Крещендо

И, дернув плечом, сбрасывая руку деда, Рей направилась в машину. Уже сев на водительское сидение, она разжала ладонь и увидела, что кольцо все залито кровью – так сильно она все время сжимала его, позволяя бриллианту резать кожу. Все потому, что физическая боль всегда была лучше, чем страх.

***

Хм, не совсем выходит у наших персонажей быть счастливыми. То есть, счастливыми получается, а жить спокойной жизнью - нет. Такая вот беда, но с такими родственниками, как Палпатин тебе и врагов не нужно (но согласитесь, дед все-таки хорош. Ему бы не так влазить и идеальный бы был)

Что ж, теперь все карты на финальную главу в руках у Рей и мы посмотрим, как она будет выбивать свой счастливый финал и для них с Беном, и для нас с вами.

И спасибо, спасибо, спасибо, что читаете. И спасибо за крутые, эмоциональные комментарии под прошлой главный. Знали бы вы как приятно!!!! Всем лучи любви ❤️❤️❤️

========== Глава 17 ==========

“Мой ангел, моё всё, моё я….

Разве может существовать наша любовь иначе, как при отречении, при ограничении наших желаний? Разве ты можешь изменить то, что ты не всецело моя, а я не весь твой?

Ты страдаешь, моё самое дорогое существо…Ах, где я - там и ты со мной! Вместе мы достигнем того, что соеденимся навсегда. Что за жизнь так, без тебя!!!

Жить я могу только с тобой - или совсем не жить…

Навеки - твой,

Навеки - моя,

Навеки мы - наши”

Отрывки из письма Бетховена к бессмертной возлюбленной

72 часа после ареста Бена

Рей даже бровью не повела, когда судья объявила, что мерой пресечения для Бена Соло был выбран арест, а не залог. Она сидела – строгая, собранная, в темно-синем костюме – и не сводила глаз с Бена, который выглядел несколько обескураженным. Все 72 часа, которые были отведены на полицейский арест*, Рей, сидя с ним в комнате для допросов, была спокойна и безмятежна. Придавая этим уверенность, что во время слушания в суде она его вытащит. Потому решение было весьма неожиданным для мужчины, но… девушка была все так же спокойна, а это значило лишь одно – Рей точно знала, что делает. В принципе, после всех странностей, которыми были эти самые 72 часа наполнены, проигрыш был не самым большим удивлением, но все же…

Когда Бена вывели, девушка поднялась и покинула зал в числе последних. Естественно, её проигрыш немного сбивал с толку всех, потому её окружал недоуменный шепоток, долетающий, казалось бы, отовсюду. Обычно слушание о мере пресечения не проигрывали даже посредственные адвокаты, что уж говорить о лучших, но Рей знала, чтобы выиграть в конце, нужно обмануть всех вначале. Споткнуться. Показать свою слабость, что так не просто, когда все знают тебя лишь со стороны силы – а именно такой она вошла в этот адвокатский мир.

Девушка остановилась у двери, которая вела к выходу. Она знала, что там, на ступенях суда, её ждет пресса в огромном количестве. Как ни пытайся, а информация об аресте известного гонщика относилась к той, которую сложно скрыть, но сейчас это все было Рей на руку. Главное – доиграть свою роль до конца, именно поэтому её образ сегодня был продуман до мельчайших деталей.

Надев черные очки, Рей, строгая и молчаливая, как скорбящая жена итальянского мафиози, вышла через распахнутые перед ней двери и, не говоря ни слова, медленно спустилась по лестнице, которая имела 18 ступеней – с утра девушка подсчитала. Восемнадцать ступеней, чтобы показать свое нежелание общаться, саму себя и красную подошву своих черных лодочек. Восемнадцать ступеней на собственную безупречность, которая должна показаться глупостью и пафосом проигравшего адвоката тем, кому её проход был адресован. Тем, кто был в тени. Тем, кто из этой тени выстрелил в неё в буквальном смысле.

