Страница 42 из 53
Еще одной страховкой была группа из пленных егерей — разведчиков и их незадачливого капитана Олсуфьева. Орлову дали понять, что их немедленно зарежут, если будет даже попытка нападения на меня.
Я двинулся навстречу второй паре. Загряжский скакал рядом. Навстречу скакали Орлов и Касатонов. За пару десятков метров до встречи мой сопровождающий отклонился вправо и удалился на сотню метров. Касатонов отзеркалил этот маневр и нашей личной беседе с Орловым больше никто не мог помешать.
Мы съехались почти вплотную, Победитель всхрапнул и недовольно тряхнул гривой из — за соседства с незнакомым конем. Вороной Орлова тоже реагировал нервно.
Я всмотрелся в облик очередного исторического персонажа на моем пути. От былой сказочной красоты, якобы вызвавшей страсть Екатерины пятнадцать лет тому назад, мало что осталось. Разгульная жизнь избалованного бездельника не могла не сказаться на внешности фаворита. По крайней мере Григорий уже успел наесть себе изрядную ряху. Что там скрывала кираса и кружева камзола, было непонятно, но вряд ли кубики пресса.
Орлову скоро надоело молча меня рассматривать и он, с подчеркнутым высокомерием произнес:
— Кто же ты такой на самом деле? Может скажешь?
Этот вопрос оказался несколько неожиданным для меня. Я уж думал мне сдаться предложат или шельмовать начнут, а тут такая экзистенциальная тема. Усмехнувшись, я решил сказать чистую правду. Все равно ведь не поверит.
— Я Хранитель.
— Кого же хранишь? И от чего? — заломил бровь Орлов
— Россию. От таких как ты — я сознательно пошел на обострение
— Чем же мы тебе не угодили? — не поддался на провокацию фаворит
— Вся твоя дворянская братия всего лишь паразиты в теле России. Но ничего. Я это поправлю. И позволю тем из вас, кто не потерял совести служить стране и дальше. Сложите оружие. Обещаю всем твоим офицерам жизнь и свободу, при условии письменной присяги. Отказавшимся присягать я даже разрешу уехать вон из России. Уж больно мне солдатскую кровь проливать из — за вас дураков неохота.
Тут наконец Орлова проняла. От переизбытка эмоций сдавил коленями бока коня, поскольку тот заплясал и загорячился. Успокаивая его, князь прорычал:
— Ты мне условий не ставь. Я тебя и твоих крестьян в порошок сотру. Кандальники! Не хочешь кровопролития — распускай своих ребеленов и сдавайся. Никаких иных можностей быть не может.
Я в удивлении развел руками.
— Так поздно, Григорий Григорьевич. Даже моя смерть уже не остановит перемен в России. Крестьяне воли добьются так или иначе. Вопрос цены и времени. И если ты не дурак, то со мной нужно договариваться, а не угрожать. Я готов обсудить отречение Екатерины и коронацию Павла. Есть у тебя полномочия обсуждать таковое?
Орлова опять перекосило. Вариант воцарения Павла для него лично ничем не лучше моего собственного правления — тот искренне ненавидит всех фаворитов мамки. А я же всего лишь время тянул. Мне было безразлично что говорить, лишь бы Подуров и Овчинников успели подойти вовремя.
— Так ты Панина человек! — Воскликнул Орлов, — вот оно как! Значит этого дурачка на трон захотели подсадить. И для сей затеи империю с края подожгли. Ума лишенные. Ну да знай, холоп, что хозяин твой уже под охраной сидит. И ничего у вас не выйдет.
Меня наивность и прямолинейность Орлова развеселила, и я захохотал.
— Ох и дурак ты, Гришка. Не зря Катька тебя в отставку отправила. Дураки у трона нужны только для того, чтобы грязную работу за государей делать. А потом вместо них приходят умники вроде Потемкина.
Упоминание потенциального конкурента и мои насмешки окончательно взбесило Орлова, он рефлекторно попытался схватиться за клинок. Но пальцы схватили только воздух. Тогда он резко дернул поводья и дал шпор коню. Тот поднялся на дыбы, молотя копытами. Мой конь, получив неожиданный удар в широкую грудину, заржал и взвился так, что я едва удержался в седле.
