Пассажир

Красная восьмерка и другие дела.

Родной офис встретил меня приятной турбулентностью. Персоналу меняли машины. Этот процесс, подобно исторически положительному дворцовому перевороту или прогрессивным реформам просвещенного монарха, был запущен сверху и грозил дойти до самых низов организации. Посторонним В. мудростью своею приобрел новый Мерседес. Освободившийся при этом старый Мерседес, согласно принятым традициям автомобиленаследия был передан одному из ближайших сподвижников – Эполету. Кроме того, Лось, будучи вторым в среде равных, тоже приобрел себе новый Мерседес. Старый Мерседес Лося также ждал нового владельца. Надо ли говорить, что каждая последующая замена высвобождала в фирме машину классом пониже для нижестоящего сотрудника. В офисе началась лихорадочная борьба за номерные знаки. Обострились отношения клиентелы и ленной зависимости. Начальники отделов претендовали на машины руководства, сотрудники отделов на машины своих начальников.

Упырь, только что получивший новую БМВ за контракт с Египтянами машины не ждал, а значит и мне, наследовать было нечего. Однако, Упырь не мог допустить, чтобы при знатном рыцаре обретался ободранный оруженосец, это понижало бы его уровень в табели о рангах и иерархии фирмы, поэтому, он несколько раз бегал к директору и шептался обо мне, уверенно кивая. Разговор шел о предоставлении мне машины, машина нужна была мне для работы, мотивации и была бы знаком причастности Упыря к решению вопросов собственности, главных вопросов бизнеса, надо сказать. Посторонним В. не хотел отказывать своему главному советнику, тем не менее, передал дело Лосю, и уже затем с облегчением наблюдал, как представители двух влиятельных сил нервно переговаривались по вопросу предоставления мне машины. Упырь напирал на мои заслуги в деле «окучивания» Ирака и на мою общую рабочую ценность. Лось же, которого наши успехи скорее удручали, ибо он боялся, что с ростом зарубежных контрактов вырастет и влияние Упыря, отговаривался тем, что я еще мало работаю и передача мне машины, может вызвать недовольство среди старшего состава. Вопрос повис в воздухе, но Упырь не отставал. И вот однажды Лось подошел ко мне.

– Слушай, – сказал он – Паспорт с собой? Никуда не уходи, сегодня после обеда едем в ГАИ, Олег перепишет на тебя свою «восьмерку».

– Да? Хорошо, а ему что? – спросил я.

Лось сделал задумчивую паузу, взвешивая, стоит ли посвящать меня в тонкости подковерного мира, а потом сказал:

– А ему ничего. Проворовался парень. Только смотри, ему ни слова, пока документы от него не получим на машину!

Итак, Лось сделал меня частью плана по отбору машины у проштрафившегося менеджера. Более того, он устроил все так, что я лишь минуту размышлял о моральной стороне грядущих действий, быстро успокоился, отбросил детский порыв отказаться и стал наблюдать за Олегом.

Это был высокий и тощий как жердь молодой человек с пшеничными волосами и орлиным носом. Близко посаженные глазки смотрели особенно остро, если разговор шел о деньгах. Олег как раз говорил по телефону. Он занимался запчастями, а значит, имел доступ к неучтенному кэшу и неофициальным сделкам.

– Ножи для грейдера?

Олег подпрыгнул на стуле и быстро стал записывать данные в тетрадь. В его глазах читалось предвкушение легкой добычи. Ножи были крайне прибыльным товаром. Кончив писать, он бросил трубку и выбежал из офиса. Я работал уже достаточно давно, чтобы понимать, что эти ножи станут предметом левой сделки, и всю прибыль Олег положит в свой карман, минуя карман фирмы. Судя по всему, эта деятельность приобрела у него уже серьезные масштабы.

Ну что ж, – думал я – Потерявший осторожность и чувство меры делец – законная жертва для более крупных хищников, тем более, если они его начальство.

Олег тем временем, узнал от Лося, что ему передается Тойота его начальника Жени Балу, а свою восьмерку он должен передать мне. Окрыленный скорым получением более престижной иномарки он был явно в приподнятом настроении. Он даже подошел ко мне, и мы поговорили о предстоящем событии. Олег считал себя продвинутым бизнесменом, и смотрел на меня несколько свысока. Но сегодня в честь очередного приобретения, он снизошел до того, чтобы рассказать мне об особенностях своей «восьмерки», гордо замечая, что он-то конечно уже сегодня пересядет на нечто более стоящее и дорогое, но и у меня тоже будет железный друг, более престижный, чем рейсовый автобус.

