КАРЕ

яли свою очередь, взошли на помост и остались после

этого один на один с иконой. Все люди без исключения

делали одно и то же. Они вставали пред иконой на колени,

три раза крестились, три раза кланялись, чуть ли не каса- ясь головой помоста, вставали с колен, прикасались лбом к иконе, прикрывали глаза и беззвучно шевелили губами на протяжении нескольких десятков секунд. После чего целовали икону и отходили прочь от нее. Некоторые из них засовывали в то пустое пространство, которое было между иконой и стеной, свои записки, в которых, судя по всему, и излагали свою ту или иную просьбу к Матроне. Катерина Ильинична взошла на помост и встала пред иконой на колени. Константин же Александрович даже не заметил этого. Он уже несколько секунд не сводил глаз с изображенной на карточке Матроны! Матрона сидела на диване, выпрямив спину и высоко задрав подбородок. Константин Александрович поднес карточку поближе к глазам и отчетливо вспомнил то, что с ним произошло чуть менее тридцати лет тому назад, когда ему толь- ко-только исполнилось девятнадцать лет. Когда вся его жизнь была еще впереди…

Шел одна тысяча девятьсот восьмидесятый год. Вскоре должна была начаться московская Олимпиада. Москву в тот год подчистили основательно, она расцвела и опустела. Так что на нее со стороны было любо-доро- го смотреть. Никто не хотел упасть в грязь лицом перед мировым сообществом. В то лето все недоброжелатель- ные элементы были высланы городскими властями за сто первый километр. Облавы шли по всему городу. Менты работали без выходных и проходных. Под контроль была взята каждая улица, каждый двор, каждый дом, каждый подъезд. Все злачные места и притоны были прикрыты властями на это время. Так что простому работяге или же студенту и выпить-то по-хорошему да с друзьями, да после рабочего дня было просто негде. За распитие спиртных напитков в общественных местах в дни проведения Олим- пиады наказывали нещадно и жестоко. Наказывали все- ми доступными способами: лишали партбилетов, лишали тринадцатой зарплаты, премий, отправляли во вторую смену, понижали в должности, отчисляли из институтов… Москва протрезвела и замкнулась в себе. Вся страна знала о том, что въезд в столицу в дни проведения Олимпиады

для не прописанных в ней граждан закрыт. Продуктов в магазинах было навалом. Такого изобилия, которое было в то лето в магазинах столицы, не было за годы советской власти никогда. На смену эпохи развитого социализма пришла эпоха недоразвитого коммунизма. В промтовар- ных магазинах появилось импортное шмотье. Появилось хоть и за серьезные бабки, но все же не по спекулятивным ценам. Импортные джинсы можно было отхватить в мага- зине за смехотворные восемьдесят рублей, всего-то за ящик водки – на черном же рынке они стоили от двухсот рублей, – всего-то за две студенческих стипендии. Народ вскрывал копилки, залезал в заначки и выстраивался в огромные очереди к крупным промтоварным магазинам столицы. В такие очереди записывались с ночи и стояли в них по многу часов. Накануне студент-второкурсник МТИ им. Косыгина, Константин Ахметов, осуществил свою дав- нюю мечту, он отхватил себе джинсы-бананы, отстояв в очереди к универмагу «Молодежный» всего-то двенад- цать часов. Но стоял он в очереди за джинсами не один, а вместе со своим товарищем, студентом-второкурсником Бауманки Юрием Свистуновым. У Юры денег на покупку джинсов не было, но очередь свою он вместе со своим дру- гом все же кому-то за десять рублей впарил. А поскольку джинсы Костей были куплены – он в них проходит аж до самого пятого курса – и его мечта воплотилась в жизнь, то и обмыть это дело, конечно же, стоило. И десять рублей у двух приятелей на это дело теперь уж точно было. Три

