Молись, королева!

Рыцарь посмотрел на Майю.

Принцесса явно наслаждалась поездкой через город. Она с интересом разглядывала горожан, разодетых в честь праздничного дня. Смеялась над детьми с их трещалками. И глаза её горели веселым огоньком, которого Авери еще не видел. Похоже, её высочество редко покидает пределы Оплота.

В этот момент к Авери снова подъехал Герман.

– Герцогиня желает остановиться в «Льве и грифоне» и пойти прогуляться по городу, – сообщил он.

Авери открыл было рот, чтобы ответить, но Рональд, появившийся будто из ниоткуда, опередил его.

– А королевский флаг над «Львом и Грифоном» она повесить не желает? – едко спросил он.

– Рональд, решил развлечь нас своими остротами? – приподняв бровь, спросил Герман. – Тогда послушай меня…

– Хватит! – прервал их Авери, которому порядком надоели эти мальчишеские глупые стычки, – я главный в этом отряде. И пусть наши «спутницы» и платят нам, но они платят в том числе за свою безопасность. Поэтому во «Льве и Грифоне» мы точно не будем останавливаться.

Герман и Рональд одновременно открыли рты, но Авери и здесь опередил их:

– И я сам улажу этот вопрос с герцогиней.

В итоге «Лев и Грифон», действительно, оказались не у дел. Авери, не раз проезжавший через Бермут, выбрал скромную таверну, находившуюся почти на окраине. Она называлась «Серый дятел», была опрятной, со вкусной стряпней и, что самое главное, Авери хорошо знал хозяина «Дятла» и надеялся, что тому можно доверять.

– Вы спасли этому человеку жизнь? – спросила Майя, когда радушный хозяин разместил их по комнатам и побежал справляться на кухне, чтобы повар подал лучшее из блюд.

– Почему вы так думаете? – с любопытством спросил Авери.

Майя пожала плечами.

– Не знаю… Может, по тому, как этот господин обнял вас при встрече, или от того, с какой благодарностью смотрела на вас его жена…Много мелочей и ничего точного. Скажите, я не права?

– Нет, отчего же, – улыбнулся Авери, – было время и Уркан хотел попробовать себя в ратном деле. Его отцу принадлежала таверна, но Уркан, и я его в этом понимаю, хотел чего-то большего. Недолго, но он был частью моей команды. Мы сражались бок о бок. И не могу сказать, спас ли я ему жизнь, но в бою мы неоднократно прикрывали друг другу спины.

– Пока вы не сказали господину Уркану, что ратное дело-не его?

Авери слегка замялся. Он не ожидал такого прямого вопроса.

– Уже тогда Мадлена, нынешняя жена Уркана, была его невестой. Она переживала и сильно горевала, когда тот был в походах. И… думаю вне зависимости от чужих слов, каждый делает свой выбор. Не так ли?

При последних словах Майя слегка побледнела.

– Да. Это так, – ответила она, но тут же добавила, – и всё же, вы предпочли бы не останавливаться в «Сером дятле»?

– Я предпочел бы вообще не останавливаться в городе.

– Отчего?

– Здесь слишком опасно. Много народа, и это дает отличный маневр для неожиданного нападения.

– Очень жаль.

– Почему?

– Потому что я собираюсь в город! – заявила Майя и улыбнулась чарующе-лукавой улыбкой.

Через полчаса она в сопровождении Авери, который настоял на своем присутствии рядом с принцессой в качестве охраны, покинула таверну.

ГЛАВА 17

Рональд, окно комнаты которого как раз выходило на улицу, смотрел на удаляющихся рыцаря и принцессу со смешанными чувствами. Ему не нравилась Майя. И он не доверял всем женщинам. С другой стороны и, он не мог не признаться в этом хотя бы себе, его интересовала будущая королева. И, опять же, Рональд вдвойне не доверял женщинам, способным на такое коварство, как завлечь мужчину в свои сети.

Мать Рональда-Клотильда была шлюхой. Не несчастной, вставшей на опасную дорожку ради денег, а самой настоящей шлюхой. По крайней мере, Рональд никогда не слышал от матери слезливых историй о честном прошлом или того, что она недовольна своей судьбой.

