Страница 10 из 57
Хм, а ведь на заливе, когда от меня требовали назваться, легенду я себе придумала хоть и наспех, однако неслучайно. Подсознание само подсказало удачный вариант!
Сейчас, благодаря своему хобби, могу легко заморочить голову принцу!
Внезапно он встревожился:
— Так ты была на балу?
Я фыркнула, давясь смехом, ага, испугался, что враки твои раскроются!?
— С чего бы это? Я, конечно, не какая-то горничная, но и не леди. Кто же меня туда пустит. А вот мои знакомые — были, они служат младшими фрейлинами.
Я сказала это на всякий случай — вдруг тайгеры увидят моих подруг в коридорах дворца или на балу. Объяснение не повредит — оно вполне достоверно. У моря девочки не называли меня миледи или ваше высочество. Ведь мы уже давно условились на свободе держаться проще, без жестких рамок этикета, а то задохнуться ж можно!
— Это те, вместе с которыми вы плавали?
Я покраснела и гневно фыркнула. Вот же бестактный мужлан! Однако принц ни капельки не смутился.
— Но из коридора-то, наверное, смотрела за господами? Танцы и все такое.
Нахмурившись, я сделала очередную безуспешную попытку освободиться из объятий.
— А вот и нет — ездила в город к батюшке, миледи отпустила на вечер, и даже повозку приказала выделить, но с условием, что утром вернусь и помогу оживить ее любимое ожерелье!
Сделав строгий вид, отчеканила.
— Нужно время от времени одевать жемчуг, неношеный он портится и лучше всего носить жемчужные украшения на теле.
Данвер скептически изогнул бровь, но, кажется, недоверия в глазах стало меньше. Да ведь я и не обманывала, говорила чистую правду!
— Все знают, что лучи солнца губительны для жемчужин, однако недолгие сеансы способны их освежить и вернуть блеск. Но ее высочество не любит принимать солнечные ванны, ее кожа белая и очень сухая, — на меня снизошло вдохновение, «получай хвостатый, сейчас я полюбуюсь на твою кислую рожу!
Ах, ты еще улыбаешься? Ну-ну, это ненадолго», — она никогда не загорает, только появляются мелкие красные пятна, они шелушатся и ужасно чешутся! Это оч-чень некрасиво! Ой, господи, — я в ужасе прижала ладонь ко рту, — что я наделала! Рассказать такое о своей госпоже! Если она узнает, то прикажет наказать меня! Или сама отхлещет по щекам, да так, что мало не покажется!
У моего нареченного глаза вылезли на лоб. Ага, личико-то перекосилось. Я мстительно добавила.
— Наша госпожа очень хорошая, только строгая и требует высокой нравственности и религиозности от своих девушек. Умоляю, отпусти меня! Если кто-нибудь увидит нас и сообщит ей, то наказания мне не миновать.
Данвер до того растерялся, что без слов позволил мне освободиться.
Я проворно вскочила и бегом припустила по коридору в направлении своих покоев. Рано радовалась, княжич догнал меня и преградил путь. Лицо его было решительным.
— Зачем ты служишь этой мегере? Почему не уволишься? Ты должна оставить такую работу. Я помогу тебе решить все проблемы!
Ой, кажется, я переборщила в создании отрицательного образа своей хозяйки!
— Нет-нет, это невозможно. Во дворце прекрасное жалование и я могу помогать родным. А еще мой отец имеет возможность получать королевские заказы. Нечасто, но они очень помогают, а благодаря милости принцессы у него есть клиенты из знати!
— Разве твоя семья бедствует? — нахмурился Данвер, — по тебе не скажешь.
Чувствуя, что несу какой-то бред, я пролепетала.
— Ах, это платье подарила принцесса, из своих старых. На нем было лишь две дырочки, но я их заштопала! Она хоть и бывает строга, но и щедра тоже! А мой отец вынужден спасать из долговой тюрьмы младшего брата. Тот проиграл огромную сумму. Все наши накопления ушли на оплату его долгов.
Выдав все это, я вдруг представила, что кошак сомневается в моем рассказе и разыскивает пресловутые дырочки. Как, интересно, он бы их искал? Шарился в складках юбки?
