Драконий пир

Влад вспомнил, как слушал родительские слова и верил. В тот давний день как-то не думалось о том, что всё имеет свою цену и что войско, которое отец взял у султана Мурата, чтобы прогнать венгерского ставленника, не могло быть дано в обмен на пустые слова. К тому же турецкий правитель оказал отцу Влада и другую милость – были отпущены сыновья некоторых румынских бояр, которые удерживались при турецком дворе в заложниках около десяти лет. Султан проявил большую щедрость, поэтому Влад и Раду оказались вынуждены занять освободившееся после боярских сыновей место во дворце Мурата.

Всё имеет свою цену, но кто же знал, что эта цена окажется такой высокой! Кто же знал, что отец отвезёт своих детей в Турцию, но уже не увидит, как Влад приедет домой! Кто мог знать, что жизнь так повернётся! Никто не мог знать. Разве что венгр Янош Гуньяди мог, ведь он уже тогда замышлял недоброе…

Городская улица, по которой Влад теперь возвращался в отцовский дворец, была безлюдна, если не считать чьих-то лиц, смотревших в окошки. Эти лица казались такими же белыми, как белёные стены домов. «Неужели горожане бледны от страха? – мысленно усмехнулся Влад. – Кого же они испугались? Меня?»

Из-за высоких заборов тоже выглядывали чьи-то головы, но как только замечали на себе взгляды турок, сразу прятались.

Справа показался частокол в два раза выше самого высокого городского забора, составленный из очень толстых брёвен. Это ограда государева двора. Влад проехал ещё немного и увидел большие деревянные ворота. Они были приоткрыты, как если бы не осталось никого, кто мог бы задвинуть засов, находившийся с внутренней стороны.

По указанию Челика двое турок, ехавших позади, спешились и открыли створки широко, чтобы весь отряд мог проехать. Теперь за воротами стал виден широкий деревянный мост. Справа и слева от моста виднелась серая гладь воды, наполнявшей оборонительный ров. На другой стороне рва возвышался ещё один ряд частокола, а сам мост вёл к воротам высокой кирпичной башни. Ворота в ней также оказались приоткрыты – заходи, кто хочет.

«При желании Владислав мог долго сидеть здесь и обороняться, – подумал Влад. – Однако этот трус не захотел».

Государев двор в Тырговиште имел серьёзные укрепления, построенные с умом. Через два ряда высокого частокола казалось очень трудно перебраться. Конечно, частокол можно было сжечь, но толстые брёвна вековых деревьев горят плохо – снаружи обуглятся, а насквозь не прогорят. Чтобы сгорели, требовалось облить их особым маслом, а если его не оказалось бы, то стволы оставалось разве что выкопать, но и это получилось бы не так легко, потому что нижние концы брёвен глубоко сидели в земле – на полтора человеческих роста.

Существовало лишь два входа в эту крепость: главный – с городской улицы, и задний – со стороны садов и огородов, также относившихся к государеву двору. Там же, возле задних ворот, находились коровник, свинарник, птичник и много чего ещё, о чём Влад помнил потому, что в детстве играл там со старшим братом в прятки и догонялки. «Где ты теперь, Мирча? – думал он. – И что осталось от прежней жизни?»

Тем временем конный отряд успел проехать по деревянному мосту и через арку ворот кирпичной башни, чтобы оказаться перед дворцом. Вот и сам дворец – длинная хоромина с высоким каменным крыльцом и множеством квадратных окошек в белёных стенах. Из-за дальнего угла этого строения выглядывал дворцовый храм.

И опять ни души. Вытоптанную землю перед крыльцом запорошило опавшими листьями. Кое-где среди них валялись какие-то тряпки, а в стороне стояла телега со сломанной задней осью. По всему было видно, что недавние обитатели дворца покидали это место в спешке.

– Значит, ты не сердишься на меня, Влад-бей? – всё допытывался Челик. – Ты ведь проявишь гостеприимство?

– Чего ты хочешь? – не понял Влад.

– Я сейчас твой гость? Так? Значит, я могу взять в твоём доме то, что мне понравится?

Влад, занятый совсем другими мыслями, наконец сообразил: турку хотелось пошарить здесь, поискать добычи, несмотря на запрет Караджи-бея, уже получившего от города деньги и обещавшего, что турецкие воины не станут заниматься грабежом.

