Беларуский Донбасс

Хотя ранее Давидович не «светился» в СМИ и его данных не было в украинской базе «Миротворец», поездку на противоположную сторону он посчитал слишком рискованной для себя и отказался. Он утверждает, что на этом сотрудничество с силовиками завершилось по его инициативе. Но это вызывает сомнения. Скорее всего, в силу непостоянства и собственной ограниченности, Давидович не был ценным кадром, с заданиями не справлялся. Поэтому силовики решили просто держать на контроле бывшего боевика и периодически наносить ему «визиты вежливости» — по словам Дениса, к нему «примерно раз в полгода приходят домой с проверкой». Выходит, что в статусе сексота боевик провел около года.

3 января 2019 года я опубликовала на сайте «Белсата»[118] фрагмент нашего разговора с Давидовичем (в тексте он ошибочно фигурировал как Глазкин). В частности, передала его рассказ о вербовке сотрудниками ГУБОПиК. Через девять дней он позвонил мне на мобильный и стал угрожать. «Меняй место жительства! Не я один такой, у кого есть желание скрутить тебе голову». Давидовичу не понравилось, во-первых, то, что в статье я назвала его боевиком, а во-вторых — появление публикации в идеологически чуждом ему СМИ. Я действительно не сообщала боевику, где именно работаю — сказала только, что собираю материал для книги, и это было правдой. Но и он, в свою очередь, не интересовался, журналистом какого медиа я являюсь. После звонка с угрозами, следуя совету коллег и юриста, я обратилась с заявлением в милицию. Участковый слушал историю с некоторым удивлением и как диковинку рассматривал снимки Давидовича с Донбасса. Милиция начала проверку по статье 186 УК Беларуси — «Угроза убийством, причинением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества». Через несколько дней меня вызвал к себе следователь уголовного розыска Алексей Журко. Стены кабинета были увешаны плакатами и календарями с эмблемами разных подразделений силовых структур. Над рабочим столом висела странноватая фотография: Путин, Лукашенко и Назарбаев соединили руки в торжественном жесте. В материалах проверки я увидела распечатанные снимки Давидовича с оружием. «Скажите честно, Катерина, вы правда верите, что он может что-то вам сделать?» — со снисходительной улыбкой спросил Журко. Его напарник рядом посмеивался — видно, случай в их практике попался неординарный. Я объяснила: «Страха не испытываю, но, учитывая прошлое Давидовича и его “афганский синдром”, возможно все». Пользуясь случаем, я поинтересовалась мнением милиционера насчет участия беларусов в НВФ. «За свою страну воевать надо», — коротко ответил он, резко нахмурившись. Опрос длился более часа. В конце мне пообещали, что «съездят пообщаться с этим бойцом». Спустя еще пару дней из милиции пришло письменное уведомление об отказе в возбуждении уголовного дела против Давидовича[119]. Формулировка не столько удивила, сколько рассмешила. Оказывается, опросить его не представлялось возможным ввиду отсутствия на территории Беларуси.

По той же причине не было и примет преступления, предусмотренного статьей 186 УК, так как Давидович якобы не имел возможности реализовать свои угрозы. По логике силовиков, несмотря на то, что звонок поступил с беларуского номера, нахождение Давидовича в Беларуси вообще никак не доказано. А раз он был где-то далеко — то и угрозы не должны восприниматься мной как реальные. Тем не менее оставлять меня в покое Давидович не собирался: он писал сообщения в соцсетях с просьбой «помириться», периодически звонил и требовал «просто поговорить», предлагал дать еще одно интервью. Что самое интересное — звонки поступали с беларуского номера. Месяц спустя после подачи заявления в милицию на мой вопрос, разве он до сих пор в стране, бывший боевик ответил: «А надо было убегать?»

Так почему правоохранительные органы столь вяло отреагировали на угрозы журналисту? Тут возможно два варианта. Сотрудники уголовного розыска, которые не специализируются на контроле за боевиками и мало в этом понимают, могли обратиться к коллегам из ГУБОПиКа, где им объяснили — кейс надо спускать на тормозах. В итоге, де-юре милиция выполнила свои обязательства, а я получила на руки обыкновенную отписку. Но также возможно, что милиция просто поленилась разбираться в этом деле.

В отличие от Давидовича, боевик ЛНР из Витебска Сергей Трофимов сам предложил свои услуги беларуским спецслужбам. Но прежде он попал в поле зрения КГБ в связи со своими поездками на Донбасс. У него дома провели стандартный обыск — забрали нашивки подразделения, военный билет и удостоверение «ополченца».

