Твоя Противоположность (ЛП)

— Хочешь поговорить об этом?

Я отрицательно покачала головой. Несмотря на мой совершенно новый характер, я не могла заставить себя рассказать папе, что случилось с Дереком. Солнечный свет был слишком ярким, слишком откровенным. А моё прошлое было слишком тёмным. Мой отец любил меня больше всего на свете, но мучительное смущение и страх осуждения держали эти слова запертыми внутри меня.

Я оправдала свою недомолвку, напомнив себе, что не хочу ещё больше напрягать папу. Я хотела, чтобы он был как можно стоек перед химиотерапией и ужасным раком. Он знал достаточно.

Судебный запрет — не повод для шуток, и я надеялась, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не стану просто бросаться такими угрозам, если в этом не было крайней необходимости.

Тогда я ответила:

— Не сейчас, — я отбросила чувство вины в сторону.

Я любила своего отца больше всего на свете, но я уже не была маленькой девочкой. Мне нужно было начать вести свои собственные сражения. Бороться самой. А не просто убегать от всего и вся.

Знание того, что он всегда будет рядом, когда я буду нуждаться в нём, дало мне совершенно новое чувство смелости.

— Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, малышка, — успокоил он. — Я знаю, что ты уже взрослая, у тебя есть свой бизнес и всё такое. Но я всё ещё твой отец. Я всё равно пойду за любым парнем, который разобьёт тебе сердце. Или ещё хуже.

Я пригубила ещё немного кофе, скрывая свою эмоциональную реакцию.

— Я знаю, папа.

Его улыбка была печальной, но искренней.

— Я люблю тебя, Вера Мэй. Нет ничего в этом мире, чего бы я ни сделал ради тебя.

Я шмыгнула носом и кивнула.

— Спасибо.

Он снова опустил взгляд на газету, быстро пряча слёзы, которые наполнили его глаза. Блин, все эти разговоры по душам превращали нас в кучку слабаков.

Мой телефон зажужжал, пришло сообщение. Я посмотрела на телефон и увидела, что на экране появилось имя Киллиана Джеймса Куинна. Я сменила его с Джеймса Кью, потому что никак не могла стереть образ мужчины средних лет в махровом халате, который дурачил меня, сидя в подвале дома своей мамочки.

Позвони мне, когда проснёшься.

Я покраснела, удивлённая этим романтическим посланием, даже после всего, что произошло прошлой ночью.

Шучу. Я даже не покраснела. И это сообщение не было романтичным. Это было больше похоже на команды, даже без слов "Пожалуйста" или "Спасибо".

Боже, этот мужчина…

— Большие планы на сегодня? — спросил папа, пока я решала, что делать с посланием Киллиана.

— Не совсем. Мне нужно оплатить кое-какие счета и отправиться на склад, провести инвентаризацию. Разобраться с рекламой на "Фейсбуке". Определиться с меню на следующую неделю. А потом вернуться к фургону и провести уборку, прежде чем всё выйдет из-под контроля. Настанет час, и мне понадобятся новые рабочие штаны. Мне всё также надо найти пекарню, с которой я смогу сработаться. Сегодня мне надо было бы заскочить в некоторые из них и оставить там свои визитки.

Он ошарашено уставился на меня, задержав чашку на полпути ко рту.

— Я думал, сегодня у тебя выходной.

— Так оно и есть. Вот почему у меня наконец-то есть время сделать всё то, что мне нужно было сделать уже несколько недель назад.

Он хмыкнул и снова обратил своё внимание на газету.

— Когда ты была маленькой девочкой, тебе просто не терпелось повзрослеть. Помнишь это?

Я сполоснула свою пустую чашку и поставила её в посудомоечную машину.

— Почему же ты меня не предупредил?

— Конечно, я мог бы это сделать. Но это испортило бы всё веселье.

— А кто тут веселится?

Он улыбнулся мне, и его улыбка широко растянулась на заросшем щетиной лице.

— Я.

Мне осталось только закатить глаза и убрать сливки. Поскольку на сегодня я, в самом деле, запланировала уйму дел, я поцеловала его в блестящую макушку и поспешила собираться.