– Ты же видишь, что мой дом разорён, – безразлично произнёс Влад. – Здесь нет ничего ценного… но если всё же найдёшь, то забирай.

Он спешился, передал конский повод Войко и направился к крыльцу.

– Сначала я, – крикнул Челик, первым взбегая по ступенькам. – А то вдруг там внутри затаился враг.

Турки рассыпались по полупустым комнатам, а Влад, почти не обращая внимания на торопливый топот, нетерпеливое громыхание дверями и разочарованные возгласы, направился в тронный зал. Ноги почему-то сами понесли именно туда.

Обстановка казалась почти прежней – всё те же каменные своды, опиравшиеся на множество столбов; всё те же серые каменные плиты пола. На возвышении напротив главных дверей стоял всё тот же трон, но рядом с троном уже не было двух кресел, как четыре года назад, когда в этих креслах сидели Влад и его старший брат, присутствовавшие на советах вместе с отцом.

Что ж, отсутствия кресел следовало ожидать. Владиславу эти кресла были ни к чему. Он наверняка приказал выкинуть их прочь или даже изрубить в щепки, для наглядности. «Трус! Только и умеет, что воевать с пустыми креслами!» – думал девятнадцатилетний юнец.

Он прошёл мимо боярских скамей. Шаги звучали непривычно гулко, потому что в прежние времена на полу лежали ковры, а теперь исчезли. Мелькнула язвительная мысль: «Ишь, Владислав – рачительный хозяин. Даже ковры вывез!»

Наконец, Влад взошёл по ступенькам тронного возвышения и осторожно сел на княжеское место. Отсюда, с трона, зал выглядел непривычно, ведь четыре года назад сюда входил княжич, который лишь присутствовал на советах и совсем не думал, что когда-нибудь станет возглавлять их. Отец был ещё не стар, а после отца на трон следовало сесть старшему брату. Влад не раз слышал это и от родителя, и от своих наставников: «Мирча станет править, а ты станешь ему помогать». И никогда речи не заходило о том, что будет, если помощнику придётся самому взять в руки бразды правления. Казалось, что такое просто невозможно.

Вот почему Влад, когда живы были отец и Мирча, ни разу не посмел прийти в эту залу, когда нет заседаний, и попробовать посидеть на отцовском месте. А вдруг увидел бы кто? И что подумал бы? Что Влад желает власти? Но он её не желал! Ведь для того, чтобы он властвовал, отцу и Мирче следовало исчезнуть с лица земли. Нет, платить такую цену Влад никогда не был согласен. Сегодня он сел на трон впервые и сидеть оказалось неуютно, тоскливо. Девятнадцатилетний юнец подумал, что не готов принять на себя бремя управления государством. Пусть он считался взрослым, но для такого дела одной взрослости мало. Чтобы исполнять обязанности государя, нужна мудрость.

Влад оглянулся и мысленно спросил: «Отец, ты здесь? Я знаю, что твой дух где-то рядом, ведь ещё не все твои дела завершены. Ты здесь, потому что тебе ещё есть чему учить своего сына. Скажи мне, как управляться со всем этим огромным хозяйством, именуемым «Румынская Страна». Где взять верных людей? У меня пустая казна, долг перед турками. Я ведь обязался платить султану дань – привозить пять тысяч золотых ежегодно. Да, платить дань. Но это ничего, ведь и ты платил, и даже твой отец платил, вы не считали это позором».

Юнец на троне помедлил и продолжал: «Ты, наверное, смеёшься, слушая меня? Конечно. Ведь я ещё не правитель, чтобы думать об этом. Сперва надо разыскать митрополита, который помажет меня миром и возложит на мою голову корону. Тогда я начну править. Найти бы ещё этого митрополита. Найти бы ещё корону. Или опять придётся делать новую? Ведь когда-то и для тебя пришлось заказывать венец к церемонии помазания, потому что золотая корона твоего отца исчезла неведомо куда. Я помню, как ювелир снимал с тебя мерку. Ты думал, я забыл? Ты полагал, что у детей быстро всё выветривается из головы? Когда тебя помазали, мне не было и ещё восьми лет, но я помню. Я всегда отличался хорошей памятью».