Твоя Противоположность (ЛП)

Моей целью была изысканная кухня с бликом уличной еды. Я даже вообразила, как блогер-кулинар или журнал о еде напишет именно эту фразу. Теперь я размышляла о том, чтобы подавать замороженную картошку фри и хот-доги. Это я точно не смогу испортить. Кроме того, они были верными и настоящими фаворитами толпы.

Если мои попытки революционизировать эту часть города шикарной едой из фудтрака провалятся, у меня всегда остается классика, на которую я могла опереться.

Но я провалюсь.

Сжав руки в кулаки, я в сотый раз собрала всю свою решимость, закалила свою силу воли уже в который раз. Я уже потерпела неудачу, насколько это было возможно. Я уже разбилась и сгорела.

"Гурманка" не станет прыжком к величию, но это был бы шаг из ада. Это будет рывок к спасению и возвращению к моей первой любви — к еде.

Хорошей еде.

Лучшей еде.

Я открыла глаза, не осознавая, что закрыла их, и мой взгляд тут же упал на побеленное квадратное здание через дорогу. Большинство зданий, выстроившихся вдоль мощёной булыжником площади, были высокими, из красного кирпича и украшены железом. "Лилу" стояла, как одинокий маяк фермерского дома, дерзкая в море архитектуры начала девятнадцатого века.

Знаменитый ресторан был изящным и родовитым, в то время как другие здания на площади кричали громко, сильно и внушительно. Мягким, когда всё вокруг было твёрдым и неподатливым. Благородным, когда стробоскопические огни льются из подвальных окон, и тяжёлый бас подпрыгивает вокруг площади, как только наступает темнота.

"Лилу" была кульминацией всех моих прошлых мечтаний и забытых амбиций. Кухня была лучшей в городе. Лист бронирования был расписан на месяц вперёд. По слухам, обслуживающий персонал должен был пройти через ресторанный учебный лагерь, прежде чем они даже рассматривались в качестве сотрудников. Владелец, Эзра Батист, был проницательным ресторатором, известным своими тремя успешными ресторанами, названными в честь бывших подружек.

А нынешний шеф? Легенда индустрии. В свои тридцать два года он уже заслужил звезду Мишлен и уважение всех ведущих ресторанных критиков, кулинарных блогеров и достопочтенных журналов о еде и вине по всей стране. К двадцати пяти годам он стал шеф-поваром на своей первой кухни. В двадцать восемь ему вручили премию Джеймса Биэрда в номинации "Выдающийся повар". К тридцати одному году он получил за "Лилу" выдающуюся ресторанную награду в номинации "Выдающийся Ресторан". По слухам, Киллиан Куинн был полным ослом и диктатором на кухне, но его блюда были вдохновлёнными и свежими, идеальными до одержимости, а самое главное, его изысканные рецепты и презентация тарелок задавали моду по всей стране.

По крайней мере, так я прочитала в последнем номере журнала "Еда и Вино" и в сотнях статей, которые просматривала в интернете, когда мой брат предложил свою парковку для "Гурманки" — прямо через дорогу от "Лилу".

Во время учёбы в кулинарной школе я внимательно наблюдала за тем, как Куинн становится звездой, очарованная его удачей и успехом. Но за последние пару лет мой интерес к его карьере исчез вместе с другими важными вещами в моей жизни. Только когда Ванн упомянул о моём потенциальном "конкуренте" на другой стороне площади, я вспомнила "Лилу" и где она была расположена, а также вспомнила инициативного шеф-повара, с которым, возможно, мне придется делить клиентов.

Я поймала себя на том, что смотрю через парковку, восхищаясь простым дизайном "Лилу": искусный, простой баннер, который объявлял своё знаменитое имя и незамысловатый эстетический дизайн, так отличающийся от моего кричащего, модного фургона через улицу.

— Мы с ним не конкуренты, — пробормотала я про себя, то ли как ругательство, то ли как клятву.

Он не конкурент. У нас будут совсем разные клиенты. А даже если будет одна клиентура, мы будем обслуживать их в разное время. Он приглашает их на ужин, а я буду заманивать их на поздний перекус, после того как они пили и танцевали всю ночь.

