Страница 41 из 54
— Я накричала на отца, — произношу, избегая ее следующего вопроса. Слезы скатываются по моим щекам. Я задираю футболку, чтобы вытереть их.
— Он рассказал Джоэлю о маме, и тот в свою очередь использовал это, чтобы попытаться проанализировать мое поведение, когда мы ссорились и… даже не знаю, Роу. Я просто... просто была…
Всхлип вырывается из моей груди, и я утыкаюсь лицом в руки.
Роуэн опускается на колени рядом со мной и обнимает, пытаясь унять мою боль.
— Я швырнула все это отцу в лицо. Выместила на нем. Он не заслужил такого отношения.
Рыдания становятся все сильнее, мое тело болит.
— Он через многое прошел. Он всегда был таким хорошим отцом.
— Я уверена, он поймет, — произносит Роуэн, и я знаю, что она права, но от этого мне не легче. Раз уж на то пошло, от этого мне только хуже.
— Я просто не знаю, что делать.
Мои слова приглушенные и смазанные. Глаза опухли от слез, и я слишком напряжена, чтобы дышать.
— Просто извинись перед ним…
— Нет, я имею в виду, что вообще не знаю, что делать.
Я выпрямляюсь и вытираю нос тыльной стороной руки, а глаза — кончиками пальцев.
— Он больше никогда со мной не заговорит.
— Твой отец?.. Или…
— Джоэль, — отвечаю я. — Мы не можем быть друзьями. Больше нет.
— Ты любишь его? — осведомляется она. В ответ я качаю головой, слезы падают на пол.
Какое-то время Роуэн молчит, удерживая мой взгляд, а затем произносит:
— Ты уверена?
Я вновь качаю головой, она вздыхает в ответ и проводит большим пальцем по моей влажной от слез щеке.
— Что произошло дальше, когда ты сказала Джоэлю уезжать домой?
— Он ушел.
— Он что-нибудь сказал?
Сказал, что не забудет меня. Он практически умолял меня не отталкивать его. Сказал, что я раздавила его.
Я покачала головой.
— Он просто ушел.
— Может, тебе стоит позвонить ему…
— И что я ему скажу?
Она хмурится, потому что мы обе прекрасно знаем, что в данной ситуации ничего не скажешь.
— Мне нужно выпить, — говорю я, ощущая жжение слез в глазах, и отчаянно пытаюсь сдержать их. Мне нужен буфер, что-то, что поможет мне забыться. Что поможет мне спать, пока бодрствование не перестанет приносить так много боли.
Роуэн пристально смотрит на меня, а затем кивает.
— Сейчас вернусь.
Спустя несколько минут она возвращается с бутылкой Джека Дениелса, который она, полагаю, стащила из родительского бара. Подруга откручивает крышку и передает мне бутылку. Я делаю большой глоток, прежде чем вернуть бутылку Роуэн.
— Давай напьемся.
— Уверена, что это хорошая идея? — сомневается она, не принимая бутылку.
— Да, — настаиваю я и за всю свою жизнь никогда ни в чем не была так уверена.
Я вручаю ей бутылку, и Роуэн делает маленький глоточек, после чего возвращает бутылку обратно. Я делаю большой глоток, затем еще один и передаю бутылку Роуэн. Так мы продолжаем до тех пор, пока слезы не перестают падать из моих глаз — и пока виски едва не заканчивается в бутылке, а вместе с ним утекает моя боль.
— Ди, — раздается голос Роуэн позже, этой же ночью. Она будит меня, мягко касаясь плеча, от чего у меня начинает пульсировать в висках.
— Ди, твой отец здесь.
Я пытаюсь сесть, вся комната вращается. Чувствую, как сильные руки удерживают меня, и мир медленно приобретает четкие очертания, а затем я различаю лицо папы.
— Что… — бормочу я. Где я нахожусь и почему меня разбудили?
— Давай, малыш, — произносит он и помогает встать на ноги. События ночи медленно, по кусочкам, просачиваются в мое сознание. Джоэль, плач, Роуэн, Джек Дениелс.
— Прости меня, папа, — неразборчиво бормочу я, горячие слезы наворачиваются на глаза, пока мы спускаемся в гараж Роуэн. Он шикает на меня, но я выворачиваюсь из-под его руки и обнимаю.
— Я не имела в виду то, что сказала.
