Беларуский Донбасс

Однако самое интересное заявление сделал министр внутренних дел Игорь Шуневич — в апреле 2016 года он заявил, что на одного беларуса, который воюет на стороне Украины, приходится трое на стороне ДНР и ЛНР. Этим словам Шуневича нет оснований не доверять. Во-первых, министр вряд ли заинтересован в том, чтобы искусственно завышать количество сторонников «русского мира» в Беларуси. Во-вторых, ранее МВД уже приводило подобные данные. В программной статье «Советской Беларуссии» «Гастарбайтеры войны» ее автор Андрей Дементьевский, допущенный к материалам ГУБОПиК, писал: «Судя по материалам, собранным в МВД на участников донбасских боев, беларусов, воюющих на стороне ДНР и ЛНР, в несколько раз больше, чем их земляков из украинских “добробатов”». В-третьих, люди, знакомые с реалиями беларуского общества, отмечают, что соотношение 1 к 3 вполне правдоподобно. «Я думаю, это соответствует ситуации в обществе. У нас 1/3 — это люди, которые выступают за беларуский язык и культуру. Остальные 70 % находятся под серьезным влиянием России. Так что ничего удивительного, все естественно», — отмечает Дмитрий Полойко, экс-боец добровольческого батальона «Донбасс», позднее перешедший на службу в ВСУ.

При этом не замечено какой-либо взаимосвязи между местом жительства участника войны на Донбассе и его политическими предпочтениями. Теперь нет никаких оснований утверждать, что, например, из западных регионов Беларуси чаще ехали воевать за Украину, а из восточных — за Россию. Были случаи, когда в разных окопах оказывались даже знакомые. «Знаю, что один парень был в Луганске — увидел “ВКонтакте” его фото с Донбасса с соратниками. Не хочу называть фамилию. Мы вместе учились в 65-м строительном училище в Бресте. Но что с ним сейчас, я не знаю — после того как началась война, я с ним не поддерживал связь», — рассказывал боец «Правого сектора» Дмитрий Рубашевский.

Формула Шуневича на данный момент является ключевой в нашем исследовании.

Таким образом, согласно самым минимальным оценкам, на стороне Украины с 2014-го по 2018 год воевали 200–250 человек. Если использовать формулу Шуневича, то получится, что через отряды сепаратистов за это время прошло минимум 600–750 человек. Это вполне соответствует подсчетам наших источников в ДНР и ЛНР. Итого мы получаем 800—1000 беларусов, воевавших на Донбассе, — и это, подчеркнем, самые минимальные оценки.

То, что число беларусов, прошедших через конфликт на востоке Украины, стремится к тысяче, косвенно подтверждают и данные ГУБОПиК, озвученные в марте 2018 года. Начальник ГУБОПиК полковник Николай Карпенков в интервью «Советской Беларуссии» заявил, что на причастность к наемничеству проверяются 734 беларуских гражданина и лиц без гражданства, проживающих в Беларуси. Он при этом не уточнил, сколько человек спецслужбы уже проверили и признали наемниками.

Чтобы всех окончательно запутать, в том же интервью полковник Карпенков виртуозно жонглировал статистикой. Он заявил, что точно известно: из этих 734 человек 188 воевали на востоке Украины. Уточнение более чем странное. Есть лишь две войны, куда беларусы могли бы поехать воевать — это Донбасс и Сирия. Поверить в то, остальные 546 человек могли сражаться на Ближнем Востоке, крайне сложно — исторически, географически и информационно конфликт в Украине несоизмеримо ближе для беларусов, чем война в Сирии. В декабре 2015 года министр Шуневич оценивал количество беларусов, уехавших воевать за «Исламское государство» всего в 10 человек, и при этом параллельно говорилось примерно о 140 беларусах на Донбассе. То есть, даже по сильно заниженным данным, речь шла как минимум о соотношении 1 к 14, а в реальности, разрыв в цифрах может быть многократно выше. Поэтому, вероятнее всего, из этих 734 человек к другим конфликтам имеют отношение лишь единицы[106].

Но и это еще не все. Ведь Николай Карпенков говорил о проверке 734 беларусов именно на причастность к наемничеству — то есть к уголовному преступлению, предусмотренному статьей 133 УК РБ. Но нужно помнить еще и о ст. 361-3 (участие в вооруженном конфликте на территории иностранного государства), о которой глава ГУБОПиК вообще ничего не сказал — а ведь под нее подпадают абсолютно все беларусы, воевавшие на Донбассе, начиная со второй половины 2016 года. Плюс Карпенков отдельно выделил примерно 40 бойцов украинских добровольческих батальонов, на которых силовики завели уголовные дела по невоенным статьям — хулиганство, нанесение телесных повреждений, мошенничество и т. д.

Если учесть все эти статистические нюансы, то и максимальные оценки масштабов участия беларуских граждан в войне — 1000–1500 человек — кажутся вполне реальными. Во всяком случае, через Донбасс вряд ли прошло менее 1000 беларусов. Однако пока конфликт не закончился, пока не получен доступ к документам беларуских спецслужб и воюющих сторон, получить исчерпывающую информацию невозможно.

