Обмануть смерть

Небольшие мохнатые лошадки, закупленные на рынке порта, на удивление уверенно шли по мало приспособленной для скачек жутко пересеченной местности. Яки же, с виду неуклюжие, вызывали ошеломление своей скоростью и умением лазить чуть ли не по отвесным стенам. Каждый нес на спине груз не менее веса взрослого человека, и при этом люди пешком угнаться за ними не могли.

В таком походе становилось ясно, в чем, помимо вязаных носок и безрукавок, смысл разведения этих гор мохнатой шерсти.Они одновременно вьючные, тягловые и верховые животные и, кроме того, дают еще молоко и помет, используемый вместо топлива. А в крайнем случае можно пустить скотину на мясо.

Высота совсем не влияла на их самочувствие, в отличие от людей. Многие задыхались при подъеме или тяжело дышали, а впереди еще немалый путь на вершины. Кара сидела в седле и смотрела не по сторонам, а в спину проводнице, начиная ее тихо ненавидеть. Сил уже практически не осталось, но сознаться в этоми потребовать остановки не смела.

Уже уяснила, какими бы мотивами ни руководствовалась Маргат, она честно пытается выполнять свои обязанности и вести их к цели. Притом считает конкретно Кару, а заодно и Пулада, натуральными недоумками, которым не просто жить надоело, а еще и других за собой тянут. Вслух это не произносилось, определенное уважение заплатившим огромную сумму оказывалось. Но ощущение недоумевающего презрения оставалось достаточно стойким. Маг из нее не получился, но кое-какие задатки имелись, и Кара с детства старательно пыталась их развить. Особой пользы не приносило, но отношение людей частенько улавливала. И, естественно, не показывала вида.

— Джара, — сказала Маргат, ткнув рукой куда-то в сторону.

Кара без особого любопытства посмотрела и обнаружила нечто среднее между антилопой и козлом, стоящее на скале. Животное меланхолично жевало неизвестно как выросший в скале колючий куст, не обращая внимания на путников внизу.

— Летом они спускаются с гор, а сейчас идут наверх.

— Оказывается, здесь еще кто-то живет, — донесся голос сзади. На жест обратили внимание и другие.

— Сержант, я стрельну?

— А доставать оттуда кто станет?

— Упадет.

— В реку. Полезешь?

— Беречь порох, — вмешался Пулад неизвестно с чего.

Легионеры замолчали, только негромко ругались. В чей адрес, не особо понятно, а уточнять не тянуло. Иногда людям лучше дать излить дурное настроение, чем восстанавливать против себя невнятными придирками.

Движение возобновилось, и оставалось только бездумно пялиться в спину идущего впереди. Кажется, овчинный кожух сзади был единственным местом, где отсутствовали вышивка или другие украшения. С чего их лекарь пришел в дикий восторг при виде некоторых работ, до Кары не дошло. Странно слушать рассуждения про уникальную технику резьбы ножами. При создании изображений лезвие снимает верхний слой кожи в нужных местах для того, чтобы открыть замшу под ним. Эта кропотливая работа занимает дни, недели, месяцы. Нужно иметь огромное терпение и твердую руку, чтобы после длительного труда не запороть очередную картину.

И ведь их даже не продают! Или дарят зашедшемуся в восторге ценителю, или дома валяются многочисленные изделия, стоящие, по идее, немалых денег. Кара поняла бы, будь их проводница аристократкой, занимающейся такими вещами от скуки и напоказ. А это… странно и дико для ремесленника — не продавать свои изделия. Хотя можно ли назвать Маргат членом соответствующей касты? У горцев их нет, и знаки у женщины отсутствуют.

Интересно, кем она себя считает? На половине картин из кожи либо демон Грая, либо сценки сражений. Наверное, знатоку они многое могли бы сказать, как вышивка на одежде мгновенно позволяет знающему распознать клан и семью, не говоря уже о племени. Но Каре это мало интересно. У нее иные заботы.

— О, Солнце! — невольно вырвалось у нее при виде очередного зрелища, открывшегося за поворотом.