Я слушал, и думал, что это весьма странное ощущение, смотреть в глаза обреченного, ибо его ближайшая судьба, лично мне уже была известна. Ни на что Олег не пересядет, более того, он вылетит из компании и будет доволен тем, что дело не кончилось бандитами и постановкой на счетчик.

После обеда мы приехали в ГАИ, сняли с «восьмерки» номера и отдали все документы куда следует – знакомому капитану автоинспекции. Капитан появился через час с новыми номерами и пачкой бумаг. Олег спросил, почему нет машины Балу, и почему ее не готовят для передачи в его руки? Проинструктированный Лосем, гаишник ответил, что иномарки под особым контролем и сейчас они пробивают номера будущей машины Олега на предмет незаконного ввоза – ничего не поделаешь, процедура, но уже завтра, Олег сможет наслаждаться дорогим автомобилем и чувством превосходства над более бедными гражданами. Честными глазами я посмотрел в глаза Олегу и взял из его рук документы и номера на машину, которая стала моей. Тот слегка поник, но вспомнив об ожидающей его завтра новой машине приободрился, и мы разъехались по домам.

Утром ничего не подозревавший Олег был вызван в кабинет к Лосю. Через стекло кабинета Лося, я видел, как в ходе разговора высокая фигура Олега горбилась все больше и больше, а крючковатый нос почти уткнулся во впалую грудь. Лось сохранял каменный лик. Низвержение заняло не более пяти минут. Уволенный встал. Ссутулившись и потеряв почти половину роста, покидая офис, он быстро взглянул на меня. В его взгляде не было укора или ненависти, а было тупое непонимание того, как быстро и неотвратимо все случилось, и как с такой легкостью его обвели вокруг пальца. Я спокойно выдержал его взгляд и подумал, что не испытываю никаких значительных чувств ко всем этим делишкам. Под окном, на площади перед офисом, стояла красная «восьмерка» – моя первая машина.

Подошел Боча:

– Старик – обратился он в своем обычном приятельском стиле, – Подбрось в одно место тут, ты же на машине теперь.

Я поглядел на Упыря, тот кивнул, мол, тренируйся. Я быстро собрался и вместе с Бочей, мы вышли пошел прочь из офиса на свежий воздух. На улице было замечательно. Многополосное шоссе пыльной гремящей лентой отсекало нашу промзону от жилых кварталов города, высокие эстакады грузно перебрасывали свои змеевидные туши через серпантин железнодорожных путей, по которым неслись металлические многочленные черви-поезда с ржавыми и пыльными панцирями.

Забравшись в капсулу автомобиля, мы на время слились с громыхающим потоком и вынырнули из него уже на другом краю города, у старого здания с банком на первом этаже.

– Я сейчас – бросил Боча, а через двадцать минут появился с долларами в руке. Доллары были скручены на гангстерский манер в тугой рулон. Прятать их он даже не пытался. Наоборот, казалось, стремился хвастливо продемонстрировать их мне, мол, успешен и ничего тут не поделаешь. Более того, по привычке выбалтывать все, Боча тут же открыл мне, что доллары получены в качестве отката, и что если начальство его ценить не хочет, то он сам может позаботиться о своем заработке.

Так это работало. Если менеджер что-то покупал для фирмы, он неизбежно закладывал в стоимость свою долю. Сначала требовал скидку, а потом, получив оную, прикидывал, сколько будет не очень заметно, прибавлял сумму к стоимости, чтобы потом получить эту разницу наличными от такого же менеджера на другом конце сделки. Иногда, в процессе перепродажи, менеджер умудрялся получать откат и при покупке и при продаже одного и того же бульдозера, ну или там, погрузчика, неважно. Конечно, честный менеджер себе такого не позволял и действовал исключительно на благо фирмы. Однако, честность – материя химически нестойкая, в высшей степени подверженная эрозии и крайней летучести. Честность менеджера – это сверкающий сталью клинок, все-рубящий и несокрушимый. Но стоит упасть на него каплям зависти и обиды (что мало платят), и в считанные минуты покрывается клинок этот ненадежной ржавчиной. И быстро съедает эта ржавчина кленок честности весь до конца, как кислота съедает обломок пенопласта под восторженное молчание школьников, собравшихся для незаконных игр за гаражами. И вот, менеджер уже коррумпирован, и уже оговаривает по известному телефону свою «часть» и планирует расходы исходя не из зарплаты. При этом руководство обо всем догадывается, но поскольку поймать за руку в таком деле почти невозможно, закрывает глаза, считая происходящее неизбежным злом. Боча, как мудрый менеджер, живущий на откатах, роскоши не демонстрировал, делился с партнерами и особенно не наглел, поэтому, судьба Олега ему не грозила, и он спокойно мог годами жить, имея такой вот дополнительный заработок.