Страница 9 из 11
Один из пришедших, очевидно, тот, что избран на этих землях главным, сделал шаг вперед, поднял руку, приветствуя путников, а потом заговорил на неизвестном наречии, состоявшим из сплошных гортанных звуков, так что было совершенно непонятно, где заканчивается одна фраза и начинается другая.
– Что он там лопочет? – шепотом спросил Венсан у стоявшего рядом Мишеля.
– Ни черта не ясно! – пожал плечами тот.
И тут вдруг, совершенно неожиданно для всех, Отец Джио ответил на том же странном наречии, однако к удивлению путников индейцы поняли его! Речь же монаха сводилась примерно к следующему:
– Великий вождь, мы не Его служители. Мы служители богини Солнца и идем в Золотой город, к своему храму, чтобы вознести молитву нашему божеству. А сейчас мы бы хотели получить назад девушку, ту, что была с нами. Она – невеста этого воина.
С этими словами он указал на Венсана.
– Э! – возмутился бывший Предводитель, а нынче безутешный жених, – Что это вы там ему про меня говорите? Я с этими обезьянами не пойду! Даже не просите!
Усмехнувшись, Джио перевел Венсану свои слова, а вождь между тем продолжил речь.
– Что он говорит? – шепотом спросил Венсан. Упоминание имени Маринеллы заставляло его теперь прислушиваться к незнакомым словам вождя с утроенным вниманием.
– Он говорит, что она никак не может быть твоей невестой, потому что она – невеста его старшего сына и скоро станет его женой.
Заметив недоумевающее лицо Венсана, Джио указал на стоящего рядом с вождем молодого индейца.
– Вот он. Сын вождя. Если пересказать его речь кратко: они принимают Маринеллу за какую-то богиню джунглей. Они как раз ждали ее появления, чтобы выдать замуж за сына вождя! Так гласит их давнее предание. Богиня раз в сколько-то лет появляется из джунглей и становится женой старшего сына вождя.
– Что?! – не помня себя от ярости, Венсан бросился к индейцу, выхватывая пистолет, – Чья она невеста?! Да я сейчас снесу его раскрашенную голову, если она нужна ему, только чтобы носить эти перья!
Ревность была одним из самых острых чувств, которые доводилось переживать Предводителю. И если с покойным Хосе он еще был готов смириться и даже на притязания Монтелеони смотрел сквозь флер, которым тот был окутан в глазах пирата в силу сословного превосходства, то терпеть присутствие какого-то непонятного дикаря рядом со своей невестой было выше его сил!
Угрожающе вскрикнув, индейцы вскинули луки и странные трубки и прицелились, но не выстрелили, ожидая приказа, а Барт остановил Венсана, крепко ухватив того за плечо.
– Не нужно… Отец Джио, скажите, что мы идем с ними, в их поселение. Не волнуйся мой друг, мы вернем тебе Маринеллу.
Джио перевел слова Барта, после чего вождь согласно кивнул и сделал путникам знак следовать за ними. Дикари повернулись и направились прямиком в непроходимые заросли.
Индейцы шли очень быстро, несмотря на босые ноги, которые можно было легко уколоть о ветви и колючки, они словно скользили между деревьев и лиан, и путникам приходилось прилагать немало усилий, чтобы хотя бы не отстать сильно, держаться рядом никак не удавалось. Эти дети леса напоминали эльфов, а не людей, так велико было их удивительное соединение с природой здешних мест, с ее мощью, жизненными соками, что давала земля, благосклонная к своим детям и беспощадная к чужакам.
– Откуда Отец Джио знает их язык? – удивленно прошептал Венсан на ухо Барту.
– Отец Джио – наш полиглот, – рассмеялся Барт. – На самом деле каждый из рыцарей Соль обладает какими-то уникальными способностями, которых нет у обычных людей: каждый делает что-то лучше всех в мире… Отцу Джио хорошо дается изучение языков.
– А ты? – он с интересом уставился на друга, – Что лучше всех в мире делаешь ты?
– Я – избранник, – с недоумением ответил Барт, как если бы это все объясняло, и Венсану пришлось удовольствоваться его ответом. Он пожал плечами, что должно было означать: кто разберет этих чокнутых рыцарей, и молча пошел дальше, стараясь не упустить спины индейцев, видневшиеся между стволов.
