Молитва о Рейн (ЛП)

Руки Рейн скользят вверх по моей спине и по груди, вокруг грудных мышц и обхватывают шею. Чувствую, как твердые, будто камешки, соски прижимаются ко мне. Стягиваю майку этого ублюдка через голову и бросаю на пол. Я едва вижу крошку в темноте, но мне это и не нужно. Мои руки изучают ее изгибы, пробегая по каждому квадратному дюйму тела, покрытого гусиной кожей. Она дрожит, пока я мну идеальные сиськи, и когда прерываю наш поцелуй, чтобы взять в рот один дерзкий, нуждающийся сосок, ее рука тянется ко мне.

Рейн обхватывает меня через шелковистую ткань спортивных шорт, которая и так уже была натянута и изо всех сил пыталась сдержать то, что малышка сделала со мной. Мой член в полной боевой готовности. Он набух и пульсирует в ее руке. Она мягко придерживает мою голову у своей груди. Ее прикосновение такое нежное. Оно вызывает еще одну волну эмоций, сдавливающую мое горло. Мне больно, когда она трогает меня. Она убивает меня.

И я позволяю ей делать это.

Рейн скользит рукой вверх и вниз по моей длине через тонкую ткань, пока я сосу и облизываю языком – ублажаю другой сосок. Ее кожа реагирует на каждый мой выдох. Возвращаюсь к ее губам, глажу руками полную задницу и дразню скользкие складочки. Малышка мурлычет так сладко, что каждый нерв в моем теле вибрирует, как гитарная струна.

Рейн погружает пальцы за пояс шорт и опускает их ниже, осторожно высвобождая меня. Затем ее губы с той же осторожностью перемещаются от моего рта к подбородку, прокладывая дорожку из медленных поцелуев вниз по шее и груди. Она делает шаг назад и опускается все ниже. Все, что я могу делать, это стоять здесь и позволять ей кромсать меня. Линия ее поцелуев для меня, как след от скальпеля. Малышка срезает слой за слоем, раскрывая мою непривлекательную сердцевину и делает вид, что ей нравится то, что она видит.

Но ей не нравится. Никому никогда не нравилось и не понравится.

В ту секунду, когда она опускается на колени, как раз перед тем, как взять мой член в свой лживый ротик, я хватаю ее за волосы и оттягиваю голову назад, лицом к себе.

– Ты не должна этого делать, – сиплю я. И в этот раз потрясенно осознаю, что имею в виду именно это.

Я хочу быть внутри нее, но не так. Так постоянные клиентки баров стараются мне угодить. Туристки, студентки и пьяные разведенки. Они опускаются на колени и смотрят на меня, как порно звезды, пока отсасывают, чуть ли, не умоляя влюбиться в них.

У них у всех патология. Это девушки недолюбленные или брошенные своими отцами.

У этой сучки тоже есть такие проблемы. И вот, она смотрит на меня своими большими глазами, полными отчаяния, собираясь засунуть мой член себе в рот, чтобы угодить мне… также, как все они.

– Ты не хочешь... – голос Рейн затихает, когда я тоже опускаюсь на колени.

Обхватив ее снизу за ягодицы, тяну девочку вперед, раздвигая ей ноги, пока она не садится мне на бедра. Ее сиськи прижимаются к моей груди, губы снова касаются моих губ, и я держу эту пухлую круглую попку обеими руками.

– Идеально, – шепчу я.

Рейн улыбается мне в губы, когда начинает скользить своей влажной киской по всей моей длине. Я стираю эту улыбку. Сминаю ее и проглатываю. И чувствую, как она пылает внутри меня, как огонь, освещая вещи, которые, как я думал, потеряны навсегда.

Я бы не хотел о них вспоминать.

Не хочу заставлять ее заниматься сексом. Черт, даже не знаю, делала ли она это раньше. Но когда Рейн пропускает пальцы в мои волосы, аккуратно обхватывает мою голову руками и со вздохом опускается на меня, я вдруг чувствую себя неопытным. Это не секс. Это настолько далеко за пределами секса, что я даже не знаю, где нахожусь.

Знаю только, что это ранит. Давление повсюду. Мне кажется, что моя грудь вот-вот взорвется. Голова раскалывается. Глаза горят так, будто на меня прыснули из перцового баллончика. И мои яйца уже окаменели в ответ на теплый прием Рейн.