«Агдама» по ноль семь на двоих – лучшего сценария для себя и выдумать было нельзя. Но это они так думали, что на двоих. Купить в те времена на двоих – это еще вовсе не значило, что выпить на двоих. Все дело было хвостах. В то замечательное время особо ценилось умение не толь- ко садиться на хвост, но и умение обрубать хвосты. Кто в совершенстве владел подобного рода навыками, тот всег- да был и сыт, и пьян! Костя и Юра шли неспешным шагом в сторону местной речушки и не подозревали о том, что в это время им уже садятся на хвост два их друга, Толя и Саша. Толя и Саша уже с самого утра пытались сесть на хвост к кому-нибудь из своих многочисленных знако-

мых. Кроме них хотело сделать то же самое еще порядка двадцати-тридцать работяг с местной ткацкой фабрики, которые в тот день ошивались после утренней смены возле шестого винного магазина, расположившегося на улице Петра Алексеева. Получка ими всеми была давно уже пропита, а до аванса оставалось целых три дня. Поэ- тому и денег на хань катастрофически не хватало. Кар- маны работяг были натурально пусты, в них не звенела даже мелочь. Желающих сесть на хвост к кому-либо было много, а вот тех, к кому можно было сесть на хвост, – мало. Надо отдельно отметить, что Саня за последние полгода побывал в медвытрезвителе два раза, а Толя – один. Когда на часах было начало третьего, Саня обратился к Толе:

– Похоже Толь, что нам с тобой сегодня здесь нечего ловить.

– И что делать будем?

– Пойдем на Сетуньку, может там кого выцепим?..

Надо понимать, что местная речушка Сетунька в те

дни была чуть ли не единственным местом в округе, где

все еще не было облав в преддверии Олимпиады. Это

была излюбленное место отдыха для местных выпивох.

Роскошное и по-настоящему безопасное для них место.

Можно смело сказать, что за последние тридцать пять лет,

с времен великой войны, сюда не ступала нога мента. Им

было просто лень туда ходить! Здесь можно было не толь-

ко вмазать стакан-другой в свое удовольствие, не только

часок-другой после этого под кустиком вздремнуть, но и

искупаться под градусом и голышом в речушке. Именно

поэтому и шли туда два друга, два собутыльника, Ахметов

и Свистунов, с тремя пузырями «Агдама» в сумке на дво-

их. Шли они туда окольными путями, так, чтобы никому

из знакомых не попасться на глаза, и тем самым обрубить

не нужные хвосты. В те времена была также очень важно

найти стакан для того, чтобы не пить из горла. Стаканы

обычно висели на веточках кустиков и деревцев. Такие

стаканы в народе прозвали дежурными. Двум друзьям

студентам повезло в тот день несказанно! Они без труда

отыскали на одном из кустиков пустой граненый стакан,

который дежурил на этой самой веточке аж со вчерашне-

го вечера! И который, можно сказать, что заждался двух не разлей вода приятелей, двух начинающих, готовых к полетам и залетам, алконавтов. Свистунов сказал со счастливым лицом Ахметову:

– Открывай!..

Ахметов открыл и сказал Свистунову, с глазами, сия-

ющими от счастья:

– Наливай!..

В следующее мгновение двух друзей ждало разоча-

рование. Из-за ближайших кустов показался хвост, да не

один! Пришлось разливать на четверых, а потом еще и

догонять. Что такое «догонять», я вам объяснять не ста-

ну, времени много займет. Но вот о том, что случилось

с теперь уже четырьмя собутыльниками после того,

как они нашли бабок и раздавили на четверых еще три

бутылки «Агдама» по ноль семь, вкратце поведаю. Санек

валялся под кустами, Толик и Свистунов разделись до

гола и бултыхались в речке, а вот Ахметов, поскольку пла-

вать не умел, как болван, сидел в одежде на берегу реч-

ки и, как дурак, смотрел на то, как Свистунов и Толик от

души резвятся в воде. При этом он держал в своей руке

зеленое яблоко, которое минутой ранее сорвал с дикой

яблони, и отгрызал от него один кусочек за другим. Даль-

ше было весело! Из-за кустов показалось три мента. И

поскольку Ахметов был на берегу, его первым и скрутили.