захотелось на них больше опускаться. Настоялась!

- Мне кажется, Бен, тебе нужно в себе разобраться прежде, чем обвинять меня во всех грехах этого мира. Понять, насколько ты готов мириться с моим графиком, с моим агентом и прочим. Потому что я ни как девушка, ни как человек с гребаной энцефалопатией не смогу это все тянуть на себе. Твой гнев и прочее. Я не хочу потерять тебя, правда. И расходиться бы не хотела. Между нами есть какая-то связь, определенно. Но ты душу мне вырываешь из тела, трясешь её, а потом как ни в чем не бывало пытаешься вложить обратно. Это больно, а боли я не хочу. Хотя бы не от тебя, Бен. - она знала, что делает последний рывок, пытаясь повернуть эти отношения в нормальное русло и делая попытку заставить Бена уважать её хоть немножко. Рывок отчаянный, который мог стоить ей его самого, потому что гордый мужчина не любил такую правду. Правда, делала это немного поздно, потому любила его очень сильно, и его уход будет стоить ей души, но по-другому нельзя, нет.

- Мне уйти? - хмуро спросил мужчина. Без гнева или ярости. С удивлением, скорее. Ругаться в отношениях ему было не впервой. И даже наблюдать, как сквозь проклятия кто-то собирает чемодан в два часа ночи, чтобы свалить от такого “бесчувственного бревна”. Но что бы ему просто так, спокойно, без истерик и слез указывали на дверь, было ново. Особенно, от Рей. Видя её привязанность и почти зависимость, Бен меньше всего ожидал, что она попросит его уйти.

- Я думаю, да, – посмотрев ему в глаза, очень чётко сказала Рей. - Уйди, пожалуйста. Я… Бен, пойми, я не хочу разрывать то, что только началось, и не прогоняю тебя. Давай просто ты возьмешь паузу. Когда что-то решишь для себя, можешь не извиняться, просто не говори больше вещей вроде тех, что ты наговорил на кухне, и мы пойдем дальше. Правда. Я их не заслужила, - внезапно сказала девушка. В эту секунду её тон был полон сомнений, будто сама себе не верила, что не заслужила. - Но если тебя я не устраиваю, пожалуйста, не возвращайся, - с ужасающей болью в глазах добавила Рей. И, наверное, это был самый храбрый поступок за всю её жизнь. Она ужасно боялась, что, уйдя, уязвленный Бен Соло может и не вернуться, но второй раз девушка действительно была не готова переживать то, что было с Финном. Смотреть, как хороший человек превращается в монстра от великих чувств, она не собиралась.

Монстров в этом мире вокруг Рей было много. Они жили в издательстве. В голове. В темноте. Под кроватью. Везде. Не хватало ещё ей и монстра бок о бок.