Обмануть смерть

— Что он делает! — зарычал кто-то из солдат и отлетел от оплеухи, не давшей поднять мушкет.

— Это поединок до смерти, — прошипела Маргат, оборачиваясь к остальным. — Вмешавшегося убьют. Люди прикончат. Иначе и им не жить. И неизвестно, не всех ли вас сразу. Хотите?

Фем в круге зарычал и шагнул вперед, из последних сил поднимая превратившийся в гирю меч. Мало шансов, что он осознавал происходящее. Просто пытался уйти от бесконечной боли, как бык бежит от слепня, жалящего его в круп.

Псоголовый изящно уклонился, пропуская шатающегося человека мимо, и рубанул сзади, рассекая позвоночник и тело. Посмотрел на труп в луже крови у ног и, вытерев клинок о покойника, бросил ангх в ножны. Опять замелькали руки.

— Вещи не трогать!

— И послушаются? Так и будет лежать? — удивился сержант.

—Даже меч теперь проклятый, — пробурчал лекарь, вслушиваясь в слова Маргат.

— Он умер воином, с оружием в руках, — бесстрастно продолжала переводить проводница. — Слабый, но все же правильно себя повел. А вы, ползающие в грязи дети Солнца?

— Нет, Пулад! — резко сказала Кара, хватая дернувшегося брата за плечо. — Мы не развлекать варваров приехали, — добавила уже тише. — Достаточно одной смерти, он же все равно не успокоится.

— Никто не выйдет? — спросил победитель. Голос крато отсутствовал, вместо него звучал совсем иной, но специально, или вкладывая нечто свое, Маргат выразила разочарование. — Значит, вы еще хуже моих представлений. Ну что ж, сами выбрали. Пройдете свободно, платы не возьмем.

Люди вокруг выдохнули одновременно. Феликс понял: он снял со своего народа ответственность за сохранность экспедиции. Ведь пошлина именно это и означала. Заплативший получал покровительство, следуя по их территории. Нет, сопровождать их никто не собирался, но в случае нападения или иного неприятного происшествия можно было обратиться с жалобой. Как правило, рисковать, грабя идущих по дорогам, желающих не находилось. И если они разбираются с нарушителями спокойствия столь же жестко и кроваво, ничего удивительного. Это им проводница объяснила заранее. А вот отказ означает отсутствие незримой защиты единственной серьезной власти. Такое случается очень редко.

— Последователи каждой из религий, существующих в мире, — начала вновь переводить Маргат быстро мелькающие жесты, — убеждены не только в истинности свой веры, но и в том, что эта вера уникальна и неповторима. Мы не спорим с их взглядами. Мы с уважением относимся ко всем верованиям, помогающим жить в мире и согласии с окружающими. Трудно любить людей, но можно с их присутствием мириться, пока они занимаются своими делами, выполняют предписания и ведут себя правильно. Нас не очень волнуют их войны вообще и далекие от гор в частности. Мы не вмешиваемся. Но вот когда жадные руки Солнца, не удовлетворившись уничтожением чужих храмов и низвержением человеческой веры, тянутся сюда — только лишенные памяти будут защищать змей, норовящих испоганить души, плюя на ваших предков, верящих в других богов. Отказаться от родичей и уготовить им забвение, потому что некто не желает сохранить прошлое и набивает мошну золотом, выдавая это за волю Солнца?

Он перестал жестикулировать, резко повернулся и отошел в сторону. Люди принялись поспешно расходиться. На стоящих кучкой членов экспедиции никто не смотрел.

— Мы… это… не пойдем дальше, — произнес, запинаясь, один из нанятых в городе помощников.

— Вы деньги получили! — возмутился Пулад, — и обязательства должны выполнить.

— Зачем нам золото, если жизнь отнимут, — сказал с жутким акцентом заросший до бровей оборвыш, еще вчера готовый целовать руки, и, возвращая, протянул монеты.

— В договоре не предусмотрен отказ, — отводя ладонь, возразил Пулад. — Если понадобится — заставлю.

— Попробуй, — в голосе послышалась злоба. — Здесь тебе не долина и губернатора нет. А мне без разницы, что там написано имперцами, — заявил человек и швырнул ему под ноги деньги. — Подбирай теперь, раз взять не хочешь.

