Поэмы Оссиана

Гласит о чем-то в ней живом.

Есть арфа - славить наслажденья,

О битвах песни заводить;

Но как, увы! изобразить

Души растерзанной мученья?..

Вы испытали ль те мгновенья

Без упованья и отрад,

Когда объемлет сердце хлад,

Как смерти мразное дыханье,

Когда грызет его страданье,

Уста безмолвие хранят

И очи влагой не блестят?

Их выразить - слова напрасны:

Неизъяснимы и ужасны

Они пребудут навсегда,

Как смерти с жизнию боренье,

Как духа с телом разлученье,

Как за добро - страданий мзда:

Молите, други! провиденье,

Чтоб вам не знать их никогда!..

XVIII

Два дня, томясь, изнемогая,

Очей дремотой не смыкая

И ни на шаг от друга прочь,

Несчастная Сальгара дочь

Над женихом своим рыдала

И плотоядных отгоняла

От праха птиц. И в третий день,

Когда холодной ночи тень

С небес лазоревых сбежала,

Погасли звезды и роса

На мхах утесов заблистала,

И солнце шло на небеса

Ловцы оленей круторогих

И горных ланей быстроногих

В пустыне деву обрели,

Без чувств простертую в пыли.

И сердце в ней уже не билось!

В ее руке сверкал кинжал

И бледностью чело покрылось;

И ветер, веющий от скал,

По персям девы обнаженным

И яркой кровью обагренным

Златые кудри рассыпал.

Склонясь главой на грудь Кальфона,

Она, казалось, будто спит

И будто сына Турлатона

В своих мечтаньях сонных зрит.

Ловцы могильный ров изрыли

Булатом копий и мечей,

И девы прах и прах вождей

Под звуком песней схоронили.

Курган насыпали над рвом

Возвышенный и весь кругом

Зеленым дерном обложили;

И в вечно юной красоте

Холма на самой высоте

Младую сосну посадили.

Повесили на ветви рог,

Шелом и меч, броню стальную,

Колчан и арфу золотую

И дань красе - из роз венок.

И с той поры, когда блистали

Созвездия и озаряли

Небес безбрежный океан,

Три юных тени прилетали

На погребальный сей курган;

Доспехи ратные звучали,

Рог бранный звуки издавал,

Венок на ветви трепетал

И струны арфы рокотали.

. . . . . . . . . . . . .

XIX

Приятен дев волшебный взгляд,

Приятен розы аромат,

Приятны в летний зной зефиры

И сон в тени при шуме вод:

Но бардов вещих звуки лиры

Приятней мне!.. И вот вам плод

Моих бесед уединенных

С полночной арфой и мечтой

В часы досугов вдохновенных,

Владевших минстреля душой.

Я пел - и забывал, о други!

Порывы бурные страстей

И сердца тяжкие недуги,

И радости... мелькнувших дней!

Но арфа стихла, замолчала

И он исчез, волшебный край!..

А ты, о дева Иннисфала,

Эвираллина! посещай

Меня в моих ты сновиденьях:

Когда засну - души в волненьях

На легком облаке спустись

И мне ты в образе явись

Эльвиры вечно незабвенной!

Пускай, восторгом упоенной,

Пускай опять увижу я

Уста коральные ея

И очи ясно-голубые

И кудри льняно-золотые;

Пускай опять - в мечте моей

Услышу звук ее речей!

Тебя ль, о друг! поэт забудет?..

Проснусь - и сердце полно будет

Ему знакомой старины;

Неизъяснимых наслаждений

И тайных дум и тишины

И новых Музы вдохновений!

1824

Трилунный (Д. Ю. Струйский)

ЛИРА ОССИАНА

Чернеется сосна над темем скалы,

На сосне той лира златая висит;

Крутую скалу опеняют валы,

Пустыня безмолвна, и лира молчит.

Когда же громовая туча нагрянет,

И молния яркой змиею блеснет,

И буря застонет, и море восстанет,

Та лира печальный аккорд издает.

И грозные тени парят в вышине,

В сияющих бронях, при бледной луне,

Спускаются к сосне, становятся в строй:

И лира звучит им с полночной грозой.

О чем же звучит им? о родине милой,

Где камень положен над храбрых могилой,

Где все опустело, лишь ветер порой

Вздыхает, играя с могильной травой?

Но бурное море сном мирным заснет,

И лира замолкнет с полночной грозой;

Над синею бездной Царь неба взойдет:

И сосну осветит над голой скалой.

Где ж грозные тени? - в чертогах эфира!

В нетленных венцах там ликуют оне.

Но помнят скалу, где знакомая лира

Звучит им в грозу о родной стороне!

1830

III

H. M. Карамзин

ПОЭЗИЯ

(ОТРЫВОК)

Британия есть мать поэтов величайших.

Древнейший бард ее, Фингалов мрачный сын,

Оплакивал друзей, героев, в битве падших,

И тени их к себе из гроба вызывал.

Как шум морских валов, носяся по пустыням

Далеко от брегов, уныние в сердцах

Внимающих родит, - так песни Оссиана,

Нежнейшую тоску вливая в томный дух,

Настраивают нас к печальным представленьям;

Но скорбь сия мила и сладостна душе.

Велик ты, Оссиан, велик, неподражаем!

1787

Е. И. Костров

ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ

СУВОРОВУ-РЫМНИКСКОМУ

Под кроткой сению и мирта и олив,

Венчанный лаврами герой, ты, опочив,

Летаешь мыслями на бранноносном поле,

Дав полну быстроту воображенья воле.

Почил! но самое спокойствие твое

Ужаснее врагам, чем прочих копие.

Известно им, что ты средь мирныя отрады

О средствах думаешь, как рушить тверды грады.

Я, зря тебя, тебе в приличной тишине,

В покое бодрственном, герою в сродном сне,

Осмелюсь возбудить усердной гласом лиры.

По шумных вихрях нам приятнее зефиры.

Дерзну: ты был всегда любитель нежных муз,

С Минервой, с Марсом ты стяжал себе союз.

Позволь, да Оссиан, певец, герой, владыка,

Явяся во чертах российского языка,

Со именем твоим неробко в свет грядет

И вящую чрез то хвалу приобретет.

Живописуемы в нем грозны виды браней,

Мечи, сверкающи лучом из бурных дланей,

Представят в мысль твою, как ты врагов сражал,

Перуном ярости оплоты низвергал.

Враг лести, пышности и роскоши ленивой,

Заслугам судия неложный и правдивый,

Геройски подвиги за отчество любя,

Прочти его, и в нем увидишь ты себя.

1792

Г. Р. Державин

НА ПЕРЕХОД АЛПИЙСКИХ ГОР

(ОТРЫВОК)

Но что! не дух ли Оссиана,

Певца туманов и морей,

Мне кажет под луной Морана,

Как шел он на царя царей?

Нет, зрю - Массена под землею