— Знаю, — отвечает он, обнимает меня и поглаживает спину. Слышу, как он что-то шепчет Роуэн, и она отвечает ему так же тихо, но я слишком занята рыданием в объятиях отца, чтобы думать об этом.
— Давай сядем в машину, дорогая, хорошо?
Я киваю, но не разрываю наших объятий, и в конце концов отцу приходится взять меня на руки и пронести остаток пути.
Где-то посреди пути домой я засыпаю и не просыпаюсь до четырех часов утра. Часы на тумбочке светятся гневным и размытым красным светом. Я осознаю, что все еще одета, но ботинки и куртка сняты, а я уютно расположилась под одеялом. По ощущениям мои глаза слишком велики для глазниц, а мозг — для черепа. Я прижимаю пальцы к вискам и держу, пока не появляется уверенность, что моя голова не собирается взорваться, затем тянусь к лампе, чтобы включить ее, и вздрагиваю, когда свет бьет в глаза.
В течение еще нескольких минут лежу в постели с закрытыми глазами, собираясь с силами, чтобы выползти из кровати. В раскоряку бреду по коридору до ванны и роюсь в аптечке в поисках аспирина. Взяв три таблетки, включаю кран и набираю в рот воды. Проглотив таблетки, упираюсь руками в раковину, вспоминая темно-синие глаза и голос, который я никогда не смогу забыть, и слова, которые всегда буду помнить.
Единственное, что знаю — я влюблен в тебя. Серьезно, черт возьми, влюблен в тебя.
Похлопываю задний карман джинсов, липкими пальцами обхватываю телефон и вытаскиваю его. У меня несколько пропущенных звонков от отца и сообщения от Роуэн и Лэти.
От Джоэля ничего.
Езжай домой, Джоэль.
Сердце пропускает удар, и я закусываю нижнюю губу, чтобы вновь не расплакаться.
Я сделала то, что должна была — потушила огонь до того, как он поглотил нас обоих. Теперь мне нужно отпустить это.
Выключив воду, я обнаруживаю, что иду прочь от комнаты вместо того, чтобы вернуться в нее. Проскальзываю в гостевую на другом конце дома и смотрю на неубранную постель, в которой менее двадцати четырех часов назад спал Джоэль.
Такое чувство, словно я храню какой-то секрет.
Некоторые вещи должны оставаться в тайне...
Я снимаю джинсы и забираюсь под одеяло, желая быть рядом с Джоэлем, даже если не могу и никогда не смогу снова. Коленом касаюсь чего-то мягкого и вытягиваю из-под одеяла футболку. Прошлым утром он позаимствовал чистую футболку у отца, а вечером не зашел в комнату, чтобы перед отъездом забрать свою.
Я люблю тебя.
Можешь не отвечать взаимностью, но не говори мне, что я к тебе чувствую.
Я подношу футболку к носу: вдыхаю его запах, скучаю по нему, хочу повернуть время вспять, даже если ничего нельзя было изменить. Затем кладу футболку под голову и засыпаю в одиночестве.
Глава 21
— Хочешь остановиться в АЙХОП? — раздается голос Роуэн с водительского сиденья моей машины.
Сегодня днем она пригнала мою машину к дому и забрала меня, чтобы вернуться обратно в колледж. Я не заморачивалась тем, чтобы предложить вести машину, а она не спрашивала, хочу ли я это делать.
— Выгляжу дерьмово, — бормочу я, прислонившись лбом к прохладному стеклу, каждая клеточка напоминает мне о том, сколько я выпила прошлой ночью.
— На тебе солнцезащитные очки инопланетянского размера, — произносит Роуэн. — Тебя даже никто не увидит.
Я поворачиваюсь к подруге лицом, чтобы сердито взглянуть, но мой взгляд теряется за очками упомянутого Роуэн размера.
— Ты что, пялишься на меня? — спрашивает она.
— Типа того.
Я вновь изящно прислоняюсь лбом к стеклу, стараясь не разбудить тролля, колотящего мне по мозгам.
Утром, после того как меня стошнило еще в горячем душе, а закончила я мыться в холодном, я оделась и столкнулась с отцом на кухне. Он подтолкнул в мою сторону чашку кофе и теплые блинчики, когда я села за стол.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.
Правда в том, что я себя чувствовала слишком дерьмово, чтобы даже смотреть на его блинчики. Я отодвинула их в сторону и положила голову на холодную гранитную столешницу.