Беларуский Донбасс

Через несколько недель Давидович перешел в 4-й батальон «Сварожичи» — подразделение внутри «Оплота», бойцы которого считались личной гвардией главаря боевиков Александра Захарченко. По словам Давидовича, в его задачи входило патрулирование улиц и дежурство на блокпостах. Вскоре он перешел в ряды «внутренних войск ДНР», где после непродолжительного обучения ему присвоили специальность пулеметчика. «Я неплохо разбирался в оружии на теоретическом уровне и довольно быстро смог научиться стрелять из пулемета. Нужно сказать, пулеметы иногда попадались совсем новенькие, не пристрелянные даже, российского производства», — говорит боевик.

Он утверждает: во «внутренних войсках» не сдал экзамены по физподготовке и его разжаловали из группы быстрого реагирования в хозяйственный взвод. В декабре он подает рапорт на увольнение и некоторое время просто проводит в съемной квартире в Донецке, выпивая с товарищами. В конце декабря 2014-го, когда он возвращался пьяный от бывших сослуживцев, его поймали боевики штурмового батальона «Сомали». «Сначала подумали, что я “укр”. А потом увидели: паспорт беларуский, опыт уже есть. Решили оставить в подразделении. Гиви не захотел в штурмовую группу меня брать, а назначил старшим наводчиком орудия. У нас была батарея Д-30, гаубицы 122-миллиметровые. Хотя я раньше никогда из пушек не стрелял, Гиви сказал — это просто, как в компьютерной игре “танчики”. Стояли мы в Авдеевке, работали по аэропорту».

Беларус утверждает, что до конца 2014 года не получал денег ни в одном подразделении. Из-за постоянной нехватки средств матери Давидовича приходилось присылать ему часть семейных сбережений. После Нового года она категорически потребовала, чтобы сын вернулся на родину. Денис хотел поучаствовать в боях под Дебальцевом, куда как раз направлялся «Сомали», но якобы из-за матери поехал домой. В конце января 2015-го он уже был в родной деревне Плещеницы.

У некоторых боевиков беларуские силовики проводили обыски по месту прописки, пока те были на Донбассе. Но к родственникам Давидовича правоохранители не приходили и его судьбой не интересовались. Потребовалось время, чтобы силовики узнали о его приезде. Ехал он через Россию, и данные о пересечении границы между Донецкой областью и РФ, вероятно, передали своим коллегам в Беларуси российские спецслужбы. Впервые сотрудники КГБ пришли к нему только в марте, через два месяца после возвращения. «Вели себя вежливо, обыск не проводили даже. Просто спросили: “Был?” Я ответил, что в гости ездил. Ну они и свалили», — вспоминает Денис. Но примерно через полмесяца, по словам боевика, к нему «вломился отряд “Алмаз”». Давидовича положили лицом в пол и стали бить по ребрам. «Избивали минут тридцать, пока другие ходили по комнате, — утверждает он. — Кстати, обыск проводился поверхностно, было видно, что просто сверху полазили по ящикам в шкафу».

После этой силовой акции «алмазовцы» просто ушли, не задержав Давидовича. Но через несколько дней ему позвонили и пригласили на беседу в центральный аппарат ГУБОПиК. Зайдя в кабинет, Денис удивился доброжелательному тону оперативников. Он говорит, что по фамилиям те двое не представились, назвали лишь имена Виктор и Андрей. Впоследствии Андрей станет куратором боевика. Давидовичу сразу предложили сотрудничество. Напомнили и про криминальное прошлое, и про ответственность за участие в войне, а также намекнули, что могут случайно обнаружить у него дома «то, чего там раньше не было». Если верить нашему собеседнику, сотрудники ГУБОПиК попросту шантажировали его, добиваясь подписки о сотрудничестве.

Рассказ боевика выглядит правдоподобным. ГУБОПиК действительно зачастую применяет схему «физическое давление — вербовка», некоторые подобные истории ранее уже попадали в СМИ. Например, в феврале 2018 года силовики вывезли в лес жителя Столина, связанного с анархистами, — приставили дуло пистолета к спине, угрожали убить и требовали «стучать» на знакомых активистов. В марте того же года оперативники схватили на улице анархиста из Жлобинского района, увезли в управление, угрожали посадить, но обещали закрыть дело, если тот станет на них работать. Так что припугнуть человека «маски-шоу», а после предложить стать сексотом — вполне в стиле ГУБОПиК.

Боевик утверждает, что тогда не согласился подписывать документ, но пообещал «подумать». Вместо этого он решил уехать из Беларуси, чтобы избежать контактов с силовиками. Ему не нравилась идея быть их агентом. Давидович вышел на связь с еще одним беларусом — Сергеем Савичем из батальона «Спарта» (позывной «Белый»), и попросил его помочь «найти работу» в ДНР. Поскольку раньше Давидович помотался по различным подразделениям и обрел репутацию человека безответственного и непостоянного, для вступления в «Спарту» ему требовалась протекция. Белый же был в ДНР на хорошем счету и занимал должность командира разведвзвода.

