Поэмы Оссиана

"Кто со скалы взирает, - пела она, - как туманы над морем сходятся? Длинные кудри его, словно крылья ворона черные, развеваются по ветру. Величава скорбная поступь его. Слезы в его очах. Тяжко дышит отважная грудь, где обитает душа сокрушенная. Уходи, далеко я теперь, скиталица стран неведомых. Хотя королевское племя вокруг меня, но мрак на сердце моем. Зачем наши праотцы были врагами, Тон-хормод, любимый девами!"

"Нежный голос многоводного острова, зачем ты сетуешь ночью? Не мрачна душа потомков отважного Тренмора. Ты не будешь скитаться по неведомым рекам, синеокая Ойна-морул. В этой груди таится голос, он не слышен другим ушам; он велит Оссиану внимать несчастным в годину их бедствий. Удались же, любезная певица ночная: Тон-хормод не будет скорбеть на своей скале".

Поутру я освободил короля. Я отдал ему длинноволосую деву. Малорхол услышал мои слова посреди своих гулкозвучных чертогов. "Король Фуэрфета дикого, для чего скорбеть Тон-хормоду? Он потомок героев и пламень на поле брани. Ваши праотцы были врагами, но ныне по смерти их смутные тени вместе ликуют. К единой чаше они простирают свои туманные длани в чертогах Лоды. Забудьте их злобу, воины, то была туча минувших годов".

Так поступил Оссиан, когда еще молоды были кудри его, хотя красота облекала лучистым покровом дочь островов несчетных. Мы зовем воротиться, о дева Луты, давно отошедшие годы!

Кольна-дона

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ

Фингал посылает Оссиана и Тоскара воздвигнуть на берегах потока Кроны камень, чтобы увековечить память победы, некогда им одержанной в том месте. Когда они были заняты этим делом, соседний вождь Кар-ул пригласил их на пир. Они пришли к нему, и Тоскар без памяти влюбился в дочь Кар-ула Кольна-дону. Не меньшим чувством к Тоскару воспламенилась сама Кольна-дона. Нечаянный случай на охоте приводит их взаимную любовь к счастливому завершению.

Мятежный поток Кол-амона, мрачный скиталец далеких долин, я взираю на путь твой среди деревьев вблизи гулкозвучных чертогов Кар-ула, Там красотою сияла Кольна-дона, дочь короля. Очи ее были звезды блестящие, руки - белая пена потоков. Перси тихо вздымались, словно волна океана зыбучая. Сердце ее было потоком света. Кто среди дев мог сравниться с этой любовью героев?*

* Colna-dona означает _любовь героев_. Col-amon - _узкая река_. Car-ul - _мрачный взор_. Кол-амон, место, где жил Кар-ул, находился неподалеку от вала Агриколы в сторону юга. Кар-ул, по-видимому, принадлежал к тому племени бриттов, которое римские писатели именовали Maiatae, соединяя два гэльских слова: Moi - _равнина_ и Aitich - _жители_; таким образом, Maiatae означает жители ровной местности. Этим именем назывались бритты, жившие в низменной южной части Шотландии в отличие от каледонцев (т. е. Gael-don - _галлы холмов_), которые занимали более возвышенную часть северной Британии.

Король повелел, л отправились мы к источнику Кроны:** Тоскар из травянистой Луты и Оссиан, еще юный в битвах. Три барда с песнями шли позади. Три горбатых щита несли перед нами, ибо нам предстояло воздвигнуть камень в память о прошлом. У мшистых брегов Кроны Фингал расточил врагов, он прочь погнал чужеземцев, как ветер морские волны. Мы достигли места прославленного; с гор опустилась ночь. Я исторгнул дуб, что рос на холме, и возжег высокое пламя. Я просил моих праотцев вниз посмотреть из чертогов их облачных, ибо они, носясь на ветрах, озаряются славой потомков.

** Crona - _журчащий_, название небольшого источника, впадавшего в реку Картон. Он часто упоминается у Оссиана, и действие многих поэм происходит на его берегах. Каких врагов разбил здесь Фингал, не говорится. Возможно, это были местные бритты. Пространство между заливами Ферт-оф-Форт и Ферт-оф-Клайд было известно в течение всей древности как место битв и столкновений различных племен, населявших северную и южную Британию. Расположенный там город Стерлинг отсюда и получил свое название. Это испорченное гэльское название Stirla, т. е. _холм_ или _скала раздора_.

Под пение бардов я взял из источника камень. В тине, его покрывавшей, застыла кровь супостатов Фингаловых. Внизу положил я три навершия вражьих щитов, расстоянье меж ними отмерив согласно тому, как вздымалась и затихала Уллина песня ночная. Тоскар в землю сложил кинжал и кольчугу из звонкой стали. Камень мы окружили насыпью и повелели ему вещать грядущим годам.

"Тинистое чадо потоков, подъятое ныне ввысь, вещай бессильным, о камень, когда племя Сельмы исчезнет! Гонимый бурною ночью путник ляжет возле тебя; твой свистящий мох зазвучит в его снах; ушедшие годы воротятся. Битвы встанут пред ним, лазоревощитные короли сойдутся на брань, луна, омрачаясь, взглянет с небес на возмущенное поле. Поутру он очнется от снов и увидит вокруг могилы воителей. Он спросит о камне, и старец ответит: "Этот серый камень воздвиг Оссиан, вождь минувших годов"".

Пришел с Кол-амона бард от Кар-ула, друга чужеземцев.* Он пригласил нас на пир королей в жилище прекрасной Кольна-доны. Мы пошли к чертогу арф. Там Кар-ул, осененный седыми кудрями, просиял, завидя сынов друзей своих, что стояли, как два молодых деревца в зеленой листве.

* Обычаи бриттов и каледонцев были столь сходны во времена Оссиана, что они несомненно составляли первоначально один народ и происходили от галлов, владевших сперва южной Британией, а затем постепенно переселявшихся на север. Такое предположение куда правдоподобнее, нежели праздные домыслы невежественных сенахиев, которые приводят каледонцев из каких-то дальних стран. Голословное утверждение Тацита (которое между прочим основывалось лишь на внешнем сходстве каледонцев с германцами его времени), хоть оно и поколебало некоторых ученых людей, все же недостаточно убедительно, для того чтобы мы поверили, будто древние обитатели северной Британии были германскими переселенцами. Обсуждение вопроса такого рода не лишено интереса, но едва ли принесет пользу. Такие отдаленные периоды настолько окутаны тьмою, что теперь мы не можем утверждать о них ничего определенного. Свет, проливаемый римскими авторами, слишком слаб, чтобы вести нас к истине сквозь мрак, их окружающий.