Страница 8 из 12
Другие теоретики полагали, что профессии могут способствовать социальному порядку и политической стабильности. Толкотт Парсонс писал, что профессии являются «механизмами социального контроля»: они «социализируют»… приводят их (молодое поколение) обратно в социум, когда они показывают девиантное поведение[53]. В 1933 году Александр Карр-Сондерс и Пол Уилсон заявляли, что профессии являются «стабильными элементами общества», отмечая:
«Старая формула давит на них; они наследуют, сохраняют и передают традицию. Они знают, что ничего нельзя достигнуть в их сфере разрушением или революцией, и перекладывают этот подход на другие сферы. Профессиональные ассоциации являются стабилизирующими элементами в обществе. Они порождают жизненные модели, привычки мышления и стандарты принятия решений, что придает им свойства центров сопротивления грубым силам, которые угрожают стабильной и мирной эволюции»[54].
Здесь снова видны сходства с идеями Дюркгейма, который пишет, что путем укрепления «профессиональных групп и корпораций» в обществе «вся ширина социального полотна, угрозы которому ослабеют, будет скреплена накрепко и станет сильнее»[55].
Теоретики такого плана, обеспокоенные различными функциями профессий, – или корректировкой дисбаланса при распределении знаний, или укреплением моральных устоев в обществе, или удержанием социального порядка, – известны как функционалисты. Часто социологи отмечают, что функционалисты обнаружили сходства роли профессий в нашем обществе с ролью отдельных органов в функционировании наших тел: каждый выполняет конкретную функцию, вносит вклад в здоровье целого и является необходимым, в своем роде незаменимым элементом.
Другая группа теоретиков занималась больше вопросами отличительных характеристик профессий, чем их отдельными функциями. Подобно зоологам, пытающимся определить и классифицировать различные типы животных и растений, эти социологи фокусировались на тщательном документировании характерных черт профессий, составляя всесторонние чек-листы важных характеристик и определяющих черт профессий, организуя эти субъекты в таксономии. Эти теоретики широко известны как трейтисты[56]. Тем не менее, хотя их мысли оказали влияние на огромное количество работ на тему профессий – конкурирующие списки определяющих черт рассеяны в литературе, – их коллективные усилия являются в лучшем случае незавершенными. Проблема состоит в том, что почти нет аргументов о том, какими являются определяющие черты. Социолог Теренс Джонсон, резюмируя их усилия в начале 1970-х (когда энтузиазм к сбору характеристик приближался к пику), иронично отметил, что «результатом [их работы] стал настолько глубокий хаос, что нет тех, кто бы не согласился с наличием хаоса»[57]. Современник Джонсона и тоже социолог Джеффри Миллерсон изучил к тому времени работы двадцати одного теоретика и обнаружил двадцать три определяющие черты профессий, но не нашел ни одной, с которой бы согласились все авторы[58].
Для большинства социологов, которые подвергли профессии тщательному исследованию, тем не менее было что-то более ценное, чем изучение их функций и характеристик. Вместо этого, и с разных углов зрения, основной областью интереса стала эксклюзивность профессий. Совместная увлеченность социологов заключалась в стремлении ответить на вопрос, почему и как профессии смогли изолировать и оградить массивное пространство знаний и соответствующих услуг таким образом, что другие (не профессионалы) оказались лишены возможности вовлечения, кроме как в роли получателя услуг. На самом деле эта характеристика великого договора является больше, чем областью увлеченности теоретиков. Здесь также прослеживаются следы негодования. Дональд Шён, заявляя, что «договор приближается к расторжению», требует объяснений того, «почему мы должны продолжать предоставлять им [профессиям] исключительные права и привилегии?»[59]. Социолог Кит Макдональд задается вопросом: «Как подобные профессии умудрились убедить общество предоставить им привилегированное положение?»[60]
Эти авторы обнаружили, что повторяют идею другого теоретика классической социологии, Макса Вебера, социального «закрытия». Вебер предложил раннее и влиятельное обоснование того, как и почему определенные группы сблизились для «установления правового порядка, ограничивающего конкуренцию через формальные монополии»[61]. В контексте профессий он четко отметил, что «каждая бюрократическая структура стремится увеличить преимущество информированных профессионалов, сохраняя их знания и намерения в секрете»[62].
