Страница 4 из 15
Вот и на этот раз взору предстала знакомая картина. Здоровый детина, вольно раскинув густо разрисованные татуировками рученьки, богатырски храпел под забором зоопарка. Пейзаж дополняли разбитый нос и блевантин, размазанный по «пинжаку с карманами». Рядом кучковалась стайка вездесущих и любопытных старушек, которые с наслаждением наблюдали разворачивающуюся сцену из телесериала «Телефон спасения 911». Свалили «хворенького» на носилки, запихнули в машину и уже там «подкололи» глюкозой с витаминчиками да с мочегонным…
Небольшое отступление. Доктор Семенова, по причине солидного возраста, посчитала наконец необходимым поправить зрение и надела очки. Когда она впервые показалась в очках на Станции, народ тихо полез под столы и за диваны, чтобы несолидным ржанием не обидеть хорошего человека. Кто ей присоветовал выбрать именно ту оправу, история умалчивает, но поганец ударил в точку безошибочно. Шимпанзе видели? Ну конечно видели! Так вот, доктор Семенова в очках была вылитой пародией на шимпанзе. Учитывая ее невеликие размеры, энергичные движения и замечательные круглые очки, перепутать было невозможно. Сама она подобной аналогии не усматривала, а потому была вполне спокойна и удовлетворена своим видом. На глупое фырканье некоторых маловозрастных коллег она по-королевски внимания не обращала.
Глюкоза возымела на удивление живительное действо на «больного» и тот довольно быстро очухался. Команда размещалась в РАФе так: впереди с водителем сидела медсестра, доктор заняла крутящееся кресло в салоне, а помощник («кадет» Эпштейн, если помните) устроился на заднем кресле салона, вольготно разложив свои голенастые конечности на складном кресле и подставляя лохматую и умную голову ветерку из открытого окна.
Чудесно «исцеленный» клиент тем временем сел на носилках как на лавочке и стал осматриваться. Доктор Семенова, насадив на кончик носа очки, а в угол рта папиросину, быстро и привычно заполняла карточку вызова. Абориген настроил резкость, помотал головой и, убедившись, что то, что он видит – не галлюцинация, обрадовался:
– О! Ёкэлэмэнэ!! Обезьяна!!! Ышо и курит!!! Гля!!!
Зря он это сказал. Ой зря! Моментально взбесившись, доктор Семенова отреагировала чисто «по-докторски». Подхватив висевший под рукой зажим-«языкодержатель», она точно и ловко защелкнула «натуралисту» обе губы, запечатав рот. Тот остолбенел. Не обращая внимания на болтающуюся капельницу, содрал с физиономии постороннюю железяку и обиделся. После пинка грустного аборигена под кресло доктор Семенова ненадолго воспарила и брякнулась назад. Развлечение пациенту понравилось. Пиная кресло, он наслаждался зрелищем «скачущей обезьяны» и хохотал от души. «Скорая» шла в потоке машин, и не было возможности даже притормозить, чтобы в «сеанс лечения» вмешался, например, водитель с монтировкой или еще с каким транквилизатором. На очередном прыжке, цепляясь за все вокруг, доктор проорала в сторону дисциплинированного «кадета». Тот поджал свои голенастые ноги при первом пинке-прыжке любимого доктора и преданно ждал команды к действиям:
– Эпштейн!!! Дай ему закись!!!