Мои волосы были в безумном беспорядке после сна с мокрой головой, поэтому я распылила на них полбутылки лака и понадеялась на лучшее. Я надела тёмно-синий комбинезон с тонкими бретельками и ярко-оранжевым поясом, чтобы придать ему броский цвет. Комбинезон был кошмаром, когда дело доходило до похода в туалет, но в моём распоряжении была только пара недель настоящего лета, и воскресенье было одним из немногих дней, когда мне не нужно было одеваться на работу, даже если я буду работать весь день.

Почистив зубы и нанеся минимум макияжа, я собрала волосы в свободную косу через плечо, схватила телефон и направилась к своей машине.

Киллиан вчера вечером позвонил в "Убер", как и обещал, а потом целовал меня всё то время, пока машина не приехала. Внутри всё затрепетало при одной мысли о том, как он прижал меня к входной двери и использовал свой очень талантливый язык, сводя меня с ума.

Я села на водительском сиденье и постучала по задней панели телефона, решая, что же делать дальше. Неужели я передумала насчёт свиданий? После вчерашней ночи всё казалось иным.

Я чувствовала себя иначе.

Открыться Киллиану было подобно свободе, потребность в которой я и не осознавала, но разве это изменило моё решение остаться одной? У меня всё ещё были цели.

"Гурманка" занимала почти всё моё время. А "Лилу" значила для Киллиана ещё больше. Если уж быть серьезными, ни у одного из нас не было времени работать над чем-то реальным.

Кроме того, каким бы потрясающим он ни был прошлой ночью, я пообещала себе, что никогда больше не буду встречаться с другим шеф-поваром. Не то чтобы я ожидала, что все они окажутся жестокими психопатами. Но ни для кого не было секретом, что Киллиан был высокомерным, властным и целеустремлённым. Меньше всего я хотела бросаться в очередные нездоровые отношения, как в омут с головой.

Я не хотела ставить себя в неудобное положение, не хотела, чтобы меня растоптали или забыли. Я больше никогда не хотела рисковать своими мечтами ради кого-то другого.

Так почему же я взяла телефон и позвонила Киллиану, как он попросил? Хм, потребовал.

Потому что, очевидно, моё сердце было предателем и отказывалось прислушиваться к голосу разума.

Он снял трубку после третьего гудка и даже не потрудился поздороваться.

— Ты что, только что встала?

— Вообще-то я на полпути к складу. Мне нужно проверить запасы на следующую неделю, а потом я поеду на утренний рынок.

— Ты сегодня работаешь?

Я слышала лязг на заднем плане, голоса, перекликающиеся друг с другом в открытом пространстве. Он уже был в "Лилу".

— Я пытаюсь наверстать упущенное, — сказала я ему. — А ты сегодня работаешь?

Я услышала улыбку в его голосе, когда он ответил:

— Я работаю каждый день. Сколько времени займут у тебя дела?

Я просчитала всё, что мне нужно было сделать, решив сначала заглянуть в "Таргет", так как он был на моём пути.

— Два часа. А может, и три.

— Не хочешь после заскочить в "Лилу" и пообедать?

Я прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.

— Ты приглашаешь меня, а не приказываешь?

Его голос понизился до низкого рокота, что сильно повлияло на мою решимость.

— Не искушай меня, женщина. У меня нет проблем в том, чтобы приказать тебе, чтобы ты тащила свою задницу сюда. Я не умею быть милым, Вера.

Боже мой.

Я облизнула губы и напомнила себе, что хочу хорошего парня. Я покончила с этими придурками.

Только Киллиан не был придурком. Больше нет.

Не совсем.

Я прочистила горло и проверила его.

— Просто скажи "пожалуйста".

Его глубокий смешок преследовал меня.

— Вера, пожалуйста, приди пообедать со мной.

Священная корова. Если я считала, что Киллиан был сексуален, когда он говорил мне, что делать, то слово "пожалуйста" просто взметнуло его в совершенно другое измерение неотразимости.

— Хорошо, — согласилась я, задыхаясь, в то время как моё сердце беспорядочно заколотилось в груди, а кровь забурлила от предвкушения.