Теоретики предложили множество обоснований этой эксклюзивности. Некоторые заявили, что она является следствием классовой системы, элитизма или коллективного инстинкта самосохранения. Другие увидели в ней естественное следствие экономического прогресса. Социолог и бывший президент Американской социологической ассоциации Уильям Гуд заявил, что «общества в процессе индустриализации – это общества в процессе профессионализации»[63]. По его мнению, по этой причине тенденция к «профессионализации» неизбежна[64].
При этом другие социологи увидели в росте эксклюзивности более губительную тенденцию. Наиболее объемный современный труд на тему эксклюзивности The Rise of Professionalism архимонополиста Магали Ларсон написан в этом духе[65]. По ее мнению, профессии не только наслаждаются монополией на экономическую деятельность, которую Ларсон называет «рыночной монополией», но также – на статус и привилегии – «социальной монополией»[66]. При этом Ларсон отмечает, что профессии не просто радуются статусу и престижу, но, отмечая собственную работу, они активно манипулируют нашими идеями о статусе и престиже, чтобы те находили отражение в их деятельности. Идея того, что власть профессий выходит за пределы рынка, широко распространена среди социологов. Эверетт Хьюз высказал аналогичную точку зрения несколькими годами ранее Ларсон:
«Профессии, возможно, в большей степени, чем другие типы занятости, требуют широкий правовой, моральный и интеллектуальный мандат. Не только практики, которые благодаря принятию в узкий круг профессии индивидуально пользуются лицензией на осуществление деятельности, другим недоступной, но сообща они позволяют себе указывать обществу, что хорошо и правильно в широких и жизненно значимых аспектах жизни»[67].
Другие были еще более бескомпромиссны в своих исследованиях эксклюзивности. Эта группа может быть громко названа «теоретиками заговора», и они могли похвастаться тем, что драматург и критик Джордж Бернард Шоу был их наиболее знаменитым амбассадором. Высказывание Шоу о том, что «всякая профессия – это заговор против непосвященного», стало их девизом[68]. Для таких мыслителей и активистов мертвая хватка профессий вокруг знаний отражает больше, чем просто грубую жажду власти, богатства, престижа, классового превосходства, эксклюзивности или инстинкта самосохранения, а является коварной и согласованной программой введения в заблуждение: сознательными и систематическими действиями для мистификации и утаивания, с целью удержания того, что было названо «тиранией» экспертов[69]. Стэнли Фиш, теоретик в области права и литературы, выразил это следующим образом:
53
Talcott Parsons, Essays in Sociological Theory (1964), 382 (original emphasis).
54
Carr-Saunders and Wilson, The Professions, 497.
55
Durkheim, On Suicide, 426.
56
От англ traitist (trait – характерная черта) – последователи «теории черт». Примеч. пер.
57
Terence Johnson, Professions and Power (1972), 22.
58
Geoffrey Millerson, ‘Dilemmas of Professionalism’, New Society, 4 июня 1964, quoted in Johnson, Professions and Power, 23.
59
Schön, Educating the Reflective Practitioner, 7.
60
Macdonald, The Sociology of the Professions, p. XII.
61
Max Weber, Economy and Society (1978), 342.
62
Max Weber, ‘Bureaucracy’, in Max Weber: Essays in Sociology, ed. Hans Heinrich Gerth and Charles Wright Mills (1947), 233.
63
William Goode, ‘Encroachment, Charlatanism and the Emerging Profession: Psychology, Sociology, and Medicine’, American Sociological Review, 25: 6 (1960), 902.
64
См e. g. Wilensky, ‘The Professionalization of Everyone?’, 137–158.
65
Magali Larson, The Rise of Professionalism (2013).
66
Larson, The Rise of Professionalism, 5–6.
67
Everett Hughes, ‘The Study of Occupations’, 447.
68
George Bernard Shaw, The Doctor’s Dilemma (1954), 16.
69
Jethro Lieberman, The Tyra