Про Life

Его взгляд падал то ЛжеИвана, то на крапчатый сигаретный фильтр в пепельнице, то на рюкзак из джинсовой ткани, потёртой и столько раз выстиранной, что она потеряла изначальный цвет.

«На той же, где и тебя», - подумал Герман и ответил:

— Мы в Интернете познакомились.

— Надеюсь, он не вздумает фотографироваться с тобой для Инстаграма? И трепаться не будет?

ЛжеИван подмигнул и взялся двумя пальцами за серьгу в углу рта. Она оказалась язычком молнии, пришитой внутренней стороне губ. Парень застегнул молнию и натянуто улыбнулся.

— Я поставлю подпись после того, как вы переведёте деньги. А расписку отдам, когда мой консультант обменяет их на эйфы, - сказал Герман.

— Юфы, дружище, - расстегнул рот ЛжеИван. – Euphs.

— Разберёмся, - мрачно пообещал Кукольник.

Он протянул близнецам лист бумаги и положил перед ними на подоконник смартфон с открытой на экране фотографией расписки, взятой за образец. Кто такой был Липатов А. В., якобы занявший у Кукольника десять тысяч долларов? Оставалось надеяться, что у него сейчас всё в порядке, и близнецам повезёт не меньше.

— Я знаю, ты уже объяснял брату, - сказал Сергей Ивану, - но расскажи мне ещё раз, как всё будет происходить. Ты введёшь деньги в этот Эйфориум, вроде как положишь их на электронный кошелёк, да?

— Это тебе что, долбаная ферма в сраных «Одноклассниках»? Цель любой социальной сети с функцией ввода денег – отжать эти деньги у пользователя. Отъём денег ориентирован на нищету всех мастей, хоть и происходит под знаком того, что принято обозначать словом из трёх букв.

— Каким ещё словом? – опешил Серёжа.

— VIP, конечно же, - снисходительно пояснил ЛжеИван. – Памятная надпись на стене, на аватарке, на подарке другу… Переведи деньги и вырасти своему танку в игре «Танчики» самую большую башню.

— И что, переводят?

— Ещё как! Бедный, но гордый школьник может скачать такие же «Танчики» на торрентах и играть без того, чтобы дистрибьютор алчно заглядывал в его скромную копилку. Но школьник будет играть там, где все его друзья, и ему непременно нужно, чтобы башня его танка была самой большой из всех. Так школьник вырабатывает мировоззрение лидера, которое однажды поведёт его по карьерной лестнице. Про мировоззрение лидера – это ему его мать-одиночка рассказала, у которой он клянчит деньги на «Танчики» и аватарки.

— Но при чём тут нищета? Разве желание выделиться от этого зависит?

— Нет, - ответил парень, потрясая дредами, - но бедный школьник только так и может почувствовать себя приобщённым к кругу избранных. Упакованный школьник просто поставит на аватарку мамин «Ламборджини».

Вообще пользователю мало нужны эти аватарки, подарки и так далее. Пользователь, может, ещё вчера не знал о существовании этого Фейсбука, - сказал ЛжеИван, и сам усомнился. – Но пользователю нравится думать, что это именно у него возникло желание аватарок, подарков, а владелец Фейсбука – это такой обслуживающий персонал, который приносит-подаёт всё это барахло с символикой VIP.

— Вершина, на которую способен вознестись уличный гопник в своём мастерстве, - вдруг изрёк Серёжа, - сделать так, чтобы терпила сам захотел отдать ему деньги и кредитный «Айфон».

Разговор по-настоящему увлёк брата. Герман на это не надеялся, но так было даже к лучшему. Тем меньше вероятность, что Кукольник заподозрит, будто всё это звучит лишь затем, чтобы его отвлечь и запутать.

— Вот, - подхватил Иван, - соображаешь же, ну! Эйфориум вообще не о том. Эйфориум создавался, как развлечение для очень богатых людей. Было бы неприлично пытаться применять в их отношении те схемы, с помощью которых многие из них сами поднялись. Ввод денежных средств не предусмотрен. Нет нужды в аватарках с надписью VIP, потому что Эйфориум сам по себе – как «Ламборджини» с аватарки более удачливого одноклассника.

— Но если эйфы – это не внутренняя валюта Эйфориума, то что тогда?

— Попробуй хоть ненадолго вывезти внутреннюю деревню из внутренней девушки и помыслить глобальнее.

