Страница 60 из 85
— Я не пойду, - испугался Сергей. – Как вы себе это представляете? Да и потом, я не хочу, чтобы нас фотографировали. Репортёры…
— Репортёры? – удивился Лёха. – Это закрытое мероприятие. Аппаратуру изымают на входе. Все съёмки проводятся на афтепати, которое организуется специально для этого. Да, и ещё…
Он размашисто коснулся переключателей, будто взял на пульте грандиозный аккорд. Нацеленные на подиум камеры выбросили на экраны чёрно-белую сыпь.
— Технические неполадки! – объявил парень и хлопнул близнецов по левому плечу. – Иди уже.
***
Подиум был словно выставка восковых фигур. Модели застыли, совершенные в своей неподвижности.
Капюшон лежал у близнецов на плечах, забытый. Замерли зрители, смазанная вереница – все на одно лицо. Сердце стучало так сильно, что Герман перестал понимать, кто из них с братом волнуется.
А потом внутри с хлопком высвободилось сильное чувство, которого близнецы не испытывали прежде, и выплёскивалось пульсирующими толчками всё время, пока не утихали аплодисменты.
***
Звонили модельные агентства, глянцевые редакторы, какие-то фирмы, чьи-то представители. В шоу-рум хлынула заинтересованная толпа. Месяцами игнорировавшие Шуру банки предлагали вспоможение, и в итоге он отключил телефон.
С конца показа они сбежали. Прямо с подиума, не переодеваясь, за ними увязалась модель. Живая реклама Siammetry by Grös, двуликая Илона-Сюзанна призывно разглядывала Шуру через стол в ресторане «Северного Плаза».
Официант поставил перед Шурой поднос:
— Вам просили передать из соседней кабинки.
На подносе беззвучно звонил телефон. Подстеленная под него салфетка с вензелем бизнес-центра заглушала вибрацию, чтобы посторонние звуки никому не портили отдых.
Илона (или Сюзанна) надула губы:
— Кто-то очень настойчив! Может, это конкуренты?
— Никто нам не конкурент, - важно объявил Шура.
Приняв вызов, он изменился в лице и вышел из-за стола. Близнецы остались наедине с моделью. В дыму кальяна она закинула ноги на подлокотник дивана. Юбка плеснула выше линии трусов и опала на натёртую светоотражающим маслом кожу, блестящую, как мокрые камни. Герман поймал себя на том, что пялится, и отвернулся.
Из неловкой ситуации близнецов выручил Шура. Он вернулся и громким шёпотом позвал их на разговор.
Какая-то суетливость вкралась в движения Елисеева и раздробила их на множество мелких, не связанных друг с другом действий. Он то теребил пуговицу, то взъерошивал волосы, а в туалете долго тёр лицо холодной водой, словно пытался смыть глуповатую улыбку, то и дело касающуюся губ.
— Отец звонил? – проницательно спросил Серёжа и подал Шуре бумажное полотенце.
— Ну да. Слушай, ты сильно обидишься, если я свалю? Понимаешь, он вроде как… доволен мной.
— Ты ещё спрашиваешь? Иди, конечно. Ты же так долго этого ждал.
Шура поднял благодарные глаза.
— Знаете что? Поезжайте ко мне на квартиру. Всё равно я до завтра не появлюсь. Не спорьте! Это же я вас напоил, куда вы в таком виде? Выспитесь, приведёте себя в порядок. Только я уже отпустил водителя. – Он виновато побренчал ключами в кармане. – Надо вызвать такси.
— Зачем такси? Я умею водить машину, - сообщил Герман, замирая от наглости.
Елисеев бросил ему ключи.
— Решено! Берите. Для вас мне ничего не жалко!
— Это уже слишком, - вмешался Сергей. – Шура, если ты хочешь от меня избавиться – просто скажи. Вовсе не обязательно сажать меня в машину, которую поведёт мой пьяный брат.
Он протянул ключи обратно, но Елисеев спрятал руки за спину и покачал головой. Его лицо обрело сентиментальное выражение.
— Ты не представляешь, как я тебе обязан. Я бы до сих пор бы никем, если бы не бы… - Он потряс головой и исправился: - Не ты! Не возьмёшь ключи – я их в унитаз смою.
— Ладно, но только до завтра, - сдался Серёжа. – Будем считать, что ты дал их нам на хранение.