Мне не нужны были экстравагантные чаевые его клиентов, мне нужен был их интерес, когда они покидали ночные клубы и принимали плохие, поздние решения. Решения, которые, скорее всего, включали поиски жирной четвёртой трапезы поздней ночью.

Киллиан Куинн предлагал им вкусить ужин, который оставит у них впечатления на всю жизнь. Я же предложу душевную вкуснятину, которая избавит от похмелья.

Может, "Лилу" и была точной копией всего того, от чего я отказалась, мечтами, которые я растратила, и жизнью, которую я могла бы прожить... но такой ресторан не был моим конкурентом.

Так почему же мне было так страшно стоять в его тени?

ГЛАВА 2

Я должна была открыться только в эти выходные. Мы с Молли яростно трудились над вывеской "Гурманки" и подготовкой кухни с тех пор, как я вернулась домой с крошечными сбережениями, перспективой получить в ближайшее время наследство и этой сумасшедшей, абсолютно безумной идеей.

Слава Богу, Молли соскучилась по мне во время моего европейского спасения. Она мирилась с моими навязчивыми планами и приготовлениями только для того, чтобы провести со мной время. Без неё я не смогла бы зайти так далеко, но она не могла вечно держать меня за руку. Особенно, когда наступит ответственный момент.

Молли могла бы расписать потолок Сикстинской капеллы, завязав одну руку за спиной, но не могла сделать тост так, чтобы не сработала пожарная сигнализация.

И, может быть, я немного преувеличивала её таланты, но только потому, что семнадцать лет дружбы и вечной преданности повлияли на меня.

В открытую дверь просунулась голова Ванна, его лицо сморщилось от беспокойства.

— Ты серьёзно говорила о том, что никакой еды?

Я оторвала взгляд от "Лилу" и виновато пожала плечами.

— В четверг, — пообещала я. — Я планирую запустить всё на целый день и провести пищевые испытания. Ты можешь стать моей морской свинкой.

— Прекрасно, — фыркнул он. — Но я жду завтрак, обед и ужин.

— Ты трудоголик, — обвинила я его. — Этот магазин разрушит твою жизнь.

Он ахнул и в неверии покачал головой, широко раскрыв глаза.

— Этот магазин — моя жизнь, — он многозначительно оглядел блестящие поверхности моего отчаянного бизнес-предприятия. — Кроме того, кто бы говорил.

— Эй, я ещё пока не трудоголик! Дай мне ещё хотя бы три дня, и уж потом начнёшь сыпать обвинениями.

Его губы дрогнули в улыбке, которую он не хотел показывать.

— Хорошо, ты можешь стать моим учеником на день. Я покажу тебе, как лучшие трудоголики делают перерывы на обед.

— Серьёзно?

Он дёрнул подбородком в сторону стоянки.

— Ты — шеф-повар. Ты уж точно не можешь заморить себя голодом.

— Я руковожу фудтраком, — я схватилась за край стойки из нержавеющей стали и с силой сжала. — Я собираюсь управлять фудтраком, — исправилась я. — По сути, я фритюрье1. И вряд ли достойна звания шеф-повара. И я могу голодать. Я с легкостью могу умереть с голоду.

Его обычно напряжённые серые глаза смягчились. Ванн терпеливо вздохнул, и это было настолько нехарактерно для него, что мои внутренности стали мягкими от сестринской любви.

— Они будут любить тебя, Вера. И твой фургон. И твою потрясающую еду. Это блестящая идея.

— А если нет? Если я потерплю неудачу?

— Не потерпишь, — пообещал он. — Кроме того, я буду посылать к тебе всех своих клиентов. Гарантированный бизнес.

Я фыркнула, улыбка наконец появилась на моём лице после того, как я осознала, что мой фургон стоит через дорогу от "Лилу".

— Твоя толпа любителей хрустящих мюсли вряд ли идеальна клиентура для меня, Ванн. Кроме того, работать я буду в другое время, помнишь? Вот почему всё это работает.

Его губы подёрнулись в редкой улыбке.

— Эй, даже любители хрустящего мюсли и защитники природы иногда пьют слишком много. Мы даже иногда задерживаемся допоздна. Иногда за полночь.