И остальные дружно принялись кидать деньги на землю. На лицах — негодование. До сих пор они чувствовали неудобство, идя против соглашения. Теперь их как бы обидели, не желая признавать резонов. Руки на дубинках и ножах. В глазах желание поквитаться с гонористым начальником.

— Пусть идут, — быстро сказала Кара, не дожидаясь начала столкновения. — Чем они лучше нас, если нарушают данное слово? Родичи им припомнят такое поведение на том свете, — произнесено было явно для их ушей. — Нарушающий клятву никогда не возродится снова.

«В старые времена тоже такое звучало? — вяло удивился Феликс. — Если нет, не очень-то подействует».

— А выберемся, и на этом припомним, — буркнул сержант, глядя в удаляющиеся спины. — И они это знают. А значит, вдвойне опасны. Вполне могут, не дожидаясь грабителей, напасть сами. Для нищих наше добро — огромная ценность. Оно и для солидных дядек не мелочь. Яки, оружие, деньги, даже одежда. Кого из этих рядом увидите, не стесняйтесь шуметь. Нам с ними отныне не по пути.

— Быстро, — скомандовала Маргат, — собираемся и уходим. Это только начало. Завтра против нас будет весь караван. Они просто еще не сообразили. Ночь впереди, и она может для всех стать последней.

— А ты не уйдешь? — с подозрением спросила Кара.

— Я взяла ваши деньги и кое-что пообещала. До тех пор, пока исполняете команды, договор в силе. Вы собираетесь его расторгнуть?

— Нет!

— Тогда делайте, что говорю! Каждая минута промедления выйдет боком!

— Чимпай, собери монеты, — приказал Пулад.

— Почему я? — ворча, опустился тот на колени.

— Поговори еще, — рыкнул Дюби. — И не вздумай зажилить парочку.

— За мной езжайте, — потребовала проводница, одним красивым прыжком взбираясь в седло меланхоличной лошадки и сворачивая с дороги, по которой двигались остальные.

— Пошли, — с раздражением вскричал Чимпай, пиная яка ногой. К скотине здесь относились без всякой жалости, и ничего из ряда вон выходящего он не совершил.

Ему крайне не нравилось все происходящее, и в первую очередь необходимость идти пешком, когда освободилась дополнительная лошадь. Вот с какой стати эта баба за собой потянула?

Вечно спокойное и невозмутимое животное внезапно взбрыкнуло и понеслось к реке, преследуемое заполошно орущим растерянным легионером. Никто из каравана и не двинулся остановить зверя. Псоголовые единственные смотрели на зрелище и, судя по лаю, смеялись. Хотя может быть это просто казалось, и они обменивались философскими речами.

Як вбежал в реку и провалился. Брода здесь не имелось, и глубина немалая. Сильное течение потащило жалобно мычащее и бьющееся животное ниже. Людям оставалось лишь бежать по берегу. Лезть в холодную воду выше горла никому не улыбалось. Долгое пребывание в ледяной пучине неминуемо плохо закончится. Все уже имели удовольствие почувствовать, чем пахнет даже переход через мелкие речки, если в сапоги попала вода. Боль в сердце и легких.

К счастью, всерьез никто не заболел. Лекарь свое дело знал. А согреться не получалось. Даже ночью костер не жгли, стараясь экономить. Топливо в округе отсутствовало полностью. До сих пор носильщики собирали навоз. Теперь этим придется заниматься самим.

— Замечательно начинается наше путешествие, — провозгласил Крей, наблюдая за тонущим яком.

— Оставьте его! — закричала Маргат. — Здесь сильное течение, и он все равно разобьется о камни.

— Там мои вещи и провиант!

— В другой раз не будешь идиотом. Надо уходить. Быстро!

Глава 17

ОПАСНЫЕ ГОРЫ

Кара фем Кнаут.

Час за часом, день за днем экспедиция поднималась все выше и выше по крутому склону. Этот путь мало походил на достаточно удобную торговую дорогу. Им, похоже, вообще мало кто пользовался. Только иногда попадались давние следы человека и животных. Оно и понятно, зачем взбираться вертикально вверх, когда рядом более удобный пологий подъем.