От дурацких мыслей меня стал разбирать смех. Вот вечно не вовремя! Чтобы скрыть хихиканье, пришлось прибегнуть к старому верному трюку — всхлипнуть и поспешно вытащить платочек. Отвернувшись и закрыв лицо, я беззвучно «рыдала», вся сотрясаясь от сдерживаемого хохота. При этом потихоньку продолжала двигаться по нужному курсу. Белый зал с колоннами, галерея, а вот и заветные двери. Данвер хотел еще что-то сказать, но я, не слушая, прошмыгнула внутрь. Принца, естественно часовые не пропустили.
В холле сидели две фрейлины из числа назначенных маменькой. Еще их мне не хватало! Первым движением было отослать докучливых девиц, но в следующую секунду я представила: выходят они в галерею, а там — княжич. Заводит с ними разговор или просто стоит и прислушивается к болтушкам. А те, проплывая мимо, упоминают принцессу:
«Ах, ее высочеству так идет это голубое платье. Интересно, куда это она ходила без сопровождения?»
И все, моя песенка спета! Нет уж, пусть сидят. Надо им какое-нибудь задание придумать, чтобы в следующий раз не надоедали.
Девушки, подскочив, присели в глубоких реверансах. Я улыбнулась и самым сердечным тоном произнесла.
— Возьмите у моей камеристки шелковые нитки, бисер и неоконченную вышивку. Рисунок — в корзине для рукоделия. Я желаю в ближайший праздник поднести дар храму Солаэна. Пройдите в малую гостиную, там большие окна и всегда хорошее освещение. Постарайтесь до бала успеть изготовить хоть сколько-нибудь. Остальное возьмете с собой и закончите завтра или послезавтра. На ближайшие дни освобождаю вас от дежурств. Богоугодные дела важнее всего остального!
Вот так, получили, змеюки! Думают, я не знаю — о каждом моем шаге они доносят матушке. Теперь им будет что рассказать! Вместо того, чтобы хихикать и примерять наряды, пусть вышивают. Я хищно ухмыльнулась.
Наступил вечер бала, пышного, но еще более изнурительного, чем предшествующий малый прием. Гофмейстерины королевы лично руководили украшением резиденции. Изысканные ароматы наполняли все вокруг. Столы и стены украшали гиацинты, розы и орхидеи. Великолепные букеты стояли в напольных вазах. Я знала — сотня повозок и несколько барок свозили к празднику все цветы из королевских садов и оранжерей. Зато дворец цвел и благоухал. Такого изобилия растений мне нигде больше не приходилось видеть. В центре Белого зала из кущи бутонов и зелени извергались разноцветные струи фонтана, отражаясь в серебряных зеркалах. Лакеи обносили гостей легкими закусками, прохладительными напитками и мороженым. После выхода монарха с семьей и первых церемониальных танцев, начался парадный обед. После него матушка и мы с сестрой недолго отдыхали, затем, сменив туалеты, вновь появились в обществе. Торжество продолжалось…
На балу Данвер рассматривал меня с плохо скрываемой неприязнью, особенно пристально изучал лицо. Вероятно, старался узреть некрасивые пятна от солнца. Вот дурень-то, даже если бы они появились, неужели наш семейный доктор, один из лучших магов королевства, не смог бы их убрать или скрыть.
Арвис, улучив момент, тихонько спросил.
— Что это с ним? Вы где-то пересеклись и повздорили?
Я сделала большие глаза.
— Да ты что. Я утром к дэйни на часок заглянула, а потом вообще из своих комнат не выходила, целый день была занята.
Брат покосился недоверчиво, но промолчал. Предъявить мне было нечего. Взор мой был чист и светел!
День рождения хоть и вымотал, закончился спокойно.
Больше всего боялась, что княжич, после рассказов камеристки, настроенный к принцессе крайне недоброжелательно, начнет что-нибудь выяснять со мной. Такому хаму и мужлану плевать на все правила приличия. Но он лишь прожигал мегеру суровыми взглядами. Ага, боится неприятностей для своей Златы!
Меня охватила странная смесь досады, зависти и удовольствия. Нет, я окончательно сошла с ума! Кому завидую-то? Себе самой? И злюсь на Данвера за то, что нравлюсь ему? А радуюсь — э-э, да тому же самому. О, творец, мне нужно к целителю душ!
В полночь герольд объявил о завершении праздника.
— Ура, — с чувством прошептала я и, вышагивая величественно, под руку с Арвисом покинула зал. Оказавшись, наконец, в своем крыле, вне пределов досягаемости сотен глаз, взвизгнула и под разбойничий свист брата мы исполнили дикую смесь бризанты и плясок пьяных гоблинов! Вот оно — счастье!