Страница 15 из 49
Категория ограничения характеризует состояние и свойство чего-либо распространяться до определенного предела. Ограниченность может выступать как степень выражения предела. Предел в общеонтологическом своем смысле есть нечто такое, где и когда должно прекращать свое развитие что-либо. Ограничение же в гносеологическом смысле есть не что иное, как временный акт познания, как возможность фиксации факта. Выявление ограниченности и ее осознание как компонента чего-либо, в данном случае восприятия позволяет нам лимитировать свойства познания. Ограниченность как понятие отражает, прежде всего, ту категорию действительности, которую можно охарактеризовать не как предмет или явление, но, скорее, согласно накопленному опыту работ предыдущих философов и ученых, как функциональный процесс. Под функциональным процессом мы понимаем отличительные характеристики взаимодействий явлений и предметов действительности, а точнее, воспринимаемость данных характеристик субъектом познания. Функциональный процесс направлен отражать в воспринимаемых предметах то, что часто называют существенным. Существенность можно охарактеризовать как взаимообусловленность уникальных компонентов и свойств, характеризующих воспринимаемую часть вещи, явления или процесса.
То есть форма есть, по сути, доступное содержание.
Однако форма (в нашем случае понятийная) не отражает того, что называется существенными признаками объекта познания. Она отражает лишь точку зрения относительно объекта, на основании чего мы делаем выводы о существенности. Точка зрения о существенности, конечно, предположительно и допустимо может отличаться от сущности самого объекта исследования, однако доказательная база для такого рода предположений ограничивается лишь фантазией воспринимающего и наталкивается на субъективность восприятия и вообще «восприятия» как субъективной единицы исследования.
Так, не секрет, что мы видим, воспринимаем все, что может восприниматься в определённом диапазоне, в том числе и с помощью технических средств, так как их результаты мы также наблюдаем в определённом, «привычном нам» диапазоне.[35] Например, представим, что мы исследуем одну видимую часть какой-либо планеты, объективно не предполагая о существовании ее другой части. Что касается данной части, видимой и исследуемой в «нашем диапазоне», мы фиксируем и судим о ее признаках, например размере, форме, всего того, что на ней обитает и т. п. При этом предположим, что видится лишь та ее часть, которая представляет собой округлую форму, тогда как другая часть будет квадратной. Мы с неизбежностью будем говорить и делать выводы относительно ее свойств лишь по видимой округлой части. Предположение же относительно всего того, что лежит вне нашего диапазона знания, мы называем вероятностным и возможным, а так как никто не видит остальную часть поверхности планеты, то есть ее квадратную часть, мы делаем вывод о том, что планета объективно круглая, опираясь лишь на консенсус мнений, выраженный прежде всего осознанием объективной невозможности выхода за рамки дозволенного восприятием и актом наблюдения.
В свою очередь предположения и вероятности лежат в основе такой категории, как ошибочность. Она сопровождается единичностью акта восприятия в рамках субъективного опыта и не может не быть в силу того, что субъект познает мир не в его абсолютной объективности или данности, но посредством своего восприятия положения и фиксируемого факта созерцания. Ошибочность и неизбежность единичного восприятия относительно бесконечного числа объективной действительности привели, например, К. Поппера к выводу об инвариантности существования метода фальсификации, являющегося одним из основных критериев научного знания.
Таким образом, существенность не есть и не реализуется в самом понятии, но реализуется во взаимодействиях, порождающих данное понятие, фиксируемых как данность очевидного.
Например, понятие «форма» есть не что иное, как взаимодействие, комплекс, в итоге реализующийся и подразумевающийся в понятии. Что это за комплекс и каковы характеристики взаимодействий, об этом мы поговорим ниже, сейчас лишь скажем о необходимости дифференциации самого понятия и взаимодействия, реализующегося в данном понятии, подразумевающемся в нем и часто называемом смыслом. Однако данное утверждение требует небольшого уточнения. Ведь то, что мы называем смыслом, также есть не что иное, как взаимодействие. Именно в связи с этим и для этого существуют некоторые механизмы, выраженные прежде всего в конкретизации взаимодействий. Однако об этом позже.
Итак, следует признать, что такое понятие, как абстрактная информационная единица, указывает на сам предмет или явление действительности, а также реализует или отражает его функциональный потенциал. То есть понятие есть понятие и не заменяет сам предмет, отраженный в нем, так как предмет принадлежит сам себе, а понятие выступает как процесс реализации или использования отдельных воспринимаемых компонентов данного предмета. Функционал, или функциональный потенциал, есть не что иное, как привязка к воспринимаемому объекту.
Например, функционал стола заложен в восприятии его как объекта, «на» и «под» который можно что-то положить. Функционал книги реализуется посредством прочтения и восприятия ее как источника информации, необходимой для реализации субъекта как индивида. Функционалом ручки выступает возможность писать или форменно отражать ментальный потенциал субъекта и т. п. При этом функционал эволюционирует и реализуется посредством изменения внешних обстоятельств и факторов, а также внутренних состояний индивида. Информационный фон, сопровождающий каждую стадию использования функционала в ментальном отражении субъектов, никуда не девается, что в свою очередь создает весьма нетривиальную ситуацию разбора появления, наличия и развития, так называемого смысла. Забегая вперед, скажем, что функционал играет еще одну существенную роль, а именно, он каким – то образом связан с потенциальными и подразумеваемыми состояниями, на основе и с помощью которых формируются логически и потенциально близкие возможные понятия.
Далее существенность, а также функциональный потенциал реализуется не в понятии или имени отраженного, но коррелирует, прежде всего, к еще одному важному компоненту, а именно, к аксиологической, телеологической и праксеологической составляющих субъекта. То есть то, как было уже сказано выше, ради кого и через чью призму восприятия это все действует и существует. При этом важно подчеркнуть и отличать сущность предметов явлений действительности и понятий, их отражающих, а также функциональный потенциал, реализующий сущностный момент понятий. Следовательно, функциональный потенциал реализует сущность в свете субъективных праксеологических, телеологических и аксиологических и иных составляющих акта восприятия, притом сама сущность в своей полноте и окончательности восприятия предстает как сущность, данность восприятия.
Цель или желание субъекта должно отражаться в первостепенности (первое – достоверное: априорная интуиция) воспринимаемых объектов и явлений действительности. Первостепенность есть акт действия со стороны субъекта по реализации своей интенции по отношению к роду или виду деятельности. Первостепенность предопределяется опытом воспринятого и в дальнейшем реализованного в акте, называемом точкой зрения. Вообще сам акт восприятия складывается из ощущения опыта, который формируется посредством пространственно-временного положения субъекта. С этой точки зрения, ни о каком акте консолидации или согласованности позиций, в том числе научных, не может быть и речи. Все можно опровергнуть, любое мнение, суждение, так как последнее есть формальность, которая не отменяет факта существования положения акта восприятия (субъективности).
35
См. например: Р. Декарт, Дж. Беркли и др.