Обнимаю ее за талию и пытаюсь принять все, что она дарит мне, даже если это пронзает меня до костей. Я пытаюсь отдать ей то же, но чувствую себя неуклюже и нескоординированно. Не знаю, как делать то, что она делает. Я даже не знаю, осталось ли что-нибудь от меня, чтобы отдать.

Рейн не боится, когда принимает меня полностью, с трудом продвигаясь по члену и обжигая меня своими напалмовыми поцелуями. Как будто она это делала уже сотни раз. И тогда я понимаю, что так… и было.

В этой самой комнате.

С кем-то другим.

Рейн не занимается любовью со мной. Она занимается любовью с ним.

Давление, которое я чувствовал, внезапно исчезает. Снова могу дышать. Опасности нет. Мне ничто не угрожает. Это просто сделка – секс в обмен на небольшую ролевую игру в бойфренда.

Ну, это чертовски плохо. Потому что, если Рейн захочет потрахаться с кем-то, ей придется ограничиться мной.

Схватив лживую сучку за задницу обеими руками, я встаю на колени и смеюсь, когда она визжит и обхватывает меня руками и ногами. Поднимаюсь и бросаю девчонку на матрас, переползаю через нее, как хищник, задевая mp3-плеер, который падает на пол.

Певец плачет о какой-то девушке, которая оставила дыру в его сердце. Мне жаль этого парня. Он действительно не должен был позволять себе так привязываться.

Я нависаю над ней осторожно, чтобы не прикоснуться к телу и вставляю член в ее тугую щелочку. Это все, что она получит от меня.

Я извлекаю выгоду из этих отношений и сегодня вечером использую девочку для секса. Ролевая игра в бойфренда не включена.

В тот момент, когда я быстро вхожу в нее, Рейн обвивает мою талию своими ногами, обнимает руками шею и переплетает свои пальчики сзади.

– Иди сюда, – шепчет она, притягивая меня к себе, и слыша хрипоту в ее голосе, я не в силах бороться и… опускаюсь на локти, чтобы поцеловать крошку.

Губы Рейн возмутительно нежные. И ее прикосновения тоже. Я вбиваюсь в нее, надеясь, что она поймет намек и перестанет притворяться, но сучка полна решимости воплотить эту фантазию в жизнь. Я уже собираюсь перевернуть ее и взять сзади, когда одно-единственное слово резко останавливает меня.

– Уэс…

Уэс.

Не имя «Как его там» недоумка.

Уэс.

– Да? – говорю я надтреснутым голосом, и эта чертова удавка снова затягивается вокруг моего горла.

Руки Рейн нежно гладят мои щеки.

– Как твое имя? Твое полное имя?

Жаль, что не вижу ее лица. Хотел бы я видеть то же искреннее любопытство в этих больших голубых кукольных глазках, которое слышу в ее голосе.

– Уэссон Патрик Паркер, – сглатываю, но петля сжимается.

– Я предполагала, что тебя могут звать Уэссон, – Рейн надавливает своими маленькими ножками на мою задницу и приподнимает бедра, возвращая меня на небеса.

– А твое? – с трудом выдавливаю я, вталкивая член как можно дальше.

– Рейнбоу Сон Уиллиамс

Я медленно отступаю, дюйм за дюймом, и снова вталкиваю член.

– Что оно означает?

Рейн тихо стонет и обнимает меня за спину. Обнимаю ее за плечи и ложусь на нее, гадая, чувствует ли она, как колотится мое сердце, также, как это чувствую я.

– Это название песни той группы, «Америка», из 70-х годов, – Рейн утыкается лицом мне в шею и целует меня. – Вообще-то она довольно грустная. Это о девушке, которая заснула на радуге, прячась от листьев, раздуваемых ветром и несбывшихся надежд.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю в зеркальные озера ее глаз.

– Похоже на тебя, – смотрю, как появляются морщинки в уголках, когда моя девочка улыбается, и прежде чем она успевает сказать еще хоть слово, я встаю на колени и подтягиваю свою куколку к себе. Рейн снова садится на мой член, держу ее попку в руках, приоткрытые губы на моих губах, и она пробегает пальчиками по моим волосам.

Охуенно.

Теперь ее движения стали менее нежными. Более отчаянными. Мои – менее неуклюжими, более смелыми. Рейн покусывает мой язык зубами, скользя вверх и вниз по члену. Я шлепаю ее по заднице и ухмыляюсь, когда она дергает меня за волосы в ответ. И когда малышка снова стонет мое имя, я, черт возьми, знаю – это не то, что киска делала в темноте с «Как-его-там» ушлепком. Это то, что она делает со мной.