Победитель не мог оставить атаку без ответа и приземляясь на все копыта успел от души цапнуть зубами оппонента за шею, вырвав кусок мяса. Конь Орлова крутанулся и несколько раз подпрыгнул, лягаясь в нашу сторону. Правда копыта не доставали до врага. Орлов же, с трудом держась в седле, пытался обуздать разозлившееся животное.
К нам с обеих сторон скакали наши секунданты, а я молил Бога, чтобы Мясников не дал команды на открытие огня. Сдуру и в меня попасть могли. Наконец я совладал с конем и заставил его двигаться прочь от места встречи. Победитель продолжал недовольно фыркать и шёл как — то боком, норовя развернуться и продолжить драку.
Ко мне подскакал Касатонов и мы вместе домчались до позиций. А войско Орлово пришло в движение. Затрубили трубы, застучали барабаны. В ответ загрохотали мои тяжелые гаубицы посылая на головы врага остатки нерасстрелянных шрапнелей. Как мне докладывал Чумаков, припаса порохового и ядер осталось меньше половины. Но я приказал его не беречь. Пусть вырабатывают все до железки. Тут уж либо пан, либо пропал.
Я доскакал до ставки и принял от Никитина свое оружие, а от Почиталина подзорную трубу и свежие новости:
— Государь, только что от Овчинникова гонец прискакал. Полная виктория. Конницу Орлова у Ярымово подловили в засаду и разбили наголову. Андрей Афанасьевич отрядил один полк в погоню за сбежавшими, а сам с драгунами Куропаткина сюда поспешает.
— Добре! — Воскликнул я, — А от Подурова вестей нет?
Почиталин развел руками:
— Нет, государь.
— Ну что ж, давай сюда этого гонца. Сам расспрошу.
Казак из первого Яицкого полка, которым командовал Чика — Зарубин, рассказал, как было дело.
Кавалерию Орлова отследили заранее и ждали на готовой позиции. Куропаткин своих поставил в самом узком месте на тракте между Дядьково и Ярымово. Справа и слева от его позиции шли овраги, изрядно заросшие кустарником, так что обойти пехоту у кавалерии не получилось бы. На флангах, как раз в кустарниках, полковник расположил свои орудия и замаскировал их до поры.
Колонна орловской кавалерии растянулась на три версты и пока они все не скопились у препятствия, засада Овчинникова не могла себя проявить. А за это время Куропаткину пришлось выдержать три атаки с нарастающей силой. Но хлопцы у бывшего унтера подобрались бравые и к кавалерийским наскокам привычные, так что устойчивость построения не потеряли и дождались момента, когда из — за холмов, с тыла на орловских яростно обрушился Овчинников со своей ордой, сокрушая порядки кавалерии Орлова и выдавливая ее на расстояние ружейного и картечного огня куропаткинских.
Особенно отличились башкиры Уразова, сработавшие как таран. Половина кавалеристов полка имела кольчуги или легкий доспех. И хоть при этом они выглядели весьма средневеково, в моей армии это был самый тяжелый кавполк. Не кирасиры, конечно, но для дворянского ополчения и гусар вполне себе проблемный противник. Остальные полки, Гурьевский и два Яицких тоже сработали дружно и слажено. И казацкие пики испили дворянской крови.
Потеряв одномоментно большое число убитыми, дворяне, гусары и карабинеры пошли на прорыв. Но Оренбургский полк численностью в семь сотен клинков, оставленный Овчинниковым именно на такой случай, полностью блокировал путь назад и окончательно расстроил всякий порядок у орловских. Началось хаотичное бегство во все стороны разрозненных групп и одиночек.
Поскольку по обе стороны поля были глубокие и поросшие кустарником овраги, далеко убежать не удалось. Часть добили прямо в оврагах, а часть сдалась на милость победителей. Впрочем, на юге местность была не столь непроходима и несколько сотен удачливых беглецов по бездорожью рванула в сторону деревни Черново. Овчинников отрядил первый яицкий полк ловить этих беглецов и караулить пленных, а сам поспешил к Павлово. По прикидкам через час должен был прибыть.
А пока что вокруг Павлово опять грохотал бой. Теряя людей от интенсивного артиллерийского огня, орловские солдаты опять попытались добраться до центральной позиции, но теперь у них этого не получилось. Когда на расстоянии в сто саженей от линии моих войск снова начали рваться бомбы мортир и расплескался огненный цветок негасимого напалмового пламени, пехота дрогнула и побежала назад. И остановить их было некому. Весь командный состав на этот раз был выбит стрелками Мясникова.