Тут уж и вечно постный Пулад не выдержал и выругался. Качающийся мост по дороге им приходилось видеть. К счастью, тот предназначался для пешеходов, ине пришлось трястись от страха, ходя по веревкам с грузом и цепляясь за канаты. Досок для покрытия там не предусмотрели, и нога запросто могла провалиться в дыру. Этот оказался ничуть не хуже, хотя и несколько в другом стиле.

Основные опоры для данного сооружения — неведомо когда поваленныезаметно подгнившие деревья. Они коротки и не достают до противоположного берега. Поэтому «закреплены» кучей камней. Середина — другие стволы, привязанные веревками. Впрочем, как и те камни, лежащие кучами на берегах. Чтобы булыжники не откатились при движении по мосту в результате его тряски, их тоже стянули старыми веревками.

В целом при виде сооружения даже не особо религиозным людям из долины наверняка захотелось упасть на колени и горячо помолиться. Горцы несомненно считают мост верхом инженерной мысли и спокойно рассекают по нему при необходимости, не замечая убожества и опасности. Все равно лучшего не имеется, так чего нервничать?

— Ну, что встали? — зло гаркнула Маргат. — Нормальная переправа, — заявила под неуверенный смех сержанта. — За ней четверть часа пути и отдых в подходящем месте под крышей.

— Пулад?

— Я замыкаю, — согласился тот сразу.

Не потому, что боялся. Он добровольно взял на себя обязанность следить за отстающими. Четыре овцы сами бойко бежали за караваном сзади. А вот с людьми могло всякое случиться.

— Вперед, — прохрипела Кара, спешившись и беря лошадь за повод.

Ехать верхом по этому? Ну, нет. Показать страх, тем не менее, немыслимо. Они из рода фем Кнаутов, и никто не посмеет обвинить их в трусости.

Лекарь последовал ее примеру, дав пройти до середины и погоняя одного из яков и коня. Совсем не простое дело на данном мосту — еще и за животными следить.

— Двинули, — тяжко вздохнув, приказал Дюби.

Маргат не обманула. Достаточно скоро за переправой обнаружился немалого размера полуразрушенный поселок, где вся компания с огромным облегчением смогла остановиться. Правда, проводницазаставила их отойти в сторону, устроив стоянку у хорошо знакомого приземистого здания с коновязью и оградой. В любом здешнем населенном пункте такое имеется. Уже видели по дороге несколько. Караван-сарай называется. И в нем всегда можно найти кров, возможность отдохнуть и приобрести продукты. А в более или менее оживленных местах предлагают еще и девушек, согласных утешить странников за соответствующую плату.

В этом ничего подобного не предлагали и не предоставляли за неимением хозяев и населения. Но одна возможность загнать животных на огороженную площадку, собраться в теплом помещении — а печка здесь сохранилась, и даже немного высохших сучьев и кизяка наличествовало — дорогого стоила. На фоне предыдущих ночей под открытым небом и практически бегства в бешеном темпе отдых был неимоверно приятен. Можно посидеть всей компанией, ну, конечно, помимо часового у выхода со двора, у огня, предаваясь ничегонеделанью и просто болтая без задних мыслей.

— Золото здесь добывали, — сказала Маргат на недоуменный вопрос. — Давно. Лет сто назад, если не больше.

— Золото? — жадно переспросил один из легионеров.

— А то никто не догадался поискать без тебя. Были уже такие умники, — сказала с усмешкой. — Приходили. Копались. Без толку. Жилу выработали, одна пустая порода. Вот и забросили окончательно пару поколений назад. Вся гора пробита, и никто не в курсе, куда ведут ходы. Нехорошее место. Не проклятое или еще как-то. Опасное. Шахты, дыры в земле. Некоторые были закрыты, да сгнило все или расшаталось от времени. С виду нормально, пыль лежит, а ступишь, ноги не переломать — удача немалая. Там спуск на огромную глубину. И внутри подпорки еле стоят. Иной раз дохнешь громче нужного, и посыплется все. Внутрь соваться — натуральное самоубийство. И сверху не лучше. Стены шатаются. Тронешь, и на голову свалится.

— Но здесь же все в порядке!

— Говорят, если дом перестает быть жилищем, он пропадает. Не стоит без людей. А здесь изредка все же бывают посетители. Потому сюда привела, а уходить будем, надо оставить нечто взамен. Продуктов каких не портящихся. Закон такой не писанный.