В первый раз на восток Украины 30-летний Сергей Трофимов поехал в сентябре 2014 года. Российско-украинскую границу перешел в пункте пропуска «Изварино», оттуда отправился в Краснодон. В Краснодоне он явился в военный комиссариат сепаратистов, а уже вечером ему выдали автомат Калашникова и «какую-то синюю ОМОНовскую форму». Так Сергей Трофимов стал боевиком батальона «Русь». Однако пробыл там всего несколько месяцев — в конце 2014 года витебчанин был вынужден уехать домой по семейным обстоятельствам. Вернулся на Донбасс Трофимов уже после битвы за Дебальцево, весной 2015 года. «Русь» к тому времени расформировали. Как рассказывали сами боевики, «за батальоном было очень много “отжима” бизнеса у людей», разоружать подразделение главари сепаратистов нанимали бойцов российской националистической группировки «E.N.O.T. Corp»[120]. В итоге Трофимов оказался в 4-м танковом батальоне. Впрочем, очень скоро боевик заскучал и уже осенью 2015 года вернулся в Беларусь.

Детали своих контактов с Комитетом госбезопасности Сергей Трофимов рассказал во время нашей встречи в Витебске в конце декабря 2016 года.

Как на тебя вышел КГБ?

Во-первых, я не прятался. На моей странице в социальных сетях были фотографии с Донбасса. И потом, когда беларус пересекает границу России с Украиной, то информация сразу передается в КГБ. Автоматически.

Это ты так решил, что информация передается автоматически?

Мне это сам кэгэбэшник сказал.

Как выглядела первая беседа с чекистами?

Ко мне пришли на работу. Между первой и второй поездкой на Донбасс я работал в ВГУ имени Машерова столяром. Меня вызвали в кабинет директора, а там сидели сотрудники КГБ. директора при этом выгнали. Ну, и начали спрашивать: ездил ли, воевал ли, убивал ли?.. Сколько, зачем, почему?.. Вели аудиозапись. Предупредили про ответственность — обещали посадить, если снова поеду.

Но тебя это обещание не остановило…

Не остановило. В следующий раз встречались, когда в 2015-м вернулся. Тогда уже вызвали в управление. Видеозапись вели моих показаний, а показания я давал как свидетель по какому-то делу — не знаю, что за дело.

То есть именно как свидетеля вызывали, не подозреваемого?

Да[121].

Трофимов рассказывает: в интернете он пытался пропагандировать идеи «русского мира» — в частности, был администратором группы «АнтиМайдан регулярная армия Новороссии» в социальной сети «ВКонтакте». Из-за подобной активности боевика в интернете КГБ якобы решил использовать его в качестве интернет-тролля.

Я им сам предложил, — признается Трофимов. — У меня просто авантюрный характер, самому все интересно. Спрашиваю: «Я же блогер, может, я могу быть чем-то полезен?..» «Ну, хорошо, — сказали, — вот тебе пара квестов — сраться с оппозицией, с предпринимателями (начало 2016 года в Беларуси было отмечено акциями протеста ИПэшников. — И. И.), создать десять фейковых страниц и писать комментарии». Троллить, то есть. Я сделал, что просили. Потом спрашиваю: «Чем могу быть еще полезен?..» Сначала переписывались мы через «ВКонтакте», потом они поменяли гэбэшника, который меня опекал, — переписка пошла через почту mail.ru. «Сообщите электронный ящик, — говорят, — по которым мы можем задавать вам вопросы и присылать некоторые документы…»

118

Ссылка на материал «Белсата» — https://belsat.eu/news/bayavik-dnr-zayaviu-shto-yago-zaverbavau-gubazik-hatseli-adpravits-na-bok-ukrainy/

119

Фото постановления — ниже. В документе указана фамилия автора по паспорту.

120

«E.N.O.T. Corp.» — радикальная националистическая группировка из России, близкая к группе «Русич» Мильчакова. До войны в основном занималась преследованием нелегальных мигрантов. С началом войны на Донбассе боевики «E.N.O.T. Corp» активно принимали участие в боевых действиях на фронте, а также выполняли контрразведывательные функции в тылу сепаратистов и разведывательные — в украинском тылу (так описывали свою деятельность сами представители группировки). В 2015-м они покинули Донбасс и сосредоточились на «патриотическом» воспитании молодежи: боевики регулярно проводили военные сборы для подростков (в том числе из Беларуси и Сербии). В конце 2018-го — начале 2019 года группировка была разгромлена российскими спецслужбами и фактически прекратила свое существование. По информации «Новой газеты», руководители «E.N.O.T. Corp» поссорились со своими кремлевскими кураторами, после чего и начались аресты боевиков.

121

Полностью интервью было опубликовано «Радио Свобода» https://www.svaboda.org/a/28211775.html