Тут надо немного пояснить. В реанимобилях возят маленький портативный переносной аппарат для наркоза. В его конструкцию входят два небольших баллона сантиметров по двадцать пять длиной и диаметром сантиметров восемь. Один с кислородом, другой с закисью азота – веселящим газом. В некоторых ситуациях маску прижимают к себе, открывают полностью закись, ждут пару секунд и потом резко накладывают маску пациенту. Скопившаяся струя газа вырубает пациента буквально на 10–15 секунд. Так называемый «рауш-наркоз». Это нужно, чтобы провести какую-нибудь быструю манипуляцию или успокоить, а то и зафиксировать пациента. Чего и захотелось «летающей» докторше…
Эпштейн метнулся к аппарату, выдернул его из креплений и начал крутить редуктор подачи газа. Как это всегда своевременно бывает: кобуру заело!!! Цирк продолжался. Аттракцион «летающая обезьяна» веселил уважаемую публику. Доктор Семенова прекратила визжать и только в подскоке, в момент зависания, успевала коротко выкрикнуть что-нибудь емкое про «эпштейнову мать» или изысканные детали происхождения пациента. В отчаянии, видя, что редуктор «газу не дает», Эпштейн предпринял гениальный ход! Мгновенно открутил баллон с закисью азота от аппарата, замотал его в полотенце (аккуратный мальчик!) и с криком «Спи, зараза!» шарахнул пациента по голове. Чтобы вы сделали, если бы вас, посреди увлекательного представления, шарахнули по голове тяжеленькой железякой? Пусть даже аккуратно завернутой в полотенце? Правильно! Вы бы удивились. Так же как удивился и посетитель салона «скорой помощи» Медик-10. Стоя на четвереньках, он пытался сообразить, что ж ему так «дало в голову», как на него упала сверху «стая диких обезьян»! В рекордный срок конечности агрессора были связаны всеми типами морских узлов. Доктор Семенова победно запалила папиросу и тоном Кутузова приказала Эпштейну сесть на «дичь». После чего, мстительно ухмыляясь, потянулась к рации и потребовала, чтобы пациента от нее забрали «дураки» (психиатрическая бригада), так как пациент на почве неумеренного пития алкоголя испытал приступ белой горячки! (Что потом легко подтвердили в психушке, потому что он с порога начал рассказывать всем, что в «скорой» на него напала обезьяна в очках!)
На следующий день весь Город знал новый способ лечения – наркоз по Эпштейну.
Вот написал, а сам подумал. Смешно, конечно, что так все закончилось, но что может подумать критически настроенный человек. Мол, все врачи на скорой чистые вурдалаки и злодеи! Конечно, изрядная доля цинизма во взгляде на окружающую жизнь появляется уже очень скоро, но отношения с людьми становятся более откровенными, беспощадно оголенными. Когда правду говорят в глаза, когда вещи называют своими именами. Когда позиция всемогущего в критической ситуации у пациента отрезвляет и отбрасывает все наслоившееся в бытовухе, той жизни, без халата. Происходит мгновенная переоценка событий, слов, дел. Когда-то это происходит, наверное, с каждым человеком. Но в этой работе, в этой части жизни действуют совершенно иные законы и правила.
…И вот здоровенная бабища, раздирая в клочки халат и руки, пролазит без посторонней помощи в маленькое окошко тепловоза, добираясь к придавленному машинисту…
…И вот пожилой дядька, забыв про собственную стенокардию, дышит «рот в рот» «уходящему» в болевом шоке инфаркта одногодку…
…И вот «детские шоки» хмуро курят на крыльце больницы. Только что в реанимацию они привезли годовалого ребенка. Довезли вовремя, но уехать пока не могут. У медсестры бригады оказалась та самая группа крови. И на счастье, экстренное совмещение проб крови показало, что прямое переливание возможно. Вот и льет она сейчас напрямую свою кровь, наблюдая как дитя розовеет на глазах. За зарплату? За премию? За медаль во всю неширокую грудь?..
…А каково приехать на страшный вызов к самому себе домой?
…А как утешить торопливо разговаривающую с тобой половину человека?! Когда другая половина, отрезанная, на железнодорожной колее уже не живет…
…Как заставить руки не дрожать, «подкалываясь» к умирающей женской руке, чувствуя на шее ледяное прикосновение ствола. Когда обезумевший от горя муж пытается заставить доктора работать быстрее…
…Какие слова подобрать, описывая, как бригада выходит из подъезда с больным на носилках и видит, что у РАФа снято колесо…
Да, я предвзято пишу, предвзято выбираю факты. Но это факты из нашей с вами жизни. Не фантастический роман.
Сценаристы всякого рода ужастиков и экшн обалдели бы от правды. Той правды жизни, которая сопровождает скоропомошников на каждом дежурстве.
Сложно, да и невозможно описать все, что было. Были среди нас и герои, были и подлецы. Только сама атмосфера, человеческая среда скорой, изнуряющая работа, стресс и специфика не позволяет размножаться всякого рода плесени. Неуютно им и голодно.