Примерно через несколько часов они достигли деревни, которая была построена на берегу реки и представляла собой кучку прижавшихся друг к другу шалашей и древесных домов: квадратной формы, стен зачастую не было, а лишь вбитые в землю колья, крыши, состоявшие из тонких стволов, покрытых большими листьями, плотными и глянцевыми, защищавшими однако от дождя. Сверху свешивались шкуры и даже какое-то подобие тканей, они заменяли здесь двери, наподобие полога. Женщины и дети, что встречались им на пути, были такие же полуголые, а зачастую и обнаженные, как и те мужчины, что встретили их в лесу. Они рассматривали прибывших с интересом и некоторым страхом. Со страхом жался и Карло поближе к Барту: он совершенно не доверял этим подозрительным дикарям. Моряки тихонько сжимали рукояти кинжалов, рыцари – своих мечей, и только Венсан шел подавленный и мрачный, не замечая ничего вокруг, а Барт и Отец Джио оставались совершенно спокойны.
К своему изумлению, пройдя деревню, путники не остановились, как ожидали, а последовали дальше, пока не оказались на небольшой поляне, посреди которой уходила вверх каменная пирамида непонятного назначения.
Индейцы остановились возле пирамиды и сделали путникам знак ждать. Те, уставшие от долгого перехода, не заставили просить себя дважды и тут же опустились на траву. Мишель попытался было присесть на ступеньку пирамиды – но тут же был отогнан бдительными стражами.
Через некоторое время на поляне собралась довольно-таки большая толпа дикарей, а вскоре появилась и процессия, которая привлекла внимание путников: впереди нее шествовали раскрашенные красной краской, подозрительно напоминавшей кровь, мужчины, на голове их были поистине гигантского размера уборы из перьев, позади шли танцующие женщины, все убранные цветами, а дальше – полуобнаженные стройные воины несли что-то на носилках, сложенных из тех же деревьев, что и крыши. Все это передвижение сопровождалось звуками странной завывающей музыки и ритмичными ударами барабанов, прицепленных прямо на обнаженные тела музыкантов, завершавших процессию.
– Что за черт? – выдохнул капитан Шамет, – В жизни не видел большей нелепицы!
– Напрасно, – миролюбиво заметил Отец Джио, – Таким образом они общаются с духами…
Танец продолжался и казался бесконечным, танцующие все больше входили в транс, завывая и кружась, процессия между тем постепенно приближалась, а чуть позже гости ахнули! Когда танцующие подошли ближе, уже можно было разглядеть, что на носилках сидела Маринелла, живая и здоровая. На ней был длинный белый хитон непонятного происхождения, а на голове – венок из чем-то позолоченных листьев. Судя потому, что Милагро считался золотым городом, для позолоты именно золото и использовалось.
Приблизившись, воины опустили носилки перед пирамидой, Маринелла спустилась и с радостным криком хотела броситься к своим спутникам, которых она разглядела еще во время движения процессии, но руки воинов перехватили ее и поставили на ступени пирамиды, а сын вождя поднялся и занял место рядом с ней. Венсан рванулся было вперед, и снова Барт удержал его, а индейцы угрожающе подняли луки и копья.
– Не стоит, – прошептал Барт. – Я сам.
С этими словами он спокойно сделал шаг вперед, презрев направленное на него со всех сторон индейское оружие.
– Что они собираются сделать? – мрачно поинтересовался Венсан у Джио.
– Судя по всему осуществить обряд бракосочетания. А после принести нас в жертву на вершине этой пирамиды, чтобы умилостивить своих богов, – доброжелательно ответил почтенный старец, – Я что-то читал о подобных ритуалах у здешних народов.
– Отец Джио, – Барт обернулся к учителю, – Переведите мои слова. «Великий вождь, меня зовут Барт. Я – избранник богини Соль, пришедший на эту землю, потому что ищу Милагро, Золотой город. Это мой город и город Соль. Его основали рыцари Солнца, и он по праву принадлежит мне, до тех пор, пока сама богиня не сойдет на землю. Я пришел, чтобы сразиться с самопровозглашенным королем Милагро, с тем, чье имя вы боитесь даже произносить. Пришел, чтобы уничтожить его силы. И вернуть вам мир и покой».