Манипуляции беларуских властей с цифрами и желание их занизить имеют ясную политическую цель. Официальный Минск в этом конфликте с самого начала позиционирует себя в качестве нейтрального государства, претендующего на роль миротворца в регионе. Руководство страны могло счесть большое количество беларусов, воюющих на Донбассе, угрозой подобному имиджу Беларуси. Достаточно вспомнить, как Лукашенко назвал присутствие беларусов на фронте «расширением, эскалацией конфликта». А глава КГБ, обосновывая необходимость введения статьи 361-3, говорил, что, согласно Гаагской конвенции, государство теряет нейтральный статус, если его граждане добровольно вступают в армию одной из воюющих сторон. Хотя никому не приходило в голову называть Беларусь участницей конфликта, власть предпочла бы даже малейшего повода для этого не давать. Причем поначалу, кажется, официальный Минск планировал отрицать само наличие проблемы. Когда 23 марта 2015 года посла Беларуси в Украине Валентина Величко спросили, участвуют ли беларуские граждане в боевых действиях на Донбассе, дипломат дал уклончивый и лукавый ответ. «Есть вербовщики, которые предлагают, судя по всему, заработать. Но нормальные люди на войну не поедут. Если у меня есть семья, устроен быт, если у меня есть работа, то извините меня — куда я поеду? Это же война. Примеров, когда беларусы воевали бы на чьей-либо стороне на востоке Украины и погибли, мы не знаем», — заявил он в интервью агентству «Українські новини». К тому моменту война длилась уже около года, спецслужбы фиксировали так называемый вал беларуских добровольцев, уезжающих на Донбасс. Некоторые даже успели погибнуть. И вряд ли посол Величко ничего об этом не знал. Вскоре власти Беларуси придут к выводу, что отрицать очевидное бессмысленно. Однако масштабы проблемы будут преуменьшать, специфические особенности умалчивать и в итоге преподносить информацию публике в выгодном для себя свете.

Глава 17

СПЕЦСЛУЖБЫ ПРОТИВ ДОБРОВОЛЬЦЕВ

В Минске прошла пресс-конференция родителей добровольцев, воюющих в Украине. В мероприятии участвовали Николай и Елена Скобля — родители Алексея Скобли; Ольга Шавлюкевич, мать Зубра из «Азова», и Виктор Мельников…. У всех родителей прошли обыски, у них изъята техника. Кроме того, спецслужбы ведут прессинг друзей беларуских добровольцев, воюющих в Украине.

Из статьи «Нашай Нівы» от 23 сентября 2016 года

Мы уже говорили, что подавляющее большинство силовиков в Беларуси придерживается пророссийских взглядов. Ничего удивительного в этом нет: Россия уже более 20 лет является главным военно-политическим союзником Беларуси. Поэтому вполне логично, что отношение силовиков к беларусам, воюющим за Украину, было и остается стабильно отрицательным. Как и лично у Лукашенко. В его глазах добровольцы — это в первую очередь сторонники революции, Майдана — самого ужасного кошмара любого авторитарного лидера. Для Лукашенко Майдан — однозначное зло. В марте 2014 года он так комментировал украинские события: «Скажу вам откровенно: всё, что произошло и происходит в Украине, мне категорически противно и не нравится… По-разному это называют — революционный переворот, революция, вооруженный захват власти, неконституционное свержение власти — короче неконституционный процесс. Может это нравится мне, вам, людям, посвященным в политику? Конечно, нет. Это ненормально, когда таким образом свергают законную власть и устанавливают новую власть». В той же беседе с журналистами, вполне в духе кремлевской пропаганды, Лукашенко рассуждал о том, что некоторые представители власти в Украине считают себя наследниками Бандеры и УПА, а бандеровцы якобы сожгли Хатынь[107]. «Скажите, если люди, которые сегодня во власти в Украине, ассоциируют себя с этими нелюдями, то какое у нас, беларусов, должно быть к этому отношение, да и не только у беларусов? Соответствующее». Лукашенко неоднократно говорил, что не допустит в Беларуси Майдана, и огульно называл всех протестующих «майданутыми». Именно на борьбу с угрозой революции Лукашенко и ориентировал спецслужбы. На заседании Совета безопасности в декабре 2014-го он заявил, что в Украине «накапливается потенциал ненависти и экспорта “цветной революции”». Лукашенко изначально дал силовикам понять, кто здесь враг — и те мгновенно уловили, к тому же такая позиция полностью совпадала с их же взглядами.

106

Отметим, что цифра в 734 подозреваемых в наемничестве была озвучена уже после публикации на сайте «Белсата» журналистского расследования, где количество беларусов, что принимали участие в войне на Донбассе, впервые оценивалось примерно в тысячу человек https://belsat.eu/news/kolki-belarusau-prajshli-praz-vajnu-na-danbase-rassledava

107

На самом деле УПА и Степан Бандера не имеют никакого отношения к уничтожению Хатыни. Карательную акцию проводили особый зондербатальон СС «Дирлевангер» и 118-й батальон шуцманшафта. Костяк 118-го батальона состоял из советских военнопленных, в руководстве были бывшие офицеры Красной армии.