КАРЕ

Охочий до сантиментов Гера еще раз приложил руку к гру- ди и кланялся в пояс теперь уже всем подряд крупье этого игрового зала. «Спасибо! Спасибо! Спасибо!» – доносилось со всех сторон до ушей умиленного успехом Градского. Один из крупье приложил руки к губам и прокричал на все казино: «Браво!» Герман Градский был по-настоящему счастлив. Теперь все было проще для него. Игра, что назы- вается, пошла, и поезд, набравший ход, было уже не оста- новить. Через четыре без малого часа после того, как он зашел в это казино, у Градского в карманах было в общей сложности семьдесят пять тысяч долларов, осталось оты- грать всего лишь пять. Именно в этот момент он и решил сменить обстановку. Он встал из-за стола и бросил теперь уже другому крупье на чай и на прощанье еще одну тыся- чу баксов… Раздались еще одни аплодисменты. Но на них Гера внимания уже никакого внимания не обращал. Он сгреб фишки в карманы и подошел к кассе для того, что- бы обменять их на наличность и тем самым вернуть себе свое. Вернув себе свое, Градский в прекрасном расположе- нии духа вышел из «Тропиканы» на улицу.

Теперь уже Герман, когда, можно сказать, гора свали- лась с его плеч, ощущал себя не кем иным, как триумфа- тором, сошедшим с первой ступеньки пьедестала почета на тротуар. Он еще долго, многие годы, будет помнить об этом своем каре на королях, об этом своем триумфе при

«Тропикане». Он сложит об этом триумфе легенды, и этот его триумф войдет в историю. Он шел неспешным сво- им шагом в сторону «Метелицы», чуть пошатывался от приятной усталости и в душе нахваливал себя: «Вот что значит – характер проявил! Вот что значит – слабины не дал! Вот что значит – не струсил! Вот что значит – до кон- ца пошел! Правильно сделал, что к китаезам подсел». А в это время с неба на него уже сыпались золотые монеты. Гера задрал голову к небу и увидел над собой звездопад из золотых монет. Германа охватил восторг, и он воспарил над тротуаром. Он вышел из тела и оказался в астрале, так что увидел себя со стороны и почувствовал свободным от всего земного. Он, можно сказать, парил над землей, с каждым мгновением все ближе и ближе приближаясь в

лучах своей славы, к заветной «Метелице». В «Метелице» же этой ночью он намеревался по большей части отды- хать, нежели чем играть. Он был уверен в своих силах, он был уверен на сто процентов в том, что отобьет нын- че ночью все еще числящиеся за ним в проигрыше шесть тысяч баксов. И внутренний голос Германа, которому он, безусловно, доверял и который он слышал в этот момент со стороны, утверждал ему то же самое. Внутренний голос говорил со всей полнотой ответственности без ума счастливому Градскому: «Гера! Дорогой! Самое страшное позади. Вот увидишь, впереди тебя ждут одни только счастливые минуты. Впереди тебя ждет феерия!»

Близилась полночь. Арбат жил своей ночной и пол- нокровной жизнью. Он сиял множеством рекламных огней и радовал глаз. По нему прогуливалось в ту и в дру- гую стороны множество счастливых, хмельных и одетых по-летнему людей. Возле входа в «Метелицу», словно воз- ле ночного причала, припарковалось несколько десятков дорогих авто, издали похожих на роскошные яхты. Герман миновал стоянку для машин, вышел из астрала и ровно в двенадцать, c трепетом в душе зашел в «Метелицу», спу- стившись тем самым в преисподнюю…

Пробыл же он в «Метелице» до пяти часов утра. Долго останавливаться на этом не стану, скажу лишь о том, что в этот раз он все-таки вышел в плюсы. Но он еще не пони- мал в ту счастливую для себя ночь всей своей ничтожно- сти, всей своей убогости. И море ему было тогда по колено, и вся жизнь казалась впереди. В сентябре они развелись со Стеллой, но лишь для того, чтобы уже через три года после того, как уйдет на тот свет мама Германа, вновь сой- тись. Со смертью мамы и странная фобия покинет его раз- ум, ему перестанут повсюду мерещится как гробы, так и покойники. И в казино он тоже перестанет ходить. И пить бросит. И от мании величия с годами Градский тоже изба- вится. Одного вот только Градскому не удастся осуще- ствить! Бесцельно прожитые и самые лучшие годы своей жизни вернуть назад ему все же будет не под силу…

