Две столицы

А тем временем, в соответствии с уставом 1763 года, полки Орлова развернулись в плотную линию в три шеренги на расстоянии в пятьдесят шагов от линии Крылова и открыли, наконец, ответный огонь. Но увы. Их противник мало того что стоял в очень разреженном построении, так ещё и спрятался, спрыгнув в заранее вырытые траншеи.

Диспозиция была неравноценной. Одна сторона стояла в чистом поле в плотных шеренгах, не имея возможности перейти в штыковую, пока не прогорит баррикада. А вторая сторона укрылась в полевых укреплениях, едва торчащих над землей, и методично расстреливает первую. Причем стрелки, вооруженные штуцерами, прицельно истребляют офицеров гвардии. Самый цвет дворянства империи валился на землю с пробитыми телами. Единственное, что спасало гвардию от полного истребления, это малочисленность противника.

Безжалостная мясорубка работала почти четверть часа, пока идиотизм ситуации не дошел наконец до Орлова. Пехота получила команду отступать, что и выполнила почти бегом. Сопровождаемые огнем, гвардейцы отошли на полверсты, а вместо них в дело вновь вступили пушки.

Двадцать четыре орудия, собранные в шесть батарей, принялись ядрами разбивать редуты и баррикаду. Но безнаказанно им это делать не позволили. Не только ответные ядра полетели со стороны обороняющихся, но и пули. Один за одним начали падать рядом с орудиями комендоры и прислуга. Но тем не менее, спустя час огонь пушек обороняющихся прекратился, а пламя в ряде мест начало спадать.

Спустя ещё один час гвардия снова пошла в атаку. На этот раз построение было сразу линейным, а темп движения максимально высоким. Без всякого противодействия со стороны противника пехота добралась до костровища, и героическим рывком преодолела дымящуюся трехметровую полосу раскаленных головешек.

Потеряв несколько десятков человек из тех, кому не повезло споткнуться в дыму и упасть прямо на багровые угли, гвардия опять попала под свинцовый дождь. Их враг отнюдь не бежал, а занял новую линию укреплений. А самое главное очередная стена пламени разгоралась впереди.

На этот раз Орлов сообразил быстрее и отвел своих солдат на полверсты назад. И снова потянулось время ожидания, наполненное его бессильным бешенством. Солнце ещё не добралось до полудня, а потери уже были чудовищными.

Второй огненный вал уже прогорел, но противник не торопился переть в лобовую атаку в очередной раз. Наблюдатели докладывали о передвижениях пехоты и конницы, о подвозе досок от Ковардиц и Карачарова.

Крылов разглядывал эту суету и размышлял, все ли он предусмотрел. Ситуацию с штурмом Мурома они с государем проигрывали долго и на большом песчаном макете, сделанном со слов хорошо знавших город людей. Время от времени меняясь ролями они штурмовали и защищали город.

Огневые завесы с траншеями, так славно сработавшие в дебюте, были идеей царя. Но теперь вступал в силу план обходного маневра. «Играя» за Орлова сам Крылов предложил атаковать по воде и через овраг — и им тогда пришлось изрядно подумать прежде чем родилось что то похожее на решение. Вот и настало время проверить на своей шкуре эффективность их, по словам государя: «мозгового штурма».

В два часа пополудни началось. Снова заиграли трубы, забили барабаны. Взлетели в небо дымные ракеты. Развернутые цепи пехоты пошли в атаку на дымящуюся линию прогоревших заграждений. С высоты колокольни Вознесенской церкви было заметно, что наступающих на этот раз меньше. Линии идут не в три шеренги, а только в две и интервалы между солдатами увеличены.

Третий огненный вал, вдвое короче первых двух за счет сокращения протяженности фронта был подожжен незамедлительно. Но за линией огня практически никого не было. Только арапчата Павлония и три десятка солдат семоновского полка, переметнувшихся на сторону Пугачева, изображали интенсивный огонь, разряжая в наступающих многочисленные трофейные ружья. Результативность этой стрельбы значения не имела поскольку атака была демонстративной.