Дойдя до своего автомобиля, Рей, словно что-то вспомнив, развернулась к журналистам, которые продолжали выкрикивать свои стандартные «мисс Скайуокер, ваши прогнозы» и что-то в этом духе. Они жаждали подробностей, фактов. Кто-то интересовался Беном Соло и его дальнейшей судьбой, кто-то – ней самой, девушкой, которая проиграла санкцию.

- Мой муж не виновен, - внезапно сказала она то, что продумывала с самого утра, собираясь в суд, - и мы это докажем, спасибо за поддержку.

И делая вид, будто не понимает, отчего вокруг воцарился полный хаос от её одного предложения, девушка села в свой BMW и направила свой автомобиль в старый джентельменский клуб своего деда, в который никогда, со дня основания – то есть с марта 1831 – не ступала нога женщины. Но она была особой женщиной. На ней были особые туфли. У неё теперь была особая фамилия. И санкция от судьи, полученная на закрытом процессе ещё с утра на изъятие записей с камер наблюдения.

Уже подъезжая к клубу, Рей посмотрела на часы на приборной панели. Они показывали ровно 15:00. Значит, Бена должны уже были довезти до тюрьмы, переодеть и отправить в блок С, в камеру под номером 21-87. Припарковавшись, девушка потянулась к телефону и тут же поморщилась - простреленное плечо очень болело, но ничего. Прикусив губу, она написала всего одно смс, однако отправила его на десятки номеров.

В нем было всего одно слово.

«Начинаем»

Полицейский арест или задержание – это кратковременная мера. Ограничен жесткими сроками (ст. 25 Закона «О полиции и уголовных доказательствах» от 1984 года) до 24 часов, однако в случаях тяжелых преступлений может быть без санкции судьи быть продленным до 36 часов. Магистрат может продлить арест до 72 часов (что и случилось). Эти часы даются полиции для того, чтобы сформулировать обвинение в документе, который именуется как «информация», или отпустить подозреваемого. Далее вступает в действие суд, который может применить такие санкции, как арест на этапе предварительного расследования (как у нас), который не может превысить 70 суток, и залог. Фуф, извините, но это нужно было написать, чтобы вы понимали

***

5 часов после ареста Бена

Рей вошла в свой дом вымотанная. Допрос Бена был тяжелым и прошел практически без её участия. Как умная девочка, она знала цену своему молчанию. Пока её уста были сомкнуты, говорили другие. Говорили. Говорили. Говорили. И пока они не умолкали, Рей делала выводы, сколько им известно, будут ли они привлекать Бена за старые дела или дед «слил» лишь новые. Пока лишь это было важно. И не допустить очную ставку со Сноуком, но это будет уже после того, как Бену сформулируют обвинение и выберут меру пресечения.

Девушка сбросила туфли, налила себе виски – настроение было не винтажное – и задумалась о том, каково Бену ночевать в Пентонвиле. Хоть блок А* отличался от прочих, всё же это была тюрьма. И лишь от неё зависит, куда Бен попадет дальше – в блок С или на свободу. На данном этапе, благодаря количеству информации, которую предоставил добрый дедушка, главное было, чтобы по окончанию следствия Бен не попал в Белмарш*.

Рей села на ручку дивана, спиной к окну и стала пересматривать все документы, которые Бен залил ей на облако. Присвистнула, наконец, имея возможность выразить свои эмоции. Очень жаль, что кражей машин и наркотиками дело не ограничилось. Машины, на которых сбивали людей «под заказ», перебивались именно на сервисе Бена. Но ведь это было не худшее. Худшим было то, что «заказы» тоже принимал Сноук. За восемь лет он весьма вырос из мелкого авторитета до того, кто предоставлял отличные, качественные услуги по убийствам. Глядя на разные суммы с большими нулями, девушка подумала, что выбрала не ту профессию. Торговля чужими судьбами все ещё лидировала на рынке самых высокооплачиваемых профессий.

Читая, девушка подумала, что не завидует адвокату Сноука. Одно дело было защищать мошенников, насильников и даже серийных убийц, совершенно другое – людей, вроде Сноука. Тех, кто превращал смерть в бизнес. За такое не любили браться даже самые беспринципные. Даже… даже её дед на стал бы защищать такого.