— Наверное, дело в том, что я плохо представляю, что такое Эйфориум, - признался Серёжа. – Это виртуальная реальность, да?

— Ты и этого не знаешь!

ЛжеИван переложил ноутбук на кровать, бросил следом рюкзак (из него выкатился фонарик с выгравированной на боку пиктограммой: глаз в треугольнике), затем взял с подоконника чёрный футляр, на мгновение любовно прижав его к груди, и забрался на кровать с ногами.

А ведь в футляре лежит очень дорогая вещь, подумал Герман и покрылся холодным потом. Что, если Кукольник это знает? Что, если он решит отобрать это у ЛжеИвана?

Ответственность за это ляжет на близнецов, как на заказчиков. ЛжеИван наверняка не станет их разыскивать, а просто передаст их долг ребятам пооборотистее. Которые разыщут близнецов и продадут тому, кто больше предложит. Они ведь сами по себе представляют ценность – хоть и не такую, как хотелось бы.

Герман задышал ровнее, успокаивая себя. Всё чушь. Загнать ворованный съёмный блок – хлопотно, да и выручка невелика. Близнецам Кукольник готовился заплатить в несколько раз больше, а значит, выручить собирался золотые горы. В расчётливости ему не откажешь. Он не станет подставлять близнецов.

Свесившись с кровати, ЛжеИван возился с розетками. Его голос звучал приглушённо:

— Строго говоря, никакого Эйфориума не существует. Всё, что его составляет, создано воображением всех тех, кто когда-либо к нему подключался. Совокупность внутренних миров пользователей.

— Получается, они платят за то, что сами и создают?

— Если бы они ещё были в состоянии что-то создать! – фыркнул ЛжеИван. Его вновь показавшееся лицо выражало скепсис. – Они, эти богатенькие, исчерпывают свою фантазию ещё в допубертатном возрасте. Им не о чем мечтать, потому что у них всё есть.

— Чувствую, ты подбираешься к сути, - сказал Серёжа.

Упираясь локтем в горшок с бонсаи, Герман старательно писал. Бумага была в жирных пятнах.

— Переживание человека, который никогда раньше не видел Париж, но очень этого хотел, будет гораздо глубже воспоминания того, кто от этого Парижа уже нахрен устал. Глубже, ярче и создаст больше euphs.

— То есть, эйфы – это результат… творческой деятельности?

— И результат творческой деятельности, и строительный материал этой деятельности, и единственное средство обмена в Эйфориуме. Это вообще единственное, что там есть. Первое время недостаток воображения премиум-пользователей компенсировался тем, что каждому из них при регистрации подгоняли достаточно юфов на баланс. Но от этой практики отказались, когда доступ стала приобретать в кредит всякая шантрапа.

— Вроде тебя?

Парень не смутился.

— Ну да, вроде меня. Мы выкупили эйфон чуть ли не всем районом, и время от времени фиктивно перепродаём его друг другу, чтобы у службы внутренней безопасности не возникло вопросов, почему в одной и той же точке доступа регистрируется столько разных идентификаторов. Ещё будут вопросы?

— Да нет, кроме того, что я задавал с самого начала. Как всё это объясняет, что произойдёт с нашими деньгами?

— А, всё просто, как в «Танчиках». Очевидно же, что у кого больше юфов, у того и самое большое воображение. Поэтому юфы стали дарить, выменивать и продавать. И сейчас, кстати, самое время их выгодно купить.

ЛжеИван открыл ноутбук и погрузился в сёрфинг в поисках мажора, снятого с обеспечения из-за плохого семестра в Лондоне и ввиду того нуждающегося в деньгах. На миг Сергей утратил власть над эмоциями. Герман ощутил его разочарование – разъедающее чувство того, что его обманули, не обманывая.

— Всё это как-то противоречит тому, что ты наговорил, - медленно произнёс Серёжа. – Тому, что понты для нищих, и в Эйфориуме не предусмотрен ввод денег ни в какой форме.

— Парень, твоя внутренняя девушка безнадёжна. Так что не бери в голову, - заржал ЛжеИван.

— Правда, Серёга, забей. Суть в том, что мы отдаём деньги здесь за то, что приобретаем там. Это как покупать аквариумных рыбок. Ну не живут они без воды, не живут. А ты требуешь, чтобы жили, угрожая в противном случае, что сам к ним в аквариум залезешь. Что ты, в самом деле, как сельский житель, не видевший тёплого туалета.