Поэмы Оссиана

Повесть времен старинных!

Ойна-морул

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ

После обращения к Мальвине, дочери Тоскара, Оссиан рассказывает о своем походе на скандинавский остров Фуэр-фет. Фингал послал его туда на помощь Мал-орхолу, на которого напал Тон-хормод, вождь Сар-дронло, тщетно добивавшийся руки дочери Мал-орхола. На другой день после прибытия Оссиан сразился с Тон-хормодом и взял его в плен. Мал-орхол предлагает свою дочь Ойна-морул в жены Оссиану, но тот, узнав, что она влюблена в Тон-хормода, великодушно отдает ее возлюбленному и примиряет обоих королей.

Как над злачным холмом Лармона проносится луч переменчивый солнца, так в душе моей по ночам сменяются повести прошлого. Когда восвояси расходятся барды, когда повешены арфы в чертоге Сельмы, тогда Оссиану слышится голос и душу его пробуждает. Это голос ушедших годов, они текут предо мною со всеми своими деяниями. Я ловли те повести пролетающие и в песне их изливаю. Песнь короля - не смятенный поток, она, словно музыка, что льется над Лутою многострунной. Лута звенящих струн, не безмолвны твои ручеистые скалы, когда белые длани Мальвины летают по арфе. Свет, озаряющий мрачные думы моей души, дочь шлемоносного Тоскара, не хочешь ли внять моей песне? Мы призовем, дева Луты, протекшие годы.

Это случилось во дни короля,* и кудри мои еще были молоды, когда ночной волны океана я в небесах приметил Кон-катлин.** Путь мой лежал к острову Фуэрфету, к обитателю моря лесистому. Фингал послал меня помочь Мал-орхолу, королю Фуэрфета дикого, потому что война окружила его, а наши праотцы встречались на пиршествах.

* Фингала.

** Con-cathlin - _кроткий луч волны_. Трудно определить, какая звезда так называлась в старину. Некоторые теперь обозначают этим именем Полярную звезду. Песня, известная до сих пор среди мореходного племени горных шотландцев, содержит ссылку на это место у Оссиана. Автор восхваляет знания Оссиана в морском деле - достоинство, которое, пожалуй, мало кто из нас, современных людей, признает за ним или за любым другим его современником. Одно несомненно: каледонцы часто пускались в плавание по опасным и бурным морям Скандинавии, на что, видимо, не отваживались более просвещенные народы, жившие в те времена. Оценивая степень искусства древних в какой-либо области, не должны сравнивать ее с достижениями нового времени. Наше превосходство над ними обусловлено скорее случайностью, нежели какими-то нашими заслугами.

В Кол-койлед я закрепил паруса, а меч свой послал Мал-орхолу, властителю чаш. Узнал он знак Альбиона, и радость его взыграла. Он пришел из чертога высокого и горестно взял меня за руку. "Для чего приходит племя героев к королю обреченному? Повелитель копий Тон-хормод - вождь Сар-дронло, средь волн встающего. Он узрел и полюбил мою дочь, белогрудую Ойна-морул. Он сватался к ней, я ему отказал, ибо праотцы наши были враги. Он пришел войною на Фуэрфет. Мои воины вспять отступили. Для чего приходит племя героев к королю обреченному?"

"Не для того я пришел, - отвечал я, - чтобы, как отрок, взимать на сраженье. Помнит Фингал Мал-орхола и чертог его гостеприимный. Со своих волн воитель сошел на лесистый твой остров. Не тучей явился ты перед ним. С песнями задал ты пир. Вот почему подъемлется меч мой, и, быть может, падут твои супостаты. Не забываем друзей мы, попавших в беду, хотя и далек наш край".

"Потомок отважного Тренмора, твои слова, словно глас Кру-лоды, когда из расторгнутой тучи вещает он, могучий житель небес. На моих пирах веселились многие, но все позабыли Мал-орхола. Вслед за всеми ветрами стремил я взоры, но не узрел ни единого белого паруса. Но сталь звенит в чертоге моем, а не веселые чаши.* Приди же в мой дом, племя героев, ночь в одеянии темном близка. Внемли голосу песен дев Фуэрфета дикого".

* В этом выражении заключена суровая сатира на гостей Мал-орхола. Если бы он снова задавал пиры и веселье все еще царило в его чертоге, прежние его прихлебатели не преминули бы прийти к нему. Но так как время празднеств миновало, не стало и гостей. Чувства одного старинного барда согласны с этим наблюдением. Он поэтично сравнивает великого человека с огнем, зажженным в пустыне. "Те, кто ему угождает, - говорит он, - кружатся возле него, словно дым возле пламени. Издали этот дым придает огню величавый вид, но сам он всего лишь пар легковесный, что изменяется при любом дуновении. Когда же ствол, питавший огонь, сгорает, дым уносится прочь на всех ветрах. Так и льстецы забывают своего вождя, когда его власть идет на убыль". Я предпочел изложить, а не перевести это место, поскольку оригинал весьма многословен и пышен, несмотря на достойные чувства автора. Он принадлежит к числу не очень древние бардов, а их сочинения лишены силы, способной выдержать дословный перевод.

Мы пошли. По арфе скользили белые руки Ойна-морул. Она извлекала свою печальную повесть из каждой дрожащей струны. Я безмолвно стоял, ибо прекрасна была осененная кудрями дочь островов несчетных. Очи ее блистали, как две звезды, проглянувшие сквозь дождь проливной. Мореход замечает их в вышине и восхваляет лучи приветные. Поутру мы бросились в битву при шумном потоке Тормул. Тогда прозвенел Тон-хормода щит горбатый, и враг устремился навстречу. От крыла до крыла завязалось сражение. Мы схватились с вождем Сар-дронло. Далеко отлетел его разбитый булат. Я одолел короля в борьбе. Я связал его крепко ремнями и отдал Мал-орхолу, подателю чаш. Радость царила на пиру в Фуэрфете, ибо враг был разбит. Тон-хормод лицо отвратил от Ойна-морул, дочери островов.

"Сын Фингала, - начал Мал-орхол, - ты не уйдешь от меня без воздаяния. Свет озарит твой корабль - Ойна-морул, что томно водит очами. Воспламенит она радость в твоей могучей душе. Не пребудет она незамеченной в Сельме, обиталище королей".

Ночью лежал я в чертоге. Очи мои еще не совсем сомкнула дремота. Нежное пенье достигло моих ушей; было оно, словно ласковый ветер, что пух чертополоха закружит сперва, а потом пролетит легкой тенью над травами. То была дева Фуэрфета дикого, она затянула ночную песню, ибо знала она, что моя душа - поток, текущий при сладостных звуках.