Клотильда работала служанкой в таверне, подавала пиво, вино и еду, прибиралась. С особо понравившимися клиентами она подрабатывала. И для неё в этом не было ничего противоестественного. А так как Вальтер не обделил женщину роскошной внешностью: темными густыми волосами, пышной грудью, тонкой талией и широкими бедрами, то клиентов, желающих понравится Клотильде, было предостаточно.

Рональд был вполне привычен к тому, что мужики щиплют его маму за пышный зад. Или же к тому, что порой, если Клотильда не находила места получше, шторка в их детскую половину комнатушки задергивалась.

В такие часы Рональд всегда предпочитал зажимать уши своей младшей сестре.

Хотя, как выяснилось впоследствии, это не слишком помогло.

Сестра Рональда, по крайней мере по материнской линии, Берта обладала и роскошной внешностью матери, и её легким нравом.

Тоньше чем мать в кости, Берта всё же унаследовала красивую грудь и лукавую материнскую улыбку. Но волосы её, в отличие от волос брата и матери, были огненно-рыжего цвета. За это в квартале Берту прозвали «лисицей». И сестричке это имя вполне подходило. Берта была ловка, изворотлива. В отличие от матери, она не разменивалась на всех, кому нравилась. Цель Берты всегда была выше. И девушка шла к ней весьма упорно. Она завоевала. Очаровывала. Умела заинтересовать людей много выше её по положению: богатых купцов, мелких дворян. Им она рассказывала разные слезливые истории. От того, что ей нечем кормить десяток младших братьев и сестер, и до совсем уж откровенного вранья, что она тайная дочь барона-графа ЕгоЗнаютВсе. И многие мужчины велись на эти сказки. А если и не велись, то, по крайней мере, делали вид что верят Берте, чтобы провести с ней немного времени. И за это время они знатно платили. Но Берта редко подпускала мужчин ближе определенных рамок и говорила, что самое ценное хранит для того самого. Правда в её извращенном представлении «тот самый» был не принцем на белом коне и долгожданной чистой любовью, а лишь тем, кто сможет предложить наиболее высокую цену или же выгодные условия.

И как они с братом смеялись над всеми претендентами!

По вечерам Берта, сидя всё в той же комнатушке, что некогда снимала их мать, в лицах и красках рассказывала Рональду, как тот или иной олух повелся на её слезливую историю голодных братьях.

Рональд хохотал почти до слез: настолько точно Берта копировала ужимки и даже говор своих знакомцев. Но внутри оставалось странное неприятное чувство. Особенно, когда юноша видел, как ласково и почти влюбленно смотрела Берта при свете дня на тех, кого высмеивала по вечерам.

Но всё это было в прошлом. Их разбитная мать. Их детство и отрочество. Даже Берта уже умерла, заболев чумой в один неудачный год.

А чувство недоверия к женщинам осталось. Особенно к тем, что ведут тебя на верную смерть и при этом завязывают шелковый поводок на твоей шее своими нежными сладкими речами.

ГЛАВА 18

Тем временем Майя и Авери прогуливались по городскому рынку, в этот день как никогда полному народа. Диковинных вещиц на рынке было несчетно: украшения, шелка, специи и даже крепкий напиток из заморских зерен, имеющий темно-коричневый цвет и оставляющий во рту странное горькое послевкусие.

– О Вальтер, кто захотел бы пить это! – со смехом скривилась Майя, когда продавец преподнес ей маленькую чашечку для пробы.

– Вы удивитесь, но кофе пьют очень многие люди. Когда я ходил в походы на восток, мне не раз предлагали этот напиток.

– Вы ходили на восток?

– И ни один раз. Жизнь рыцаря – это сплошные военные кампании и скитанья. Хотя, благодаря ей, я побывал почти во всех странах, граничащих с нашей землей.

– Уверена, что вам не везде были рады, – заметила Майя.

– Да, вы правы. Рады были далеко не везде. Но… я видел много интересного.

– И в этом я уверена, – улыбнулась Майя, – смотрите, мне пойдет эта вещь?

И она показала на кулон с камнем в виде кошачьего глаза, висящий над одним из прилавков.

– Сомневаюсь. Он слишком огромный. А вы…очень хрупкая, – при последних словах Авери чуть замялся.