Полковник спустился с колокольни и направился к стыку берега и оврага проверить готовность своих войск, ибо главные события должны были развернуться именно у реки. И действительно спустя четверть часа после начала атаки с фронта, с севера и с юга, по воде, в наступление пошла кавалерия, а в огромный овраг хлынула масса пехоты.

Северный берег был защищен вкопанными рогатками. Они в несколько рядов тянулись по кромке оврага перпендикулярно реке и загибаясь, на полсотни саженей вдоль нее. Никакой другой фортификации видно не было. Поэтому, загнав лошадей в воду по самые седла, кирасиры и гусары двинулись в обход. Поток конницы шел вдоль берега мимо церкви Николы Мокрого в сторону каких то сараев и навесов с рыболовецкими сетями.

И вот когда конница приблизилась к краю заграждений, стены сараев рухнули на землю вместе с сетями и гвардейцы увидели перед собой небольшой, но полноценный редут. С него картечью хлестнули пушки. Первый ряд кирасирова выкосило целиком, но оставшиеся в живых стиснув зубы и матерясь, пришпорили лошадей, заставляя тех выбраться на берег. Увы, твердая почва не дала преимущества коннице. Не суждено им было вырваться из под обстрела, обойти редут и атаковать его с тыла. Одна за другой лошади начали проваливаться в глубокие, замаскированные конусообразные ямы, с вкопанными в стенки кольями, не позволяющими выдернуть ногу безболезненно.

На берегу образовалась свалка. Кони бились в агонии от картечных пуль и переломанных ног. В них уперлись те, кто ещё не выбрался из реки и, повинуясь приказам, начали движение дальше вдоль берега, в попытке обойти зону ловушек. Но через сотню саженей дорогу им преградил шипастый плот из бревен выдающийся в реку до глубокой воды. Он удерживался поперек течения на канатах. А лунки были накопаны как раз до самого плота.

Изначально Крылов предлагал наглухо загородить берег рогатками, но государь возразил, что видя заграждения, конница не станет рисковать и таким образом не удастся устроить ловушку. Нужно было, чтобы всадники видели обманчиво безопасный берег. И вот тут то и была высказана идея волчьих ям. Правда идея кольев не на дне ямы, а в стенке, да еще и с обратным уклоном была новинкой для Крылова.

Практически такая же система обороны была и на южном участке берега со стороны села Карачарово. За исключением того, что огненный вал почти доходил до реки по дну оврага огибающего «Богатырскую горку» на которой стоял Спасский монастырь. Но вдоль воды точно так же было вкопано заграждение из кольев и рогаток, защищенное от пламени глубоким рвом.

Все больше и больше лошадиных и человеческих тел устилали берег. Но упрямая гвардия перла вперед. Мокрые лошади и их седоки объезжали или перепрыгивали лежащие тела и через несколько шагов так же проваливались в очередную яму. Гусары и кирасиры лишившиеся коней, с саблями в руках упрямо бежали в сторону редута, также поминутно проваливаясь в ловушки и замирали на месте силясь высвободить ногу. И все это под ураганным обстрелом.

Раскаленные орудия палили на переделе скорострельности. Стрелки из редута и с высокого речного берега вели беглый огонь по столпившейся толпе конных. Пороховым дымом почти заволокло берег, но водная гладь оттягивала на себя эту завесу и атакующих она не скрывала.

Зато длинные полосы густого дыма отрезали творящееся на берегу от наблюдателей и, самое главное, от артиллеристов Орлова. Те было пытались сосредоточенным огнем подавить редуты, но дымовая завеса закрыла видимость. Впрочем, маскировочная роль была не единственной у вонючих серно — селитренных снарядов изготовленных по рецепту государя.

Одновременно с кавалерией, три тысячи солдат, с ружьями наперевес устремились вниз по стенкам оврага. А навстречу им покатились многочисленные дымящиеся боченки. В течении четверти часа весь овраг от края до края заполнился едким белым непроглядным дымом. Солдаты Крылова поспешно повязали на лица тряпичные повязки, в которых между простроченными слоями ткани был засыпан лечебный уголь. Эти повязки были сделаны по слову государя после того как была придумана эта часть плана. Крылов позже сам провел испытание и убедился, что повязки действительно позволяют худо — бедно дышать в серном дыму.