ВИДЕНИЕ

Константин Александрович Ахметов переми- нался с ноги на ногу, продвигаясь вперед по очереди, выстроившейся в этот летний и знойный день к иконе с изображением Матроны Московской. На улице стояла испепеляющая июльская жара, солнце было в зените, по небу проплывали белоснежные облака. Очередь растя- нулась на несколько десятков метров, а люди, стоявшие в ней, изнывали от жары. Константин Александровиче в сотый раз пожалел о том, что поддался уговорам жены и потратил добрую половину дня на бессмысленное, по его мнению, стояние на жаре в этой нескончаемой очереди к иконе. В отличие от супруги он не верил безоговорочно в ту чудодейственную силу, которую приписывала людская молва как самой этой иконе, так и самой Матроне, а так- же и ее мощам, которые были выставлены на всеобщее обозрение в этом женском монастыре, что на Пролетарке. Константин Александрович продвинулся вперед еще на полметра и остановился. Он надул щеки, выдохнул, вытер рукой испарину, проступившую на лбу, и поискал глазами супругу, которая в это время куда-то запропастилась. При- ехал же он с женой к Матроне по совершеннейшему быто- вому пустяку, по жилищному вопросу. Они с женой уже на протяжении нескольких лет безуспешно пытались разъе- хаться со своей дочерью Ольгой. И если год-другой назад этот вопрос не стоял для них ребром, то сейчас, с того дня, как Оля привела в дом своего возлюбленного, обстанов- ка в квартире стала невыносимой… травмоопасной. Двух раздельных комнат стало явно не хватать на четверых человек. По сути, некогда отдельная квартира преврати- лась в коммунальную. Дело дошло до того, что пришлось делить кухню. Делить на две семьи, делить между двумя

хозяйками. Кто жил в коммунальной квартире, в которой соседи, по сути, являются врагами, тот точно знает, о чем я говорю. Именно острая постановка вопроса и заставила Константин Александровича отступиться от принципов, поддаться уговорам жены и поверить в возможное чудо. Когда до иконы оставалось сделать несколько шагов и когда Константин Александрович Ахметов по-настояще- му взмок от пота, перед его глазами наконец-то появи- лась его дражайшая вторая половинка.

– Ексель-моксель, Катерина!.. – воскликнул в сердцах

Ахметов. – Где ты пропала? Наша очередь на подходе.

– Не ворчи, в церковную лавку заходила. Вот, смотри,

купила… – Катерина показала мужу карточку размером с

ладонь. На одной стороне которой была изображена сама

Святая Праведная Блаженная Матрона Московская, а с

другой – молитва, к ней же и адресованная, вот такого вот

содержания:

«О блаженная мати Матрона, душею на небесе пред

Престолом Божьим предстоящи, телом же на земли почи-

вающи, и данною ти свыше благодатию различные чуде-

са источающи. Призри ныне милостивым твоим оком на

ны, грешныя, в скорбех, болезнех и греховных искушени-

их дни своя иждивающия, утеши ны, отчаянные, исцели

недуги наши лютыя, от Бога нам по грехом нашим попу-

щаемыя, избави нас от многих бед и обстояний, умоли

Господа нашего Иисуса Христа простити нам все наше

прегрешения, беззакония и грехопадения, имиже ми от

юности нашея даже до настоящего дне и часа согрешихом,

да твоими молитвами получившие благодать и велию

милость, прославим в Троице Единого Бога, Отца и Сыны,

и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков».

Для того чтобы взойти на помост, супругам Ахмето-

вым осталось сделать не больше пяти шагов. Константин

Александрович беззаботно вертел в своей руке карточку,

которую перехватил из рук супруги, и искоса поглядывал

на то, что же делают те счастливчики, которые уже отсто-