Белый встретил Давидовича на вокзале Донецка 13 мая 2015 года и сразу отвез в расположение «Спарты». Он получил позывной «Малевич» (по «мирной» профессии художника-декоратора) и специальность сапера. Это достаточно странно, ведь у него не было соответствующей квалификации. В любом случае и здесь незадачливый боевик не задержался. Уже к концу июля у него наметился конфликт с кем-то из командиров (с кем именно и из-за чего — объяснить не может), вследствие которого беларус попал «на подвал»[115] на 30 дней.

«Я сам толком не понял, что произошло. Вроде бы говорили про дезертирство, якобы сбежал зимой с фронта, но ведь я изначально был добровольцем… Причина непонятна мне до сих пор», — удивлялся Малевич. Выйдя из «подвала», он решил: оставаться в подразделении больше нельзя, денег нет, и надо опять ехать в Беларусь. Возвращаться он не боялся. Знал — уголовного преследования не будет, если согласится на сотрудничество с органами. Это позволит ему спокойно пожить на родине, взять паузу и определиться, чем заниматься дальше. К тому же он чувствовал, что начинает проявляться «афганский синдром»[116]. Хотя Давидович не участвовал в серьезных операциях, убивать ему приходилось: «Но я убил немного, меньше десяти человек. В первый раз я выстрелил из автомата и понял, что попал. Между нами было расстояние метров двести, его самого я не видел. Жалко не было, как можно жалеть того, кто пришел с войной?»

6 августа 2015 года он покинул Донбасс и приехал в родную деревню. Осенью с ним связался «Андрей» из ГУБОПиКа и напомнил про обещание подумать о сотрудничестве. Давидович, судя по всему, выбрал путь наименьшего сопротивления и согласился дать подписку. «Мне дали агентурный псевдоним, не могу сказать какой. В документе я был обозначен как внештатный сотрудник с привлечением к внедрению. Одним из первых заданий было внедриться к минским казакам[117] и собирать там информацию, кто хранит дома оружие или боеприпасы».

Результаты работы Давидовича с «казаками» нам неизвестны. Позже силовики попросили его внедриться в сообщество «черных копателей», которые искали оружие времен Второй мировой войны. Сообщение, оставленное Давидовичем в тематической группе «ВКонтакте», подтверждает эти слова. В марте 2016-го он и правда писал: «Начинающий копатель… Ищу тех, кто может помочь или пригласит с собой». Он признается, что ему даже нравилась работа агента. Получал ли он при этом материальное вознаграждение от ГУБОПиК — неизвестно.

В первой половине 2016 года на очередной встрече с куратором боевик потребовал дать ему «более серьезное задание». «Тогда Андрей предложил поехать в Польшу, войти в круг лиц, приближенных к отряду “Погоня”, к “Правому сектору”, и собирать информацию о беларусах, которые воюют на стороне Украины. Вплоть до того, что потом мне нужно было поехать в Украину самому. Фактически, оказаться на стороне врага». Предложение ГУБОПиК выглядит любопытно и заставляет задуматься, чья это была идея на самом деле. Говоря об операциях на территории других государств, привычно подразумевать КГБ или военную разведку. Однако Давидович настаивает: задание ему озвучил именно куратор из ГУБОПиК МВД. Можно допустить, что силовые структуры действовали сообща — ГУБОПиК озвучил идею, ранее предложенную КГБ, ведь там наверняка были в курсе истории Давидовича. Правдоподобным также выглядит тезис о взаимодействии беларуских силовиков с российскими спецслужбами — сбор данных об участниках АТО мог заинтересовать Россию. При этом не так важно, работал ли ГУБОПиК напрямую с коллегами в РФ или Москва передала просьбу сначала в КГБ, а уже оттуда задание попало в смежное ведомство. Тесная кооперация беларуских и российских силовиков не является секретом, подобных примеров множество. Так, в конце 2010 года в Москве сотрудники ФСБ схватили беларуского анархиста Игоря Олиневича и с мешком на голове вывезли в Беларусь для передачи местным правоохранителям. Были случаи, когда российские спецслужбы проводили задержания в Беларуси и затем перевозили людей на свою территорию. Например, осенью 2017-го украинского студента Павла Гриба в центре Гомеля похитили ФСБэшники — он нашелся в СИЗО Краснодара и был обвинен в подготовке теракта.

115

«Попасть “на подвал”» на сленге боевиков ДНР и ЛНР означает быть задержанным по подозрению в чем-либо или попасть на гауптвахту за какую-либо провинность.

116

Выражением «афганский синдром» обозначают признаки посттравматического стрессового расстройства — тяжелого психического состояния, возникающего, в том числе, у участников военных действий. С началом войны на Донбассе в ряде источников можно найти выражение «донбасский синдром».

117

В Беларуси есть ряд организаций, которые причисляют себя к «казачеству». Например, РОО «Беларуское казачество» или военно-патриотический центр «Казачий спас». Их публичная риторика носит ярко выраженный пророссийский характер.