— Это всё должно быть твоё… Я не заслуживаю…
— Я тебя тоже уважаю, только успокойся, пожалуйста.
Они вернулись за столик и обнаружили, что модель исчезла. О ней напоминала лишь щепотка мерцающей пудры на подлокотнике. Шура растёр пудру между пальцами и сказал:
— С Мальвины-то, оказывается, песок сыпется.
— С Мальвины? – удивился Серёжа. – Я думал, это Снежана.
После спора о том, кто закроет счёт (новоявленный успешный бизнесмен и не менее успешный художник-модельер не желали уступать друг другу), они распрощались с Елисеевым. Помятый, с прилипшими к воротнику частицами табака, он всё равно был великолепен, чего нельзя было сказать о близнецах. Им срочно требовалось на воздух.
На улице стало полегче. Герман понял, что во всяком случае, тошнить их не будет.
Витрины давно потухли. Подножье бизнес-центра выглядело, как потемневшее ожерелье с выломанными камнями. Герман задумчиво нащупал в кармане ключи.
— Даже не думай!
— Ничего я не думаю, - раздосадовано ответил Герман. – Просто хотел проверить, как машина. Ты сам обещал за ней присмотреть.
На стоянке их подловила неопознанная модель. Вокруг Серёжиной шеи обвилась рука, другая легла близнецам на грудь, распахнулась шубка… Брат увернулся, и поцелуй пришёлся ему куда-то в ухо.
— Не надо, - сказал Сергей.
Он отодвинул девушку и укрылся от неё в Шуриной машине, потому что больше было негде. Модель хотела протиснуться следом, но её спугнула сигнализация.
В салоне пахло морем. На зеркале висел ароматизатор наподобие гелевой свечи – камушки и водоросли, замурованные в дутое стекло. Сергей пошарил на заднем сидении, ища влажные салфетки. Они лежали под запечатанной упаковкой офисных колгот четвёртого размера.
Увидев колготки, Герман съязвил:
— Елисеев здесь маму возит?
— Его мать умерла, дурья твоя башка.
Сергей снял облитую вином футболку, бросил назад и надел толстовку на голое тело, а потом стёр помаду, глядя в зеркало заднего вида. Помада счищалась плохо и оставила след, напоминающий ультрафиолетовый отпечаток на запястье.
— Вот зараза! – Брат щелчком отправил скомканную салфетку на приборную панель. – Как думаешь, она ещё где-то здесь?
Герман пожал плечами.
— Не хочу с ней сталкиваться. Кто знает, чего она наговорит остальным, когда проспится. А мне с ними ещё работать. Слушай, посвети фарами, - озабоченно попросил брат. – Посмотрим, ушла она или нет.
— Разве я могу? Я ведь пьяный. Ещё сломаю что-нибудь, - со вкусом ответил Герман.
Сергей помолчал, щурясь в темноту. Его глаза покраснели от напряжения.
— А ты… - сглотнул он, - как вообще, нормально себя чувствуешь?
— Так же, как и ты, я полагаю, - победоносно усмехнулся Герман и одним движением вогнал ключ в замок зажигания.
Приборная панель ожила. Показались заваленные набок стрелки. С экрана навигатора заструился холодный свет. Герман с восторгом обнаружил, что пиратская программа показывает на карте засады ДПС.
Дальше дело не пошло. С визгом сорвавшись с места, машина чуть не врезалась в колонну и затормозила так резко, что близнецов швырнуло вперёд. Опьянение как рукой сняло.
— Так, - сказал Сергей, восстанавливая дыхание, - так… Давай я попробую.
Машина мягко тронулась. Её влекло вдоль улицы, как морской камень по течению – расступалась тёмная глубина, проливался колеблющийся свет, звуки ослабли. Германа охватила невообразимая лёгкость.
— Как у тебя вышло? Ты ведь не умеешь!
— Не знаю, - взволнованно ответил брат. – Наверное, Андрей тебя учил, вот я и… Мышечная память…
— Что-то в детстве это не работало. Велосипед ты так и не освоил, - проворчал Герман.
Он немного завидовал, потому что сам хотел сесть за руль этой машины с того момента, как её увидел.
— Ты бы не отвлекал меня, а? Я и так плохо вижу, что там в правом зеркале.